"Максим Далин. Абсолютные неприятности ("Записки Проныры" #1)" - читать интересную книгу автора

Так проходит с четверть часа. И в конце концов она идет ложиться туда,
где у нее постелено - через костер от меня. И меня такая обида взяла! Кем
она меня считает, интересно?! Своим оруженосцем, или как там это называется?
В смысле - мальчиком на побегушках? Верно, думает, что жутко неотразимая и я
никуда не денусь. Свистнет - и приползу. Размечталась.
- Слушай, - говорю, - подруга, ты там не замерзнешь?
Наверное, у меня рожу перекосило или я яду переложил в это
высказывание, потому что они на меня посмотрели вдвоем: Ори - с этаким
веселым удивлением, а Ада - подозрительно и странновато.
- Я к тому, - поясняю, корректно, прямо-таки светски, - что ты ж
простужена, кажется? Может, тебя погреть?
Ори хихикнул - и очень неприлично. Ада его взглядом убила, меня, так
скажем, ранила.
- Ори, - говорю, - ты любишь под дождем гулять?
- Не-а, - говорит. - Не особенно.
А физиономия при этом совершенно порнографическая.
- Тогда, - говорю, - увянь и покройся пылью. А то как бы кто-нибудь не
схлопотал по носу.
Улыбается во весь экран и демонстративно так поворачивается спиной. И
говорит через плечо:
- Воркуйте на здоровье, мои дорогие, я вас не вижу и не слышу.
Вот же падла, думаю. Но отругиваться некогда. Охота с Адой прояснить
кое-что, хотя, честно говоря, я на нее уже поменьше злюсь - Ори отвлек.
Знала бы - должна бы поблагодарить.
Гляжу, ждет моя амазонка лихая, что я еще выкину. И вид у нее угрюмый,
и выглядит она довольно неприятно. Даже после всего, что было - неприятно, и
все тут. В смысле, абсолютно обыкновенно. Боевая машина в боевой готовности.
К тому же сделала морду кирпичом, будто дико блюдет свой дурацкий кодекс и в
жизни никого не целовала. И я опять потихоньку начинаю закипать.
- Послушай, - говорю, - Ада, ты не могла бы мне объяснить кое-что?
- Что это? - режет. Ледяным тоном: "вижу я тебя насквозь, самец
убогий".
- Что, - говорю, - означают эти твои выверты, боевые, дружеские и
всякие прочие, а?
- А твои? - отвечает. Точно с такой же интонацией.
- Кончай, - говорю, - переводить стрелки, ладно? И заодно: перестанешь
ты когда-нибудь изображать униженную и оскорбленную? Втравила ты меня,
трах-тибидох, в дурацкую историю, которая еще непонятно чем кончится, но я,
заметь, терплю и молчу. Могу я при таком раскладе попросить хотя бы, чтоб ты
себя по-человечески вела?!
А она как вскинется!
- А ты себя по-человечески ведешь, Снайк?! - кричит. Даже забыла от
злости, что Ори слышит. Разоткровенничалась сгоряча. - Это не я тебя
втравила, ты сам напросился! Теперь-то я понимаю, зачем! Животное! Думаешь,
не видно!?
У меня на минуту дар речи пропал. Ну ни фига себе! Я чуть не
задохнулся, сейчас, думаю, я ее все-таки задушу, а после всю жизнь буду
спать спокойно. Но взял себя в руки.
- Я, значит, животное? - спрашиваю. - Именно я, да? Ладно, я животное.
Ты, в сущности, и раньше догадывалась. Тогда объясни мне, примитивному, что