"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

протеста униженного в своем достоинстве человека, побежденного смертью, но
сумевшего возвысить и украсить свое поражение, отрадно было сознавать, что
все это делается для Луазильона, непременного секретаря Французской
академии, то есть для ничтожнейшего из ничтожных.



9

Ежедневно между четырьмя и шестью, то несколько раньше, то позднее,
смотря по времени года, Поль Астье приезжал принимать душ в водолечебницу
д-ра Кейзера, находившуюся в конце предместья Сент-Оноре. Двадцать минут
фехтования, бокса или упражнения на палках, затем холодный душ и плавание
в бассейне. По выходе оттуда минутная остановка у цветочницы на улице
Цирка, чтобы вдеть себе гвоздику в петлицу, а затем прогулка для моциона
до Триумфальной арки на площади Звезды. Стэн в кабриолете следовал за ним
вдоль тротуара. Потом катание по аллее акаций, где Поль возбуждал зависть
женщин своим ярким цветом лица и нежной, как у девушки, кожей, чего он
добился, неукоснительно соблюдая вошедшие в моду правила гигиены.
Посещение водолечебницы избавляло его от чтения газет: сплетни
передавались здесь из кабины в кабину, облетали фехтовальный зал, где
завсегдатаи Кейзера болтали, сидя на диванах в замшевых куртках для
стрельбы или во фланелевых халатах, не переставая судачить даже у дверей
докторского кабинета в ожидании очереди на душ. Громко, без стеснения
оглашались здесь последние новости: клубные, салонные, парламентские,
биржевые и судебные, - среди лязга рапир и стука палок, подзывания
служителей, резких похлопываний по голому телу, среди скрипа кресел на
колесиках для ревматиков, фырканья пловцов в бассейне под гулкими сводами
и покрывавших шум рассекаемой и струящейся воды возгласов добрейшего д-ра
Кейзера, который, стоя на своем помосте, беспрестанно повторял, как
припев, одно и то же слово:
- Повернитесь!
В этот день Поль Астье с наслаждением "поворачивался" под благодатной
струей воды, оставляя здесь свою мигрень и пыль, привезенные с похорон, а
заодно и звучавшие в его ушах надгробные академические сетования в стиле
Астье-Рею: "Часы его были сочтены... Хладная рука Луазильоне... Испита до
дна чаша счастья..." О, папаша! О, дорогой мэтр! Действительно,
требовалось много воды - дождя, струй и каскада, - чтобы смыть
воспоминание об этом мрачном пустословии. Еще весь мокрый, Поль столкнулся
с каким-то высоким субъектом, вылезавшим из бассейна; субъект кивнул ему,
дрожа от холода, согнувшись в три погибели; широкий резиновый капюшон
закрывал ему голову и часть лица. Глядя на это мертвенно-бледное худое
тело, на эту неестественную, деревянную походку, Поль принял его за одного
из тех несчастных неврастеников - пациентов Кейзера, которые приходят для
взвешивания в фехтовальный зал, безмолвные, словно ночные птицы, составляя
разительный контраст с жизнерадостным смехом и избытком сил окружающих. Но
презрительная горбинка длинного носа и брезгливо опущенные углы рта смутно
напомнили ему кого-то из общества. В кабине, в то время как служитель
массировал его, Поль спросил:
- Кто это поклонился мне, Раймон?