"Дина Данович. Страсти по Анне " - читать интересную книгу автора

была невыносима не только с ним, но и с самой собой. Я беспричинно
нервничала, устраивала истерики, бросала и била посуду. Он говорил о моем
поведении на языке медицинских терминов. Я в ответ запиралась в своей
комнате. Вечером он натыкался на закрытую дверь.
- Что вам угодно? - спрашивала я.
- Пожелать вам спокойной ночи, - отвечал он.
- Извините, но я уже раздета и не могу встать, - говорила я.
- Спокойной ночи, - желал он мне из-за двери.
- И вам! - отвечала я, а потом смеялась как сумасшедшая. Но ночью
плакала, потому что боялась одиночества.
Я изводила Таню тем, что жаловалась ей на свою скучную и глупую жизнь.
Я говорила, что нахожу себя злой, бездушной и бестолковой.
- Неужели же вы никого не любите? - ласково спрашивала меня Таня.
- Люблю, да не той любовью... Николку я люблю больше всех на свете. И
тебя. А остальные, если бы и пропали, то я не заметила бы их исчезновения.
Веришь ли?
Таня вздыхала.
- Вы, Анна Николаевна, в храм Божий сходили бы... Или дома помолились
бы. Ведь сами говорите, что злы, бездушны, вот и избавляйтесь от зла и
бездушья. Кто вам помеха?
- Глупая ты, Таня, - поджимала губы я.

***

Исход января порадовал меня морозами, прошла моя вялость, захотелось
новых впечатлений, и вскоре они у меня появились. Приехала из столицы моя
давняя приятельница. Подругами мы никогда не были - да и вряд ли женщины
способны на дружбу, - но всегда относились друг к другу с уважением и
вниманием.
С Вирсавией Андреевной я познакомилась на одном из званых вечеров у
нашего губернатора. Я тогда еще только месяц была замужем, и меня пугали
большое общество, светская болтовня и взгляды дам.
Я встречалась с людьми, завела много новых знакомств. Обычный круг
Александра Михайловича наводил на меня тоску. Я ненавидела этих людей с их
безупречными манерами, с их, как мне казалось, лицемерием. После деревенской
простодушной жизни я возненавидела высокие здания из камня не менее
рассчитанных улыбок дам и многозначительных взглядов из-под ресниц. Я
ненавидела сплетни и притворное изображение чувств и переживаний теми, у
кого не было ни того, ни другого.
Я ненавидела улицы. Я шептала про себя: "Я ненавижу тебя, большой
город, но я сумею тебя победить! Ты еще положишь к моим ногам свои цветы ".
Дамы вызывали у меня скуку, господа - отвращение. Я улыбалась им, но
была холодна и равнодушна к их заботам и мелким страстям. Если бы я имела
друга, то непременно рассказала бы ему, что чувствую, и тот ответил бы мне,
что мои мысли и чувства совершенно естественны для молодой провинциалки,
попавшей в круговорот большого города... Но друга не было.
Я не знала, люблю ли я мужа. Мне казалось, что он слишком умен, слишком
безупречен для меня. Я хотела ему нравиться, но никак не могла понять,
получается ли у меня из этого хоть что-то. Детей я боялась иметь. Оставался
Николка, мой младший брат, но с ним я виделась редко.