"Владимир Даль. Грех " - читать интересную книгу автора

доискиваясь денег. Долго перерывал он белье, книжки, платья, одеяла и прочее
и никак не мог понять, куда эти деньги девались. Перебрав все по ниточке и
убедясь наконец, что денег нет, он встал, поглядел вокруг себя и опять на
добычу свою и, горемычно почесывая затылок, теперь только стал раздумывать,
как же ему быть и куда с вещами деваться. Во-первых, он чемодана не донесет
на себе; во-вторых, если б и донес или выбрал что есть получше из вещей, так
неминуемо с ними попадется, потому что на следующей же станции проезжашие,
без сомнения, объявят о пропаже, а село наше оттуда всего двадцать верст.
"Эка притча, - подумал он, - эко грех попутал! Догнать было их да сказать,
что нашел, так не догонишь теперь, да и не поверят: веревки обрезаны,
попадешься и не разделаешься..." Осип плюнул, проклял соблазнителя своего,
перекрестился и пошел скорыми шагами вперед, бросив чемодан и вещи на
произвол судьбы.
Между тем двое товарищей его, с которыми он поссорился, покинув их
назади, проспались, протрезвились и, торопясь домой, к рассвету пришли на
мамаево побоище, как они его называли, на то место, где лежали распоротый
чемодан и разбросанные вещи. Они также шли сторонкой, тропой, и потому прямо
наткнулись на Осипову беспутную работу. "Это что, парень, гляди-ка!" -
поглядели сперва, оробели было немного, полагая, что тут был разбой и
убийство, но, разобрав и догадавшись вскоре, в чем дело, рассудили, что чем
добру этому пропадать тут даром, так лучше его забрать.
- Весь чемодан с собой тащить опасно, - сказал один. - А мы, брат
Серега, разберем-ка лучше по рукам что есть получше, да, завернув во
что-нибудь, привесим себе замест котомок, и пойдем: гляди-ка ты, что добра
тут! Это вот, вишь, белье все тонкое, хорошее, и платье тож; придем домой,
спрячем, а опосля продадим.
- Разумеется, - сказал другой. - Нам что, мы ни в чем не причастны, без
греха: нам бог послал; а это чья работа - мы не ведаем.
Но едва успели они подойти к ближайшей деревне, где была станция, как
их обоих обступили, потому что тут уже стерегли, не покажется ли
какой-нибудь подозрительный человек. Туда-сюда, стали их ощупывать,
осматривать, нашли у одного в кармане шелковый платочек и принялись
развязывать котомки. Тут деваться было уже некуда: бедняки мои пали в ноги и
стали божиться и заклинаться, что они не воры, а находчики. Их связали и
отправили вместе с найденным по их же указанию чемоданом в суд.
Осип пришел домой, поздоровался с хозяйкой и ребятишками, рассказывал
немного, был как-то молчалив и угрюм и поминал несколько раз беду свою, что
не знает, как и с чем завтра показаться в контору. Ему на другой день будто
нездоровилось, и он просидел дома. К вечеру в этот же день пришла на село
весть, что Серега с товарищем попались вот по какому делу; что, видно-де,
лукавый попутал и хоть жаль ребят, а пропадать им не миновать: добра в
чемодане было на большие деньги. Чего доброго - сошлют.
Осип как будто этого и ждал: как только у него в соседстве раздался вой
Серегиной хозяйки, которая вышла нарочно для этого на улицу, заламывала руки
и причитывала, то Осип встал, попросил прощенья у жены своей, которая не
могла понять, что это значит, благословил ребятишек и пошел в контору.
- Здравствуйте, батюшка, Иван Тимофеич, - сказал он. - Много благодарен
милости барской и вашей, что не разорили вы меня, а ждали оброк с меня
третий год. Что бог дал, я принес, вот все до копейки, не оставил дома ни
гроша. Только вот что, Иван Тимофеич, вы извольте поскорее отправить меня в