"Жак-Ив Кусто. В мире безмолвия" - читать интересную книгу автора

присутствовавшим, что в ближайшие десять лет войны не может быть. А четыре
дня спустя я был на борту своего крейсера, получившего секретное предписание
выступить в западном направлении; придя еще через сутки в Оран, мы услышали
об объявлении войны.
Рядом с нами на рейде стоял дивизион английских торпедных катеров. Один
из них вышел из строя: на винт намотался толстый стальной трос. В оранском
порту не было своих военно-морских ныряльщиков, и я вызвался нырнуть, чтобы
установить характер повреждения. Меня не смогло охладить даже то, что я
увидел под водой: трос обернулся шесть раз вокруг вала и еще несколько раз
вокруг лопастей. Я вызвал со своего корабля пять человек хороших
ныряльщиков, и мы принялись обрубать трос. На это ушло несколько часов, и мы
еле стояли на ногах, когда, наконец, вернулись на крейсер. Торпедный катер
смог выйти в море вместе со своим дивизионом, и когда он проходил мимо нас,
команда его выстроилась вдоль борта и прокричала троекратное "ура" в честь
безрассудных французов.
В этот день я убедился, что тяжелая работа под водой - опасная вещь.
Для таких дел было совершенно необходимо иметь дыхательные аппараты.
Прошло несколько времени. Я работал в Марселе на службе морской
разведки, действовавшей против оккупантов. Мой начальник предложил мне
возобновить подводные эксперименты, поскольку позволит служба. Кстати, это
могло помочь замаскировать мою деятельность. Я решил испытать аппарат
Фернеза, основанный на применении трубки, через которую поступал
накачиваемый сверху насосом воздух. Трубка проходила к специальному клапану,
выпускавшему воздух в воду. Ныряльщик всасывал необходимый ему воздух через
мундштук, один конец которого соединялся с воздушной струей. Это был
простейший из когда-либо сконструированных дыхательных аппаратов. Правда,
ныряльщик оставался связанным с поверхностью, и половина воздуха
расходовалась впустую, но зато можно было по крайней мере обходиться без
предательского кислорода.
Однажды на глубине сорока футов я полной грудью вдыхал воздух,
подаваемый насосом Фернеза, как вдруг ощутил странный толчок в легких.
Журчанье пузырьков накачиваемого воздуха прекратилось; я немедленно перекрыл
мускульным усилием горло, сохраняя в легких остаток воздуха. Потом потянул
трубку - она подалась безо всякого сопротивления. Оказалось, что она
переломилась у самой поверхности. Я поплыл к лодке. Только потом я понял,
какая опасность мне грозила. Не перекрой я инстинктивно свой собственный
"клапан", вода ворвалась бы через трубку под страшным давлением в легкие.
При испытании изобретений, когда на карту поставлена жизнь, подобные
инциденты только увеличивают стремление добиться успеха. Мы принялись
изучать меры защиты против повреждения трубок. Как-то раз Дюма нырнул с
аппаратом Фернеза на семьдесят пять футов; я наблюдал за трубкой. Вдруг она
переломилась. Дюма оказался в западне на глубине, где давление втрое
превосходит атмосферное. Я перехватил трубку, не дав ей затонуть, и стал
лихорадочно вытаскивать ее, ожидая самого худшего.
Снизу чувствовались какие-то сильные рывки. Наконец показался Дюма,
трясущийся, с красным лицом и выпученными глазами, но живой! Он тоже
своевременно задержал воздух, после чего стал лезть вверх по трубке, как по
канату.
Мы продолжали возиться с этим аппаратом, покуда не добились того, что
он стал работать сравнительно надежно, но зависимость от насоса сковывала