"Эмма Дарси. Второй медовый месяц [love]" - читать интересную книгу автора

озорнику. - Бобби, сначала надо попросить разрешения.
Он упрямо посмотрел на мать.
- Стив ничего не просил. А я здесь живу. А он нет. - Мальчик откусил
шоколадную верхушку булочки, чтобы никто не отнял.
- Стив - гость.
- Вот и нет. Он работает, бассейн чистит. И если ему можно булочки
есть, то мне тоже можно.
Выдав это превосходное логическое умозаключение, Бобби откусил кусок
булочки. Это не ускользнуло и от внимания Джессики.
- Мне, мне! - закричала она, копируя упрямый возглас брата. Джессика
вообще всегда очень остро чувствовала, если ущемлялись ее интересы.
- Передай ей поднос, Бобби, - приказала Джина, не намереваясь
вступать с ним в спор. Ее младший сын мог переговорить кого угодно.
- Она только испортит булочку зря, - проворчал он, неохотно выполняя
приказание.
- Я ей помогу съесть, - ответила Джина, выбирая булочку с корочкой
потоньше.
- Ты опять заболеешь, - предупредил Бобби.
- Я не болела.
- Нет, болела. Так папа сказал.
- Когда папа такое говорил?
- Утром. Я слышал, как он сказал Патрику.
- Значит, Бобби, ты ослышался.
- Нет. Он сказал, чтобы мы вели себя тихо и не поднимались наверх,
пока ты не проснешься.
- Это не значит, что я заболела.
- Патрик спросил. Это было, когда Трейси переодевала Джессику, а они
с папой уезжали в школу. Я пошел за ними до двери и слышал, как Патрик
спросил папу:
"А что, мама больна?"
Этот чертенок в точности повторил серьезную интонацию Патрика. У
Джины не осталось сомнения, что такой разговор был на самом деле.
- А папа сказал, - тут Бобби попытался изобразить и отца, чье лицо,
судя по всему, выражало раздражение, - "да, больна и, скорее всего, не в
духе. Но ты не беспокойся, Патрик. Твоя мама скоро станет такой же, как и
всегда".
Бобби воспроизвел циничные слова отца с детской невинной точностью,
так что Джина ясно представила, как именно это было сказано.
Прекрасный новый мир, только зародившийся, перевернулся вверх дном.
На глаза у нее навернулись слезы. Джина постаралась их сдержать,
чтобы не плакать при детях, но сердце ее плакало кровавыми слезами. Как он
мог? Как он мог?
Судя по тому, что он говорил о ней Патрику - и это услышал Бобби, -
Рейд так и не оценил того, что было между ними прошлой ночью, и принял ее
поведение за простой каприз, который скоро пройдет. Но это же неправда,
ужасная несправедливость!
Она покачала головой, удрученная тем, что он так мало ценит
происшедшее, которое ей казалось новой ступенью в их близости. Ничего не
изменилось. Ничего не решилось. Ничего.
Но она заставит его взглянуть на все по-другому. Надо действовать.