"Роберт Крайтон. Камероны " - читать интересную книгу автора

Кто это сказал, что в четверг заниматься таким делом - смертный грех, а
в пятницу уже сам бог велел, хотя в обоих случаях речь идет об одних и тех
же людях в одной и той же измятой постели?
- Хухмаганди... - громко произнесла она в темноте своей светелки. -
Скалдаддери*... Случка... - Что такого страшного в этих словах?
______________
* Шотландские слова, означающие половой акт.

Мистер Маккэрри, священник Вольной пресвитерианской церкви в Питманго,
сказал, что брак для того и существует, чтобы удерживать молодых людей от
греха. Значит, подумала Мэгги, он либо брак признает греховным, либо
негреховным совокупленье - либо одно, либо другое, так учил ее отец.
Грех - он грех и есть, или его вообще нет.
Так она лежала, и постепенно мысли ее устремились к мистеру Помрою,
коммивояжеру фирмы "Плимутские канаты", торгующей морскими канатами и
пенькой, - к элегантному мистеру Помрою, который не мог, ну, просто не мог
не дать воли рукам, когда встречался с ней в коридоре, или не касаться ее
колен, когда они сидели за столом; к мистеру Помрою, который сновал как
челнок - то приезжал в Стратнейрн, то снова уезжал и уже не раз, - а точнее,
по крайней мере раз восемь или девять, - давал ей понять во время
музыкальных вечеров, когда мистер Бел Геддес услаждал слух своих постояльцев
игрой на фортепиано, что если ей трудно будет удержать за собой комнату в
доме мистера Бела Геддеса, то он готов - не только готов, а жаждет - помочь
ей найти пристойный выход из положения и уплатить за постой.
Да, денежки могут звенеть по-разному, когда ты вынужден прислушиваться
к их звону, подумала Мэгги.

3

Если бережно относиться к деньгам - бережно до нелепости, если дрожать
над последними пенни так, как мать трясется над первенцем, то, решила Мэгги,
две недели она еще протянет, - и тут она его нашла.
Это был ужасный для нее день. Она дошла до "Приюта Фиддиха", самой
дальней из гостиниц; никого там не обнаружив, Мэгги пересекла площадку для
крокета и, придерживая шляпку от ветра, двинулась дальше, чего до сих пор ни
разу не делала, - до конца Ротзейского поля для гольфа и вниз, к песчаному
берегу залива. Там, как она и предполагала, тоже не было ни души.
Ничего не получалось, ничего. Каждый день она все раньше признавалась
себе в этом. Она устала - явно от голода, а от усталости пришла в уныние.
Она отчетливо понимала - и еще как отчетливо! - что теряет присутствие духа.
От одной мысли, что ей придется теперь шагать обратно до самого пансиона
Бела Геддеса, она уже отчаивалась. Ничего не получалось.
Да еще этот стратнейрнский ветер, который безостановочно дует с моря,
дует ей навстречу, дует ей в спину, замораживая и кровь, и душу, и
надежды... В гряде дюн Мэгги обнаружила дюну повыше; один из ее склонов -
слава богу!
- оказался с подветренной стороны, этакий песчаный карман, укрытый от
ветра, и однако же оттуда видно было море, где несколько молодых яхтсменов,
перекликаясь звонкими, как у всех англичан, голосами, пытались положить яхту
по ветру и войти на ней в бухточку. Слушая их, Мэгги всегда ловила себя на