"Роберт Крайтон. Камероны " - читать интересную книгу автораподкладывать на разгоревшиеся угли кусок за куском.
- Поосторожнее там с углем, мисс! - крикнул ей отец. - Я слышу, ты швыряешь его в очаг, будто вагонетку нагружаешь. - Уже все, папаня, конец. Сегодня надо его ублажать. И она так осторожно положила в очаг оставшиеся угли, точно украшала ими торт. Когда от очага пошло тепло, она взяла одежду отца и повесила у огня. Куртка промерзла и, оттаивая, зашипела, пахнуло потом и шахтой. Это она тоже переменит, когда вернется. Есть дома, где рабочую одежду стирают каждый день; у Драмов же ее стирали раз в неделю. Как была, босиком, она выскочила в прачечную, а когда, пройдя по запорошенному снегом двору, вернулась в дом с зайцем и рыбой, которых там спрятала, каменные плиты пола показались ей даже теплыми. И заяц и рыба за ночь промерзли и, когда она бросила их на стол, глухо стукнули, точно каменные. - Что там еще? - Уголь упал. Спи, спи. - Я же сказал тебе, не трать много угля. - Ага, папаня. Надо ублажать отца. А зайцу-то ведь нужно долго тушиться - зря она это затеяла; теперь придется стряпать в парадном костюме, потому как времени одеться потом не будет, а эдак и пятно на костюм недолго посадить. Она сбросила с себя все, ополоснулась в питьевом котле - не беда: чего люди не знают, то и не переживают, да и вода потом все равно прокипит, - и от тела ее даже пар пошел, она сразу почувствовала себя свежей, чистой. Затем надела короткую потом новый твидовый костюм, который заказала через того еврея - мистера Лэнсберга - в Данфермлине. "И ты отдала еврею гроши? Сама ему в руку вложила и отослала с ним в Данферхмлин?" - сказал тогда отец. "Да". "И ты в самом деле думаешь за них что-то получить или еще когда его увидеть?" "Думаю". "Тогда ты, значит, еще дурее, чем я считал". Она могла и не смотреть на себя в этом костюме - она и так знала, что он ей идет... что она в нем просто красавица. Одевшись было, она снова сняла жакетку и в одной сорочке принялась за работу. Для такой молоденькой девчонки у нее была довольно большая, высокая грудь, а сорочка обтягивала ее, обрисовывая фигуру, поэтому она положила рядом с собой жакетку, чтоб накинуть, если отец войдет в комнату: не надо его смущать. Она совсем недавно стала такой, и ни она сама, ни отец еще к этому не привыкли. Она быстро освежевала зайца - хорошо, что он так промерз: мясо у него стало твердое, и шкура легко сошла. Затем разрезала его на десять кусков, сложила их в горшок вместе с луком-пореем и картошкой и поставила тушиться, а сама стала жарить овсянку, чтобы придать подливе гущину. Когда с жарким было покончено, она взялась за пикшу - золотистую, с более светлыми, цвета свежего масла, боками. Сначала она ее отварила, чтобы вытравить запах, потом обмазала толстым слоем сметаны и поставила возле огня, так что рыба вскоре задышала - "плоп-плоп" - на своем ложе из сметаны |
|
|