"Жюстин Д. Этим утром я решила перестать есть " - читать интересную книгу автора

щетку, а расческу с редкими большими зубьями, чтобы уменьшить свои страдания
и чтобы волосы не так сильно вылезали. Змея усмехается. "Если ты снова
начнешь есть, волосы у тебя не вырастут, как весенняя травка. У тебя просто
растолстеют ляжки, и вырастет живот..." Моя грудь и мои волосы умерли. Во
мне не осталось ничего женственного, я не мальчик, не девочка, так, существо
неопределенного пола.

Однажды в воскресенье моя трехлетняя сестренка подбежала ко мне и плача
крепко обняла.
- Когда ты умрешь, я все равно буду любить тебя.
Мои родители тоже заплакали, а я поняла, что малышка трех лет не должна
говорить такие фразы. Это испугало меня. Но я опять отогнала сомнения.
- Не расстраивайся, я не умру. Нет ничего страшного, ты же знаешь
что-то ведь я ем, я не умру, моя дорогая.

Я живу в своем мире, в своем коконе. Я не считаюсь ни с кем, даже с
самой собой.
У меня болят кости, волосы, зубы, которые ужасно шатаются от воспаления
десен. Я даже не могу укусить яблоко. И я придумываю новую формулу
компенсации, такую же странную, как голодная диета. Получать две тысячи
калорий в день при помощи зонда плюс нормальная еда - мне кажется это
глупым. Я думаю: "Вместо того, чтобы заглатывать две тысячи калорий из
мешков, я лучше доставлю себе удовольствие, съев плитку шоколада, например
того, что спрятан в моей комнате с Пасхи".
Я тайком забываю мешок или куда-нибудь опустошаю его и съедаю вместо
этого плитку шоколада. По крайней мере, я наслаждаюсь. Но проблема
заключается в том, что, проглотив плитку шоколада, я тут же съедаю еще две,
а на следующий день у меня начинаются боли в печени.
И в конце концов я пускаюсь во все тяжкие. Это уже не приступ боли в
печени, это пищевое безумие.
Я одна дома. Июль. Полдень. Мама на работе, папы нет, сестра Кло пошла
гулять в парк Астерикс, маленькая Жанна у тети. Я хозяйка в доме. Я начинаю
с замороженной паэльи, после секундного сомнения продолжаю большим йогуртом
в 150 мл, потом проглатываю макси-каппучино с молочным шоколадом и хрустящей
карамелью в сопровождении двух кексиков "мадлен". Я чувствую, что теряю
контроль над ситуацией, я не могу остановиться. Я буквально объедаюсь -
пирожные "черные головы", шоколадные пирожные "роше", пирожные "бастонь" и
все, что попадает мне под руку, типа еще каких-то шоколадных пирожных. До
тех пор пока я не почувствую перенасыщения. Я пропала, Жюстин перешла
границу, отделяющую ограничительную анорексию от анорексии компульсивной. Я
слишком долго была лишена слишком многого. Гастунэ охранял меня от этих
припадков, но вот уже две недели, как змея снова контролирует положение. У
меня скачет настроение, меня преследуют навязчивые идеи, меня надолго
охватывает чувство вины, в эти периоды я ощущаю себя настолько никчемной,
что смертельно себя ненавижу. Мои родители делают, что могут, без них,
руководимая не оставляющей мое сознание змеей, я давно бы погибла. Змея
нашла новый способ вредить мне: "Давай, ешь, глотай, объедайся до
умопомрачения! Что хорошего в этих питательных мешках, там нет ни шоколада,
ни сахара, ни пирожных..."
На каникулы мы уезжаем на юг, и змея вспоминает про мороженое. После