"Владимир Даль. Бедовик " - читать интересную книгу автора

думать, как в приемной прокурора, так и усевшись опять на столбовые дрожки
свой, таким образом:
"И слава богу еще, что я не член рекрутского присутствия, - это таки
само по себе; но слава богу еще, что я не женат. Можно ли вынести равнодушно
весь этот бессмысленный быт, эту убийственную жизнь нашего женского круга,
этот великолепный житейский пустозвон и пустоцвет!... Визиты, с большим
расчетом и разборчивостью, с осмотрительностью, по чинам, по званию, по
служебным обстоятельствам и отношениям мужей и здесь также составляют почти
всю лицевую сторону, хазовый конец приятельских и дружеских сношений, то
есть, собственно, внешнюю жизнь; на этом вертится все, этому одному
посвящают время и безвременье, досуг и недосуг, а остальную часть дня
размышляют и советуются о том, кому и какой визит отдать, и когда поехать, и
сколько посидеть. Вновь приезжая барыня, или, как ее называют, дама, - а
почему бы не краля? - обязана объехать все тридцать восемь домов,
составляющие высшее общество города; младшие по чину, званию, богатству и
значению в обществе спешат на другой же день засвидетельствовать ей свое
почтение и готовность служить - на первый случай столиком, парой стульев,
ухватом, кочергой; равные побывают в течение какой-нибудь недели, а чем
барыня выше и почетнее, тем далее откладывает она обратное свое посещение.
Между тем все они друг другу, одна одной, и в особенности новоприезжей,
смотрят отвесно в горшок и в кастрюлю и чрезвычайно заботятся о том, когда у
кого бывает ботвинья, когда щи, суп или борщ; это, так сказать, еще одни
цветочки созерцательной жизни их, а ягодки бывают впереди, когда изо всего
этого выходит наконец огромный клубок или моток сплетен, которых не развяжет
и не распутает и сам... "Виноват", - сказал Евсей Стахеевич, взявшись среди
улицы за шляпу и думая, что проговорился при людях и вслух. Но как,
по-видимому, никто, ниже и сам Горюнов не подслушали на этот раз Евсея, то
проказник наш, отправляясь с крыльца на крыльцо, из передней в переднюю, все
еще продолжал рассуждать про себя: "Коренные, старые жительницы не менее
того обязуются объехать, по крайней мере на святой неделе и в рождество,
каждая все тридцать восемь домов и, кроме того, явиться и показаться в
первобытном виде своем после каждого шестинедельного домашнего заключения.
Чем благосклонная посетительница выше саном, тем короче так называемый визит
ее; иногда в буквальном смысле она успеет войти, чмокнуться, присесть,
встать, откланяться и уехать - в полминуты, в тридцать секунд; намедни я
видел это сам, поверив по часам своим визит вице-губернаторши. Визиты эти
делаются вообще между одиннадцати и двух часов; и в это время в
великоторжественные дни четверка за четверкой, пара за парою гонятся взад и
вперед, вдоль и поперек по всем улицам и переулкам; все встречаются,
здороваются, разъезжаются и спешат развозить билеты свои, покуда еще никого
нет дома. Но если вы спросите у советницы нашей, знакома ли она с
предводительшей, то она вам скажет: "Нет", несмотря на то, что они обе
честят и утешают себя и друг друга взаимно визитами; знакомы те только,
которые ездят друг к другу посидеть . И это знакомство, посиделки,
разделяется еще на два разряда: иные навещают друг друга по какому-нибудь
первопечально случайному обстоятельству только по утрам и говорят: "Я была у
такой-то посидеть утром"; другие - и вот это уже приятельницы настоящие,
задушенные - сидят одна у другой по вечерам; это связь самая короткая,
тесная, которая обыкновенно обходит поочередно кругом весь город; мы
знакомы; маленькая неприятность расстроит знакомство наше - мы спешим