"Наташа Купер. Ползучий плющ " - читать интересную книгу автора

языке.
- Когда вы в первый раз услышали о своей дочери? - спросил мужской
голос, и над головами возбужденных журналистов к Антонии потянулся микрофон,
похожий на длинную, грязно-серую рукоятку швабры.
- О Шарлотте? - пробормотала Триш.
- Я получила сообщение вчера в семь вечера. - Голос Антонии звучал с
экрана прерывисто. - По нью-йоркскому времени. Раньше со мной не смогли
связаться.
- И действительно нет никаких новостей? - спросила женщина, державшая в
руках нелепый старомодный блокнот, по размерам сильно превосходивший
кассетные магнитофоны, которыми размахивали все остальные.
- Никаких, - ответила Антония, подняв наконец глаза и устремив взгляд
именно в ту камеру, картинка с которой шла на экран Триш, словно
чувствовала, что ее троюродная сестра видит ее. Властное лицо Антонии было
серым, в глазах застыло тяжелое, настороженное выражение, но она все-таки
держала себя в руках. Еще держала.
- В последний раз Шарлотту видели на детской площадке в парке рядом с
нашим домом вчера днем, вместе с ее няней, - мрачно проговорила Антония. -
Она исчезла около половины четвертого. Связались с семьями всех ее подруг,
но никто из них ее не видел. Полиция по-прежнему ищет.
- Нет, - прошептала Триш в гулкое пространство своей квартиры. - Боже,
прошу тебя! Нет.
Она знала слишком много - в том-то вся и беда! - и прекрасно понимала,
что могло означать подобное заявление. Фотографии из дел, которые вела она
сама и ее коллеги, замелькали в мозгу Триш, - эдакий персональный фильм
ужасов.
В этом фильме был шестилетний мальчик, похищенный прямо у дома его
родителей и найденный убитым и изнасилованным лишь через несколько месяцев.
Там была и девочка, года на два старше Шарлотты, которую изнасиловал ее
отчим, а затем убил и закопал в соседнем лесу за пару дней до того, как
вместе с женой явился в телевизионную студию, чтобы поделиться своим горем.
И еще девочка, младенец, избитая родителями, со следами ожогов от сигарет; и
хотя она была еще жива, когда попала в руки социальных работников, спасти ее
не удалось.
Внимание Триш снова сосредоточилось на находящемся перед ней экране.
Тревога за Шарлотту и жалость к Антонии прямо-таки душили ее, и Триш
вспомнила, что все же необходимо дышать. Странное ощущение - работаешь
легкими, как мехами, заставляешь себя вдыхать через нос и выдыхать через
рот, словно прежде этот навык был тебе незнаком.
Шарлотта была единственным ребенком Антонии - мелкая, доверчивая,
смешная четырехлетняя девочка с ужасным характером, абсолютно беззащитная и
слишком маленькая, чтобы блуждать по Лондону.
- Правда, что пруд прочесали и ничего не нашли? - прокричал один из
журналистов, толкавших в кадре Антонию.
Она молча кивнула, снова взглянув с экрана прямо на Триш, которая в
свою очередь смотрела на нее, по-прежнему усиленно дыша, словно от этого
неустанного, ритмичного втягивания и выдыхания воздуха, на вкус не менее
отвратительного, чем ожог во рту, зависела безопасность Шарлотты.
Невыносимо было представить себе любого ребенка, попавшего в такую
беду, но когда этим ребенком оказалась Шарлотта, степень ужаса, охватившего