"Джеймс Патрик Данливи. Франц Ф " - читать интересную книгу автора

гора, кирпичные красные мостовые, Т-образный мол, спокойная уединенность
жизни. Она ответила в том смысле, что ожидание электричек на Северном
вокзале - вот ее Бостон, и этого с нее довольно.
Она поднялась и вышла из-за дерева, чтобы на него посмотреть. Дурацкое
положение. Она улыбалась. Живет она в Бивер-плейс. Но ей еще надо кое с кем
встретиться, а вообще-то он симпатичный. Боже ты мой, подумал Франц, вот,
она начинает лгать. Он проводил ее до ограды парка и помахал рукой, когда
она оглянулась с угла Сигнальной и Арлингтонской. Она оставила ему свой
номер телефона. Велела позвонить, ну хоть на следующей неделе.
Вот воскресенье. Франц снова в городском саду. Сел там же, где сидел
тогда, переживая заново ту встречу. Припоминая каждый камешек и каждый лучик
травки на газоне. От радости одурев, он далее поклонился одной из закутанных
в пледы престарелых дам, и та вскинула бровь. Остатки брови.
Свою квартиру он выскреб дочиста. Потом отправился пешком бродить по
городу. Через площадь Сколлей, по Стэйт-стрит, в центр, сквозь толчею
уличных базаров. Все ждал момента, чтобы позвонить ей. И пригласить к себе,
пройти по затрапезной улочке, мимо бывшей витрины, в пыли которой подростки
вывели: если ты такой умный, то почему беден. Эти ребята все понимают четко.
И вот пойдет она - если пойдет, - но не примерзли бы у нее подошвы к
тротуару, пока она там по соседству бродит, отыскивая нужный адрес. Пусть
лучше мимо библиотеки идет, потом вдоль обветшалой благопристойности улицы
Блоссом. Он что-нибудь в дверях сказал бы, такое куртуазное. А телефон
надраен и выставлен из кухни на своем восьмиугольном столике. Может, хоть он
придаст какой-то лоск этой дыре.
Все это вымечталось в воскресенье. День, кончившийся тем, что Франц
много часов подряд провел на оконечности "Т-мола", обозревая море через
Бостонскую гавань. И звуки, и пейзаж от тех времен, когда здесь была
низменная пустошь, поросшая кустарником и населенная загадочными замкнутыми
индейцами. А тут еще один шофер к нему приблизился, сказав: - все это ерунда
в сравнении с той бухтой, что у них во Фриско. Я только что пригнал оттуда
грузовик.
И в понедельник все в обычной колее. Только с утра на булочку и кофе
больше, чем обычно. Еще рубашку новую купил в обед в лавке портного через
дорогу, пронес ее под мышкой, словно книжку, мимо дежурной в холле. А
вечером на Элдерберри-стрит после душа и получасового раздумья, как в омут
головой, выписал на лист бумаги несколько слов и прицепил к стене над
телефоном. Франц набрал номер.
Какая-то другая девушка пошла позвать ее. Множество голосов на заднем
плане. Все те, кого он знает, по телефону говорят так смело. Она произнесла
алло, и спотыкающимся голосом он попросил ее прийти к нему домой. На чашку
кофе. Молчание. Алло, сказал он. Алло, сказала она. Ну так как, выдавил из
себя он, насчет этого. Пожалуй, нет, ответила она, нет, вряд ли она сможет.
Пространство пустоты расширилось, и он сказал гм, вы еще слушаете. Вы еще
трубку не повесили. Она сказала нет, не повесила. И это все, что вы хотели
мне сказать. Франц сказал нет, есть кое-что еще. Она сказала ну, так я же не
могу ждать целый вечер. Франц говорит - тогда, может, сходим посмотрим
пьесу. Она говорит, какую. Франц говорит, ну, я не знаю, просто пьесу.
Ответом было - что вы за странные мне вещи предлагаете. Вы извините уж, но
мне пора идти, счастливо.
Тихонько Франц повесил трубку. Стоя во мраке в своей квартире, где