"Сальвадор Дали. Тайная жизнь" - читать интересную книгу автора

на голове их было так много, что это был настоящий разлагающийся вулкан. Мои
ноги подкосились, по спине пробежали мурашки. Превозмогая гадливость, я
подошел еще ближе, как зачарованный, глядя на этот ужасный шар. Надо было
разглядеть его вблизи. Неописуемая вонь заставила меня отступить. Я выбежал
из курятника и умчался к сборщицам липы, сполна вдыхая ее очистительный
запах. Но искушение вернуться к дохлому ежу было сильно, и я вернулся, рискуя
задохнуться во время своих наблюдений. Так несколько раз я курсировал от
мертвого животного к липовому цвету, аромат которого приводил меня в чувство.
И каждый раз, проходя мимо девочки, я выливал темную воду моего взгляда в
солнечный колодец небесных глаз Дуллиты. Снование туда-сюда стало таким
возбужденным, таким истеричным, что я понял - теряю контроль над своими
действиями. Приближаясь к ежу, я жаждал совершить неслыханное: подойти и
притронуться к нему. Подступая к Дуллите, я испытывал еле сдерживаемое
желание задушить ее и выпить из ее приоткрытого, как свежая рана, рта, душу
этого пугливого деревенского ангела. Вновь возвращаясь к ежу, не в силах
остановить свой слепой бег, я решил перепрыгнуть через него. И чуть-чуть не
свалился прямо на кишащих паразитов. Я разозлился на себя за свою неловкость
и решил дотянуться до ежа костылем. Сперва я довольно ловко кидал камни, но
от волнения никак не мог попасть в зловонный шар. Тогда я протянул костыль,
держа его за нижний конец, а другим дотронулся до ежа. Кто из нас держал
костыль: еж или я? Потом, чуть не падая в обморок, я перевернул, орудуя
костылем, гниющий трупик. На брюхе, между лапками, я увидел клубок червей
величиной с кулак, они прорвали тонкую кожу и вывалились на землю. Бросив
костыль, я в страхе побежал к липам. Прошло немало времени; отдышавшись, я
сообразил, что осквернил дорогой мне предмет его соседством с червями.
Благословенный талисман стал символом смерти. Но я не мог утратить костыль,
который я боготворил, и который с тех пор, как я его нашел, стал мне еще
дороже. И я придумал, как мне вернуть свое добро, совершив ряд ритуалов. Надо
было забрать костыль и опустить его в прозрачные воды реки, в самую
стремнину. После омовения я осушу костыль среди цветов липы, потом заберу его
наверх, чтобы ночь, заря и роса моего раскаяния довершили очищение.
Так я и сделал. Костыль уже лежал под липами, когда я, уже немного успоко-
ившись, все еще представлял движение черного шара смерти.
Обед прошел безо всяких историй, а во второй половине дня я вернулся в
сад, рассеянно созерцая сбор липового цвета. Дуллита смотрела на меня в упор,
так же, как Галючка. Не сводила с меня глаз ни на минуту. А я был уверен, что
отныне она будет покоряться мне, как рабыня. Я так уверовал в это, что
заранее наслаждался утонченными роскошествами любви, когда позволяешь себе
быть невнимательным, а обожаемое существо считает каждую божественную минуту
рядом с тобой. Только распущенность дает нам силу не замечать это существо,
пренебрегать им как собакой, хотя мы знаем, что в следующее мгновение сами
будем готовы ползти за ним, как собака.
Итак, Дуллита крепко привязана к концу желтого кожаного поводка моей
страсти, а я смотрю куда-то в сторону. Мой взгляд особенно привлекает подмыш-
ка полногрудой сборщицы. Это приятное углубление перламутровой кожи, в
которой живет кустик черных волос. Мои глаза переходят от этого гнезда к
округлым грудям, чья божественная полнота, кажется, нависает над самыми моими
веками. Но вскоре, стряхнув оцепенение, я чувствую сильное желание чтото
сделать. Вот что захотелось Сальвадору! Я откопаю мой костыль из цветочной
могилы и тем же концом, которым перевернул ежа, нежно дотронусь до теплой