"Феликс Дан. Схватка за Рим " - читать интересную книгу автора

его к казни, мы все - я, Амаласунта и другие друзья его - все мы умоляли
короля о помиловании и не отступали до тех пор, пока он наконец не
рассердился и поклялся своей короной, что засадит в самую мрачную темницу
того, кто осмелится еще хоть слово сказать о Боэции. Что же было нам делать?
-- Мы замолчали. Да, все мы, взрослые мужи, испугались, только этот - тогда
еще совсем ребенок - Аталарих не испугался: он бросился к ногам
разгневанного деда и плакал, и продолжал умолять его пощадить его друзей.
Теодорих исполнил угрозу: позвал стражу и велел засадить внука в подземелье
замка, а Боэция тотчас казнить. Целый день мальчик просидел в тюрьме.
Наступил вечер. Король сел ужинать и не выдержал: подле него не было его
любимца-внука. Он вспомнил, с каким благородным мужеством этот мальчик
отстаивал своих друзей, забывая о себе. Долго сидел он, задумавшись, над
своей чашей с вином. Наконец, решительно отодвинул ее, встал, сам спустился
в подземелье, открыл дверь темницы, обнял внука и по его просьбе пощадил
жизнь твоих сыновей, Рустициана.
Камилла едва перевела дыхание. Теперь она быстро вскочила с места и
бросилась из комнаты. "Скорее, скорее к нему!" - думала она.
Кассиодор также вскоре ушел. Рустициана осталась одна. Долго, долго
сидела она: все, казалось ей, погибло, ей не удастся отомстить!
Перед вечером к ней зашел Цетег. Он был холоден и мрачен, но спокоен.
- О Цетег! - вскричала вдова. - Все погибло!
- Ничего не погибло. Надо быть только спокойным, - отвечал он. - И
действовать быстро, не медля.
Затем, окинув быстрым взглядом всю комнату и видя, что они одни, он
вынул из кармана склянку и подал ее Рустициане.
- Твой любовный напиток слишком слаб, Рустициана. Вот другой,
посильнее. Возьми его.
Вдова догадалась, что было в склянке, и со страхом взглянула на
префекта.
- Бери скорей и не думай ни о чем. Сегодня же, слышишь, непременно
сегодня король должен выпить это. Иначе все действительно погибло, завтра
будет уже поздно.
Но Рустициана все еще медлила и с сомнением смотрела на флакон.
Тогда префект подошел к ней ближе и, положив руку ей на плечо, сказал:
- Ты медлишь? А знаешь ты, что теперь лежит на весах? Не только наши
планы! Нет, слепая мать, знай: Камилла любит короля. Неужели дочь Боэция
убудет любовницей тирана?
Рустициана громко вскрикнула: последнее время она и сама подозревала
это, слова префекта только подтвердили ее подозрения.
- Хорошо, - сказала она, сжимая флакон в руке. - Король выпьет это
сегодня.
Префект, быстро простившись, вышел.
"Ну, принц, ты быстр, но я быстрее. Ты осмелился стать на моей дороге,
пеняй на себя". Он неторопливо пошел домой и весь день старался держаться на
виду.
Перед закатом Камилла сидела на ступенях храма Венеры. Теперь она уже
не считала свою любовь к королю преступлением: разве можно винить его в
смерти отца? Он сделал все, что мог для его спасения, сделал больше, чем
другие. И братьев ее спас он же. Да, ей нечего стыдиться этой любви. Что ей
за дело до того, что он гот, варвар?.. Он прекрасен, умен и благороден.