"Максим Далин. Абсолютные неприятности ("Записки Проныры" #1)" - читать интересную книгу автора

больше ничего не было видно.
- Ада! - кричу. - Погоди! На два слова!
И именно в этот момент она вдруг делает резкий рывок вперед и исчезает
в темноте. А я чувствую, как у моей лошади земля исчезает из-под ног - и
через миг осознаю, что падаю вместе с ней в какую-то темную бездну...

В себя я медленно приходил. Первое, что почувствовал - это как все
болит. Болит спина, поясница болит, все, что ниже, до самых пяток, болит
ужасно. И голова трещит - прямо-таки на части раскалывается. И я соображаю,
что раз я это чувствую, то, значит, она не раскололась буквально. А это
очень и очень странно.
В глазах круги плывут. Открываю глаза - в них солнце бьет, над
головой - небо и уже не утреннее.
Пробую сесть - сажусь. Кости целы - совершенно невероятно. Но руки,
ноги - все в запекшейся крови, крови столько, что удивительно, как я еще
жив. Но оглядываюсь - и вижу, чья это кровь на самом деле.
Рядом лежит лошадь моя бедная. Кости шкуру порвали и наружу торчат,
потроха - как расплескались, и череп раскололся. Все кругом в кровище метра
на два. И едят ее муравьи ростом с мизинец. Мне мутно стало - понятно, я у
них вторым блюдом ожидался.
И тогда я посмотрел наверх.
Надо мной, метрах в двадцати, а может, чуть выше, кусок скалы, как
навесной мост, который не опустили до конца. Это, значит, из одной скальной
стены, а из другой, на изрядном расстоянии - другой соответствующий кусок.
Понятно: Ада в последний момент провал заметила и перепрыгнула, в смысле,
лошадь ее перепрыгнула, а я сверзился.
Повезло, думаю, чудовищно. Так повезло, как не бывает.
Меня, значит, вышвырнуло из седла прямо на пучок местной травы размером
с диван. Чудеса. Не может этого быть. Не может - и все. У меня ноги были в
стременах, стремена глубокие, надежная конструкция, всегда путался в них,
когда с лошади слезал, а тут, получается, они сами по себе слетели... И
бластер, вместо того, чтобы воткнуться, как полагается, стволом в бок,
рядышком лежит... Мистика!
И вот размышляю так и слышу шаги.
Обернулся. Смотрю: девочка идет. Обыкновенная человеческая девочка. Не
безобразная, но и не премированная красотка, плотненькая брюнетка и все при
ней. Вышитая рубашечка, зашнурованная безрукавка - а может, корсет, не
знаю - синяя юбка, чулочки, тапочки... В руках корзинка. И идет, заметьте,
не куда-нибудь, а именно ко мне.
Смотрю и молчу. Жду, что будет.
Ну, что было... Подошла, присела на корточки, вытащила из корзинки
беленький платочек и флягу, намочила - и давай стирать с меня кровь. С
таким, причем, видом, будто она моя родная сестра или профессиональный
местный доктор.
И воркует. Непонятно, но дешифратор легко взял. Язык на Адин похож.
- Это, - говорит, - хорошо, что ты очнулся, бродяга. Здесь долго лежать
опасно. Здесь колдуны рыщут. Увидят нас с тобой в волшебное зеркало - хлопот
не оберешься.
- Я, - говорю, - не бродяга. Я - солдат.
- Все равно, - говорит, - здесь тебе не место, солдат. Я тебе еду