"Дороти Даннет. Путь Никколо ("Дом Никколо" #1) " - читать интересную книгу автора

хорошенькой девушкой в очень скверном расположении духа.
- Это Кателина ван Борселен, - объявил Феликс. - Знаете ее? Ей
девятнадцать. Та самая, которую отправили в Шотландию, чтобы там выдать
замуж. Должно быть, вернулась с епископом. И может я ослеп, но никакого мужа
не вижу.
Кателина - неизвестно, правда, замужняя, или еще нет, - и оказалась той
самой обладательницей высокого головного убора. Эннен поймал ветер, и теперь
вуаль на нем свертывалась и развевалась, точно парус, так что хозяйке
приходилось придерживать его обеими руками. Колец на пальцах не было, зато
поблизости от девушки держались двое возможных кандидатов в мужья -
вероятно, сошедшие с того же самого корабля. Одним - элегантный мужчина
средних лет, с бородкой, в шляпе и наряде, пошитом, как мог бы поклясться
Юлиус, в самой Флоренции. Другой показался стряпчему просто каким-то богатым
молодым бездельником.
Хороший астролог в этот момент схватил бы Юлиуса за руку. Хороший
астролог сказал бы ему: "Не смотри на епископа. Не обращайся к этой даме.
Держись подальше от Ансельма Адорне и богатого флорентийца. И самое главное,
друг мой, - беги немедленно с этой баржи, беги прежде, чем познакомишься с
человеком, которого назвал каким-то богатым бездельником..."
Никто не схватил Юлиуса за руку. Судьба судила иначе, позволив ему
выдержать бой с чувством зависти и признать, что мужчина в короткой шелковой
тунике, стоявший на причале, поразительно хорош собой. Его волосы,
выбивавшиеся из-под шляпы, блестели, как церковное золото. Высокий лоб,
гладко выбритый подбородок, - и выражение нетерпения и неумолимого презрения
на лице. Судя по гербу на ливрее лакея, это была какая-то важная персона.
Слуга с трудом удерживал на поводке крупного пса, на попоне которого
красовался точно такой же герб. Хозяин гончей, положив руку на крестовину
меча, красовался, словно на картине, выставив вперед изящную ногу в синем
чулке. Взгляд его, небрежно окинув зевак, задержался на одной из служанок,
не сводившей с него глаз. Вельможа поднял брови, и девушка зарделась,
прижимая к груди бадью.
Клаас застыл рядом с Юлиусом, точно громом пораженный. Юлиус чихнул, не
переставая пялиться на соперника, который, в свою очередь, заметил
герцогскую ванну. Это его как будто позабавило. Щелкнув пальцами, он взял у
слуги поводок пса и небрежным шагом направился к шлюзу, по пути бросив даме
пару слов. Юлиусу показалось, что сейчас он и ей точно так же щелкнет
пальцами, но этого не произошло. И хотя она проводила его взглядом, однако
не двинулась с места.
Разряженный красавчик подошел ближе. Он оказался не так молод, как
выглядел издалека, - года тридцать три или тридцать четыре. На нем была
синяя тафта - явно французского покроя, плащ с застежкой на плече, и шляпа,
украшенная рубином. За те два года, что Юлиус прожил в Брюгге, он никогда не
видел этого человека. А вот Феликс - видел. Феликс в волнении принялся
разглаживать пальцами дешевый розовый бархат своего платья и с невольным
благоговением прошептал: "Это Саймон. Наследник своего дядюшки Килмиррена, в
Шотландии. Говорят, он ни у одной красотки не знает отказа. Богачки
надеются, что он женится на них, а бедным все равно..."
- Что? - переспросил Юлиус.
Клаас ничего не сказал. Перо в его волосах замерло.
- Богачки... - вновь начал Феликс.