"Жюстин Д. Этим утром я решила перестать есть " - читать интересную книгу автора

болезнь и победить ее сама.
Я могу весить сорок килограммов и отлично себя чувствовать. Я часто об
этом думаю. И, в любом случае, я уверена, что нравлюсь себе больше с весом
сорок килограммов, чем с весом шестьдесят.
Я заговорила вслух или профессор прочел мои мысли?
- Если ничего не изменить, через два месяца тебя уже не будет с нами!
Все хотят, чтобы я согласилась.
- Я постараюсь. Я вам обещаю, я вам клянусь, я буду есть за столом. Я
сегодня уже съела десерт с кремом в полдень...
Нехорошо клясться, если не держишь слово.
Я съела десерт с кремом вместо натурального йогурта. Профессор не
дурак.
- Ты думаешь, что десерт с кремом спасет тебя от смерти?
А зонд спасет? Я до сих пор не могу проникнуться сознанием смертельной
опасности. Я могу есть сама, если захочу, мне не нужна питательная трубка!
Мама заговаривает:
- Жюстин, надо согласиться.
Я ненавижу себя за то, что так позорно сдаюсь, подчиняясь родителям. Но
к чему размышлять?
Они не оставляют мне выбора. Мама плачет, сидя рядом со мной, от этого
я тоже заливаюсь слезами, а профессор и его ассистентка, в прошлом
страдавшая анорексией, продолжают говорить о пользе зонда. Я их даже не
слушаю, больше занятая носовыми платками, чем этой проклятой трубкой.
- В любом случае, выбора у меня нет. Хорошо, давайте попробуем.
На обратном пути в машине мама целует меня, обнимает (обычно она
никогда этого не делает) и поздравляет, снова со слезами.
- У нас все получится, дочка. Зонд принесет благо всем.
Я бешусь. Мама предает меня. Она подписывает мой смертный приговор. Она
не поняла, что питательный зонд - это привнесение дополнительных калорий, то
есть отмена нормальной еды. Но я молчу, все, что я говорю, используется
против меня.
Мои родители устраивают себе аперитив для того, чтобы отпраздновать
"радостную новость". Для них это победа. Для меня - унизительная пытка.
Родители чувствуют свою вину. Они с раскаянием вспоминают о "жирной корове",
о "неповоротливой тетке"...

Зонд появляется дома при закрытых дверях. А на что ты надеялась,
Жюстин? На торжественную встречу? На фотографов? На ободрения? Я сожалела об
отсутствии семейного клана, не сомневаясь в том, что родители сознательно
держали родственников на некотором расстоянии. Они не хотели ничьей помощи.
Я ни на секунду не подумала о том, что постороннее присутствие им тягостно.
27 июня 2005 года пресловутый зонд входит в мою жизнь.
Какая пытка! Надо наклониться вперед. Сглотнуть. Тебе открывают
гортань. Медсестра берет трубку, похожую на спагетти, которую нужно вдохнуть
носом, изо всех сил наклоняясь вперед. Затем можно снова поднять голову,
трубка обжигает весь пищевод, спускаясь вниз до середины желудка. При помощи
капельницы медсестра накачивает воздух в макаронину, торчащую из моего носа.
Если там булькает, значит, зонд установлен правильно.
Булькает. Мне трудно дышать, я не могу повернуть голову, у меня болит
горло, я боюсь, что отвратительная штука, вылезающая у меня из носа,