"Джеральд Даррелл. Под пологом пьяного леса" - читать интересную книгу автора

ловите их больше, пока я вас не попрошу.
- Ну что ж, вам виднее,- весело сказал он.- Да, кстати: в одном
мешке есть совсем маленький птенец. Его больше некуда было посадить.
Надеюсь, с ним ничего не случилось, но лучше посмотреть его поскорее.
Убедившись, что чудеса возможны и в наше время, я с трудом втащил в
хижину тяжелые колыхавшиеся мешки, а потом побежал за Джеки и Яном, чтобы
сообщить им радостную новость и попросить их помочь устроить птиц. Когда мы
вытащили крикунов из мешков, у них был взъерошенный, негодующий вид;
большинство их было примерно того же возраста, что и пойманный мною накануне
птенец. На дне последнего мешка мы обнаружили малютку, о котором говорил
Джон. Это был самый трогательный, самый забавный и самый очаровательный
птенец, которого я когда-либо видел.
Ему вряд ли было больше недели от роду. Тело его было совершенно
круглым, величиной не больше кокосового ореха. На длинной шее сидела
высокая, куполообразная голова с крошечным клювом и парой приветливых
коричневых глаз. Серовато-розовые ноги были непомерно большими по сравнению
с размерами тела и, казалось, совершенно не повиновались ему. Из верхней
части туловища росли два маленьких, дряблых кусочка кожи, похожие на два
пальца изношенных кожаных перчаток; они были приставлены к телу словно
случайно и исполняли роль крыльев. Одет он был в нечто вроде ярко-желтого
костюма из свалявшегося неочищенного хлопка. Птенчик выкатился из мешка,
упал на спину, с трудом поднялся на свои огромные плоские лапы и, слегка
приподняв забавные крылья, с любопытством уставился на нас. Затем он открыл
клюв и застенчиво произнес: "Уип". Это привело нас в такой восторг, что мы
забыли ответить на его приветствие. Он медленно и осторожно приподнял одну
ногу, вытянул ее вперед и поставил на землю, а затем проделал то же самое с
другой ногой. Он смотрел на нас с сияющим видом, явно гордясь тем, что
успешно выполнил такой сложный маневр. Немного отдохнув, он снова произнес
"уип" и вознамерился повторить все сначала, очевидно желая доказать нам, что
его успех не был случайным. Но вот беда: сделав первый шаг, он по недосмотру
поставил левую лапу на пальцы правой. Результат оказался катастрофическим.
Птенец сделал несколько отчаянных попыток вытащить одну ногу из-под другой,
с трудом удерживая равновесие, затем невероятным усилием оторвал обе ноги от
земли и упал вниз головой. Услышав наш хохот, он посмотрел на нас снизу
вверх и, теперь уже с явным неодобрением, повторил знакомое "уип".
Вначале из-за формы и цвета его туловища мы назвали птенца
Эг[6], но позднее, когда он подрос, дали ему более солидное имя
- Эгберт. Мне не раз приходилось встречать забавных птиц; как правило, они
были смешными благодаря своей нелепой внешности, отчего и самые обычные их
движения казались смешными. Но еще ни разу мне не приходилось встречать
такой птицы, которая, подобно Эгберту, не только смешна сама по себе, но и
беспредельно комична во всех своих действиях. Ни одна птица, которую я
когда-либо видел, не могла заставить меня смеяться до упаду. Впрочем, это не
часто удавалось и комическим актерам. Но Эгберту стоило только встать на
свои длинные ноги, склонить голову набок и лукаво-вопросительно протянуть
"уип", как меня начинал трясти неудержимый смех. Мы ежедневно вытаскивали
Эгберта из клетки и разрешали ему с часик погулять по лужайке. Этих прогулок
мы ожидали с таким же нетерпением, как он сам, но часа оказывалось вполне
достаточным. По истечении этого срока мы были вынуждены водворять его в
клетку, чтобы не умереть со смеху.