"Дороти Даннет. Путь Никколо ("Дом Никколо" #1) " - читать интересную книгу автора

С солнечной улыбкой тот повернулся к Адорне:
- Я могу идти? Но тогда позвольте мне сперва, minen heere , поговорить
с вашими детьми. Мы знакомы.
Адорне знал об этом от жены. Он еще не закончил с этим юным наглецом,
однако было бы забавно посмотреть, что будет дальше. Он кивнул.
Как оказалось, подмастерье направился отнюдь не к старшему сыну Яну и
его кузине, но к самым младшим: Кателийне, Антону и Левийсе. Леди Кателина
проводила его взглядом, полным высокомерного изумления, а затем любезно
повернулась, чтобы продолжить беседу с хозяевами дома. С другого конца зала
то и дело доносился детский смех: похоже, там занялись какой-то настольной
игрой. Ансельм Адорне видел, как Клаас натягивает меж пальцев тонкую нить.
Чуть позже он мог бы поклясться, что слышит голоса знакомых людей: Томмазо
Портинари, шотландского епископа, мейстера Владилена, городского казначея, и
главы гильдии зеленщиков, у которого была раздвоенная верхняя губа, да
пошлет ему Господь утешение.
Затем все голоса смолкли, и он понял, что, словно по заказу, в зал
вошел Николаи Джорджо де Аччайоли. Он был одет точно так же, как накануне,
на пристани Дамме - в расшитое шелковое одеяние флорентийского покроя, с
высокой шляпой на голове. Черная борода расчесана и подстрижена также на
итальянский манер, однако смуглая кожа и близко посаженные темные глаза
выдавали левантийское происхождение. Грек родом из Флоренции: тот самый
гость с шотландского судна, которого накануне сшиб подмастерье Клаас. Тот
самый, кому он сломал ногу.
Адорне заметил, как застыл на месте стряпчий. Феликс раскрыл рот и
побледнел, а на другом конце зала Клаас поднялся с болезненной
медлительностью. Затем он улыбнулся:
- А я все гадал, монсиньор, почему ничего не слыхать о ваших увечьях.
Приношу свои извинения. Я не хотел повредить вам.
Он говорил по-итальянски с женевским акцентом, а ответ получил на
флорентийском диалекте.
- Синяк на локте, - сухо отозвался бородатый мужчина.
- Ты был слишком занят другими делами. Надеюсь, оно того стоило.
Мальчишка на мгновение покраснел, но тут же на его щеках появились
ямочки.
- Если только монсиньор согласится простить меня.
- О, да, я тебя прощаю, - отозвался Николаи Джорджо де Аччайоли. -
Только не повторяй этого больше. У меня была всего одна замена. Все прочие
остались в Будонице. Твои друзья, похоже, удивлены. Полагаю, тебе следует им
объяснить.
Но стряпчий уже догадался. Он также владеет итальянским, вспомнил
Адорне. А, возможно, и греческим: ведь он учился в Болонье.
- Так у вас... она деревянная, монсиньор? - Облегчение на лице
стряпчего смешалось со смущением.
- У меня деревянная нога, - признал тот. - Поэтому без нее подняться с
земли довольно сложно. Вообще, сидеть мне куда приятнее, чем стоять. Вы
позволите? Я займу место рядом с леди Кателиной, чье общество скрасило наше
последнее путешествие. - Он тотчас уселся. - А теперь познакомьте меня с
этими юношами.
Ансельм Адорне представил всех троих. Затем, с той же торжественностью,
по-фламандски назвал имя одноногого гостя.