"Жюстин Д. Этим утром я решила перестать есть " - читать интересную книгу автора

- Жюстин, но ты же не участвуешь в гонках! Теперь все наоборот.
- Ты ничего не ешь, ты попадешь в больницу. У тебя уже прекратились
месячные, у тебя исчезла грудь, ты уже не женщина, ты плоская, страшная,
ешь! И твоего мнения никто не спрашивает!
Я стоически не реагирую.
- Да черт возьми, отвечай, скажи, если что-то не так!
Они не понимают, и оба начинают нервничать.
Отец кричит:
- Ты хочешь обругать меня? Так обругай, только говори!
И воскресный обед заканчивается слезами. Даже маленькая Жанна рыдает
оттого, что видит слезы своей сестры Клотильды, своей сестры Жюстин, своих
папы и мамы. Она боится за меня, потому что я все время плачу без причины. А
я плачу оттого, что не хочу больше жить. И слезы, как способ общения с
близкими, очень утомляют.
Я слышала, как обсуждался вариант посадить меня на антидепрессанты, но
мои родители пока против, они боятся, как бы я не стала зависимой. Они
считают, что это жесткое лечение, которое приведет меня в искусственное
хорошее настроение, и я стану уже не той Жюстин, которую они знают.
Но какой Жюстин? Той, какой я была до двенадцати лет? До смерти
прабабушки? До рождения Жанны? Веселой и счастливой, иногда страдающей
булимией, слишком толстой, но гордой, такой гордой за своего папу, финалиста
воскресной отборочной гонки. Как я сожалею об этих победоносных
воскресеньях! В тот день, когда папа объявил: "Мне тридцать восемь лет, я
уже стар для всего этого, я бросаю велоспорт! Теперь посвящу себя
дополнительному изучению программирования". И небо гоночной славы обрушилось
мне на голову. Кончились воскресные праздники, нет больше гонщика, которому
я аплодировала. Я всегда была рядом с ним, была счастлива ему помочь,
сделать что-то для клуба. Я так обиделась на него, когда он оставил
велоспорт, что не могу с тех пор даже целовать его.
А он пытается меня понять, он делает усилия.
- Говори! Скажи наконец, в чем проблема!
Ах, если бы я знала... Может быть, из-за того что он бросил спорт, я и
начала свое личное соревнование? Для того чтобы он понял, как я злюсь. А
ведь это папа давал мне нежность, которую должна была бы давать мама.
Он возвращается вечером и подставляет мне щеку для поцелуя, но я
отказываюсь его поцеловать. Во-первых, я уже большая, а во-вторых, он меня
разочаровал. Тем хуже для него. Теперь я говорю ему "Здравствуй" И
протягиваю руку: это смешно.
Я не знаю, как перестать обижаться на него. Тогда я была не в состоянии
рассуждать здраво и убедить себя в том, что папа в тридцать восемь лет имел
право прекратить участие в соревнованиях, имел право снова заняться
информатикой, чтобы наверстать упущенное. Я не сумела понять, что не только
его право, но и его обязанность думать о другом профессиональном будущем для
обеспечения нужд семьи. И я ненавижу его за это. Я ненавижу воскресенья, во
время которых уже ничего не происходит - нет ни собраний, ни гонок, ни
побед, ни радости, ни больших, как у папы, стейков. Остался просто папа,
который поздно приходит, много работает, ужинает в одиночестве, а по
воскресеньям кричит на меня за столом. Я люблю его, восхищаюсь им, но
демонстрировать свои чувства не могу. Я знаю, что он меня тоже любит. Иногда
он говорит, что "раньше" я ему нравилась больше. Он хочет понять, но я не