"Джеральд Даррелл. Новый Ной " - читать интересную книгу автораметательного оружия...
К моему огорчению, вскоре после приезда в лагерь Чолмондели заболел. Почти две недели он отказывался от пищи, от самых соблазнительных фруктов и деликатесов и даже - слыханное ли дело? - от ежедневной порции чая. Несколько глотков воды - вот все, что он принимал за день. Он все больше худел, глаза у него впали, и я забеспокоился, что он умрет. Он потерял всякий интерес к жизни и целыми днями лежал с закрытыми глазами в своей клети. По вечерам, когда становилось достаточно прохладно, я выводил его на прогулки. Конечно, они не могли быть долгими - Чолмондели так ослаб, что после нескольких ярдов ему приходилось отдыхать. Однажды я взял с собой на прогулку его любимое печенье. Мы медленно поднялись на вершину невысокого холма, что располагался вблизи лагеря, и уселись полюбоваться открывающимся с него видом. Пока мы отдыхали, я вынул из кармана одно печенье и, облизываясь от удовольствия, съел его. Чолмондели удивленно посмотрел на меня, ибо знал, что я всегда делю с ним еду, когда мы выходим гулять вместе. Я съел еще одно печенье, а он смотрел мне в рот, словно желая понять, так ли оно мне нравится, как первое. Удостоверившись, что это печенье мне понравилось не меньше, он сунул лапу в карман, вынул одну штучку, высокомерно обнюхал и, к моему изумлению, слопал, а потом полез в карман снова. Я понял, что ему становится лучше. На следующее утро он выдул полную кружку сладкого чая и сожрал целых семнадцать штук печенья, а через три дня уже ел как обычно. В следующие две недели аппетит его вырос вдвое, так что я почти разорился на бананах. Чолмондели ненавидел только две вещи: во-первых, африканцев, во-вторых, змей. Может быть, африканцы сильно дразнили его, когда он был маленьким, но Забьется в клеть и поджидает, пока какой-нибудь африканец не пойдет мимо, а завидя бедолагу, вскакивает, шерсть дыбом, размахивает руками и орет благим матом. А уж если чернокожая толстушка имела несчастье пройти мимо с корзиной фруктов на голове, тут только держись: он входил в такой раж, что бедняжке ничего не оставалось, как бросить корзину, подобрать юбки и задать стрекача, коли жизнь дорога. Герой же принимался лихо отплясывать с видом победителя, гремя цепью, ухая и радостно скаля зубы. Со змеями у него той отваги не было. Завидев меня со змеей в руках, он начинал странно размахивать руками, словно хотел сказать: "Чур, чур меня!" - и вопил от страха. Если же я клал рептилию на землю и она ползла в его сторону, он удирал, насколько позволяла цепь, громко звал на помощь и швырял в змею палки и комья земли, чтобы не дать ей подползти поближе. Однажды вечером, когда я, как обычно, собирался запереть его в клети, он, к моему удивлению, наотрез отказался туда идти. Там была приготовлена мягкая постель из банановых листьев, и я решил, что он просто валяет дурака. Но когда я напустился на него с упреками, он взял меня за руку, повел в клетку, а сам осторожно ретировался и стал обеспокоенно наблюдать за мной. Я понял, что в клети находится что-то для него страшное, и, тщательно обследовав ее, обнаружил крошечную змейку, свернувшуюся как раз посреди подстилки. Она была совсем не опасна, но обезьяне-то этого не объяснишь: на моего подопечного любая змея наводила страх. Чолмондели быстро научился разным трюкам и постоянно горел желанием их продемонстрировать, так что, когда мы вернулись в Англию, он приобрел большую известность и даже несколько раз выступал по телевидению. Публика |
|
|