"Дороти Даннет. Игра шутов ("Игры королей" #3) " - читать интересную книгу автора

тоже не разрешается.
Его милость продолжал, не оглядываясь назад:
- Моды, конечно, меняются. Но король сам утверждает для своих дворян
фасон и цвет одежды, и придворным приходится подчиняться. Если вам нужен
портной - пожалуйста, не стесняйтесь, спрашивайте у меня совета.
Это воззвание к эстетическим чувствам О'Лайам-Роу закончилось полным
провалом.
- О, во имя всех святых, значит, и ваш туда же? - произнес вождь клана
соболезнующим тоном. - Покойный Генрих VIII Английский полагал точно так же:
что все мы вместе взятые и каждый поодиночке должны одеваться, разговаривать
и молиться, как англичане, да в придачу и волосы на лице брить. Туговато
приходилось моему отцу: борода у него росла жесткая, как проволока, бывало,
вечером сбреет, а утром она уже тут как тут...
За этой речью последовало короткое молчание. О'Лайам-Роу, ничуть не
смутившись, огляделся вокруг.
- А ты чего молчишь, Тади? - И добавил, обращаясь к священнику: - Язык
у него мохом порос от долгого неупотребления. Поговорите-ка с ним о
гидрографии.
Темное лицо оллава исказилось от обиды.
- О гидрографии, да? Вот ночью нам как раз гидрографии и не хватало:
дым, упаси нас Боже, пер от вашей ночной рубашки, как от мокрого кизяка. Я и
так сам не свой от этих пожаров да крушений, а тут вы еще: "чего молчишь" да
"чего не говоришь".
- Я обидел тебя? - О'Лайам-Роу, сощурившись, поглядел на своего оллава.
- Пожары! - воскликнул между тем лорд д'Обиньи.
- Да, обидели.
- Но стаканчик винца поправит тебе настроение, а, Тади?
- Может быть, - пробурчал оллав, все еще дуясь.
- Пожары? О чем это он, Стюарт?
Так, к вящей досаде лучника, злополучный ночной инцидент преждевременно
выплыл наружу. На красивом, румяном лице д'Обиньи отразилось крайнее
раздражение. То, что говорят эти два болвана, толстый и тощий, эти пугала
огородные, не имело, конечно, никакого значения. Да и случай, очевидно,
пустой, однако же гостям французского короля было причинено беспокойство.
Д'Обиньи бросил на Стюарта угрожающий взгляд, пробормотал рутинные
соболезнования и предложил собираться в путь. Все уже было практически
готово к отъезду - вещи сложены, счета оплачены, наняты лошади до Руана, -
когда лорд д'Обиньи вспомнил о мадам Боль.
Он остановился как вкопанный.
- Пока мы не уехали, О'Лайам-Роу, нужно нанести один визит. Здесь, в
гостинице, остановилась ваша соотечественница, очаровательная особа. Она
тоже едет в Руан на церемонию. Ей так хотелось встретиться с вами.
- Да ну? - вскричал О'Лайам-Роу.
- Ее имя мадам Боль. Она вышла замуж за француза несколько лет назад -
теперь он уже умер, - и у нее в Турени удивительный дом. Сама она -
прелесть, такая оригинальная: ее с радостью принимают везде. Но вы, конечно,
ее знаете, - тараторил лорд д'Обиньи, стремительно заталкивая обоих
ирландцев в боковой коридор.
- Неужели? - слабо сопротивлялся О'Лайам-Роу.
- Насколько я мог судить по ее словам. Здесь, кажется. Да, эта леди,