"Жюстин Д. Этим утром я решила перестать есть " - читать интересную книгу автора

обеда я говорю родителям:
- Я спокойно посижу с мешком в номере, не хочу торчать на пляже с
насосом.
И бегу в город покупать рожки с четырьмя шариками мороженого, рогалики,
все, что нахожу сладкого, все, в чем нет ни витаминов, ни протеинов, ни
минеральных солей. Короче, прямую противоположность тому, что находится в
мешках. Я возвращаюсь на пляж к семье с огромным животом. Мама спрашивает:
- У тебя такой огромный живот, ты что сделала?
- Да это от мешка у меня живот надувается.
Мама не верит мне, но молчит, догадываясь, что у меня начался цикл
нарушения режима питания. В больнице это называется НРП.[1]
Для того чтобы удовлетворить свою манию, я трачу все сбережения. В
период анорексии я применяла по отношению к деньгам, которые не тратила,
формулу: "Анорексия во всем". И у меня скопилось целых двести пятьдесят или
триста евро. Я спускаю все во время каникул. Каждый день я иду в город и
объедаюсь сластями. Особенно мороженым. Вначале просто идея, образ еды
пронизывал мое сознание. В теле ничего не происходило, я всего лишь думала о
том, что ничего другого я сделать не могу. Я сижу одна с трубкой в носу в
уголке пляжа, дефилировать в купальнике я не собираюсь, да и в волны прыгать
перед всеми не стану. Мне скучно. Что делать? Пойду поищу чего-нибудь
вкусненького. К тому же, во мне нарастает протест против принудительного
питания. Я не гусь, я "им" докажу, что ем то, что хочу.
Я так долго не ела сладкого и так о нем мечтаю!

Со второго месяца питания через зонд (а оно прописано на четыре месяца)
скатываюсь в ад навязчивых идей. Я могла бы сказать: "Я больше так не могу,
я хочу действительно есть, нормально, как все". Но мне бы никто не поверил.
Особенно профессор, знающий цену лжи и обещаниям. Он столько раз говорил:
- Ты не способна есть нормально.
Он прав. Есть нормально - это не объедаться шоколадом, ванильным кремом
или мороженым. Эффект получился обратный. Родители видят, что за столом я ем
немного. Они не знают, чем я набиваю живот кроме этого, не знают они и о
моем обмане с мешками. Они чувствуют какой-то подвох: за два месяца я так
или иначе прибавила десять килограммов. Вернувшись из отпуска в сентябре,
они информируют об этом профессора, а он обнимает меня за шею в коридоре и
уводит в кабинет.
- Так дело не пойдет, у тебя в голове все смешалось, надо искать выход.
И я сама признаюсь в том, что каникулы прошли плохо. У меня ужасные
компульсивные приступы, я переходила от бреда по мороженому к депрессии,
такой же ледяной, как и само лакомство. Мне кажется, что мама больше не
занимается мной, ссоры с ней становятся все ожесточенней и агрессивней, она
меня больше не понимает и бросает в тумане моего одинокого существования. И
это я еще не все рассказываю. Я никогда не рассказываю всего, например, о
вылитых в раковину или в туалет мешках. Но они, наверное, догадываются.
- Помогите мне, я не знаю, что делать.
- У меня есть место в больнице для тебя. Ты можешь лечь в четверг.
На другой день, во вторник, начало школьных занятий. Я должна остаться
на второй год, потому что после успешного первого триместра я пропустила два
следующих.
Я не знаю, что ответить. Теперь мне шестнадцать лет, меня не положат в