"Дж.П.Данливи. Волшебная сказка Нью-Йорка" - читать интересную книгу автора

указывает мне дорогу. О боже милостивый, какое дивное
облегчение. Вот человек, которого мне вовсе не обязательно
истреблять. Посидел нынче за столом мисс Мускус, для практики.
Выстроил целую империю похоронных бюро самообслуживания (цены
договорные). При каждом - свой крематорий, он же тепловая
электростанция. Вольты и амперы скорбей. Электродвижущая сила
горящих сердец. Потом вошел Чарли и сказал, неплохо смотришься,
Корнелиус.
Перехожу Пятую авеню и сворачиваю направо. Мимо сложенной
из песчаника церкви. Органная музыка внутри. Надо написать в
Спортивный клуб, восстановить свое членство. Раз я теперь с
каждым днем становлюсь богаче. Доллар за долларом. Тогда я
смогу показать этим принимающим томные позы международным
знаменитостям, где раки зимуют, а то каждый из них, слонявшихся
в том отеле по холлу, считает себя бог весть какой кучей дерьма
на ровном месте.
Пятьдесят Седьмая и Пятая. Самое что ни на есть средоточие
богатств этого города. Так сильно действующих мне на нервы, что
меня снова подмывает пописать. Ожидая, когда переключится
красный свет. Заглядываю в мусорную урну. Кто-то выбросил
книгу. "Как принимать сулящие прибыль решения в период
продолжающегося экономического спада". Вместо, насколько я
понимаю, "заводящих в тупик решений в период торгашеского
террора".
- О, какое прелестное зрелище. Сэр, вы не позволите мне
сфотографировать вашу дочурку.
Мужчина с фотокамерой останавливает другого - с дочкой.
Она застывает под ярко расцвеченным зонтиком, в дождевичке. И
как на заказ, начинается дождь. Сияет счастливой улыбкой, когда
разряжается вспышка. Люди оборачиваются, поглядеть, что
случилось. В такие незначащие мгновения. Мир замечает - ты
здесь. Вышел прогуляться. И тебя вдруг заметили. Секунда
приятного признания. Будет чем утешаться в часы беспросветного
мрака.
Кристиан, обогнув плещущий, залитый светом фонтан,
проходит под украшенными ватными шариками ветвями деревьев.
Протискивается сквозь ряды урчащих лимузинов. Поднимается по
темно-красным ковровым ступеням, рассекая поток людей,
нисходящих к распахнутым дверкам машин. Людей, одетых во все
самое лучшее. Их деньги прекраснее, чем сама красота. А Вайн
говорил мне, вы знаете, Кристиан, что пожирает наш город. Кроме
зависти и мздоимства. Тараканы.
Маленькая, вся в зеркалах мужская уборная. Вот и еще раз
пописал. В булькающий фаянс. Дал прислужнику десять центов на
чай. За то, что он повернул крантик, наполнил для меня
умывальник и выложил маленькое полотенце. И тут какой-то
богомерзкий сукин сын дает ему четвертак. А прислужник ничего
для него не сделал. Ну, может быть, капли пересчитал, которые
тот стряхнул с конца. Что в совокупности делает сукина сына
большим человеком. Одним из людей, расфуфыренных до того, что