"Максим Далин. Мышиная дыра ("Записки Проныры" #2)" - читать интересную книгу автора

Хоть бы уж не мучался...
И ни с кем невозможно разговаривать. Любая тема сворачивает на
Марсэлла. Лучше б уж в бою погиб - там, хотя бы, понятно, что сразу. А
так...
Полунадежда.
Но Тама-Нго мне сказал:
- Знаешь, Проныра, я думаю, он еще появится. Вернее, мои духи так
думают.
- Ирму скажи, - говорю.
- Ирм - Философ, Верующий В Великого Духа, Не Одобряющего Всех
Остальных Духов, - говорит. Сущность монотеизма в изложении Тама-Нго. - Ирм
не прислушается к моим словам.
Так что Ирму мы ничего не сказали. Но меня это утешило.
И вот, через солидное время после этого бедства, когда стая уже эту
рану почти залечила и жизнь в секторе "Счастливый" мало-помалу вошла в
обычное русло, сидели мы у Ирма в штабе и слушали свежие новости. И тут
свежая новость буквально рухнула на космодром. Да с таким звуком!
Он не приземлился, нет. Он грохнулся, как сброшенный с самолета страус.
Мейна содрогнулась.
Он выглядел так, будто триста лет лежал на дне огромного мусорного
бака: слоя копоти на бортах было не видно из-за дымовой завесы - это у него
защитные экраны горели. И заложусь - все, кто это видел, инстинктивно
полезли в карманные аптечки за противорадиационными капсулами.
И, кстати, у всех, кто это видел, физиономии расплылись в улыбочках -
разве только чужие не прониклись. А Ирм осклабился и говорит нежно:
- Марсэлл вернулся, туды-т его матушку...
Через минуту все на космодроме были - охотники, техники, девочки,
медики - и все, стоя на сравнительно безопасном расстоянии, глазели, разиня
рот и чуть не со слезами на глазах, на это явление. А Марсэлл со страшным
скрежетом, от которого у народа волосы встали дыбом на всем теле, отдраил
люк и спрыгнул на покрытие.
Яркого на нем осталось - зеленые глаза на закопченной роже и грязные
рыжие лохмы. Он отощал, как скелет борзой собаки, оброс щетиной, носил
промасленные брезентовые штаны, истлевшие лохмотья рубахи и все. Босиком. И
лучезарно улыбался, обнаружив выбитый верхний резец.
Потом Марсэлла тискали минут пять, все, кто мог до него добраться, а он
порывался что-то сказать. Но его все равно не выслушали, пока не выразили
подобающие эмоции.
А когда выразили, разобрали, что он хочет. А он говорит:
- Ребята, мне хавка нужна. Много.
Эльфа, подружка Ирма, смахнула слезинку и говорит:
- Бедненький, ты голодный?
А Марсэлл только рукой махнул.
- Да я-то, - говорит, - это ерунда. Я успею. У меня там мышки. Мышатки,
понимаете? Мне консервы нужны. Лучше мясные. Ящик. И сок какой-нибудь. И
сгущенка. И еще что-нибудь сладкое. Потом рассчитаемся.
И тут народ вспоминает, что это же Марсэлл, а не кто-нибудь. Хотя вся
эта тирада про мышек и ящик тушенки - как будто слегка чересчур даже для
Марсэлла.
Беркут его по голове погладил и говорит: