"Лючано Де Крешенцо. Елена, любовь моя, Елена! " - читать интересную книгу автора

ниспадавшими на ее беломраморное тело! А когда жрец распахнул на ней
шафранового цвета одежды, чтобы вонзить нож ей в грудь, все воины - и отец,
конечно, первый - отвели глаза. В этот момент Артемида с молниеносной
быстротой похитила девушку, а на ее место положила окровавленного оленя.
Есть свидетели, готовые поклясться, что они видели, как Ифигения в нежных
объятиях Артемиды летела по небу, а кто-то даже утверждает, будто она теперь
стала жрицей в варварской Тавриде. Правда ли все это, не скажу. Не
исключено, что такой слух распустили сами ахейцы, чтобы смыть с себя пятно
позора. Но, мой мальчик, перестань терзаться и подумай лучше о своем отце,
ведь о нем, бедняге, мы действительно ничего не знаем. Жив ли он или уже
сошел в мрачные чертоги Плутона?*
______________
* Древние греки из суеверия старались не называть имени Аида-владыки
царства мертвых, и пользовались такими синонимами, как Плутон, Дит или
Полидегмон.

Всякий раз, когда кто-нибудь упоминал о Неопуле, Леонтий пытался
восстановить в памяти его черты, но ему никогда это не удавалось. В голову
приходили лишь второстепенные детали: высокий рост, властный голос,
окладистая борода и нашейная цепь, украшенная клыками калидонского вепря.
В то утро толпа долго скандировала его имя: "Не-о-пул, Не-о-пул,
Не-о-пул!"- и выкрикивала всякие добрые напутствия: "Желаем тебе стать самым
знаменитым ахейцем!", "Да прославится остров Гавдос за морями!", "Пусть
расположение богов сопутствует твоим судам до самой Трои!". С тех пор все
вспоминали об отце, как о лучшем из смертных. Был он Неопул Честный, Неопул
Мудрый, Неопул Справедливый и так далее.
Да, Леонтий совсем не знал отца. Девять лет назад тот уехал на войну, и
уже почти пять лет от него не было никаких известий. Время от времени
кто-нибудь возвращался с войны и рассказывал: "Его убил Деикоонт: Неопул
мчался впереди всех и уже готов был одолеть стену Илиума, как пущенная
жалким дарданцем стрела пронзила ему горло". "Да нет же, - возражал кто-то
другой, - его убили фракийцы: он попал в устроенную ими засаду. Наш царь
вступил в схватку с девятью врагами и погиб лишь потому, что один из них,
подлый Пироф, похитил у него оружие и цепь, а тело бросил в бурные воды
Скамандра". Но не успевали на острове приготовиться к траурной церемонии,
как из Трои являлся еще какой-нибудь воин: "Стойте! Неопул жив! Его видели в
Милете на одном из сорока кораблей царя карийцев Амфимаха, приковавшего его
к скамье вместе с другими гребцами как жалкого раба". Единственно
достоверным было то, что ни его трупа, ни оружия, ни драгоценной цепи с
клыками вепря так и не нашли.
И вот теперь Леонтий направлялся в Трою, чтобы узнать правду об отце, а
также потому, что за последний год жизнь его на острове Гавдос сделалась
совершенно невыносимой: дядя Леонтия Антифиний, став правителем, оказался
жестоким деспотом. Достаточно было кому-нибудь выразить свое несогласие с
ним - даже если речь шла о сущем пустяке, - как назавтра где-нибудь на
дороге находили труп этого человека. Повсюду-и в городе, и в деревне - у
Антифиния были свои осведомители, а по острову он всегда передвигался под
охраной десятка наемников, специально привезенных с Крита. Леонтий же,
законный претендент на трон, был для Антифиния опасным конкурентом. И не
удивительно, что на жизнь его уже не раз покушались. Однажды ночью во время