"Джеймс Фенимор Купер. Морские львы" - читать интересную книгу автора

берега гораздо пространнее, нежели остальной части Нью-Йоркского штата.
Притом это не порт для общей торговли, потому что он наполнен только
китоловными судами, и китовая ловля, этот трудный и еще не доведенный до
совершенства промысел, составляет занятие его жителей.
Для китоловного судна необходимо, чтобы на нем был такой же порядок,
как в полку или на военном корабле. Этот дух порядка существует во всех
гаванях, где преимущественно занимаются ловлей китов. Таким образом, в 1810
году, времени, с которого начинается эта повесть, в Саг-Харборе не было ни
одного человека, посвятившего себя этому занятию, которого не знали бы не
только его товарищи по опасностям, но и все окрестные женщины и девушки.
Китоловный порт, да позволят нам это выражение, ничего не значит без
населения, занимающегося ловлей китов, и Нью-Йорк очень редко успевал в
подобных предприятиях, хотя обращался к китоловным портам, чтобы подыскать
там офицеров, способных к командованию этими экспедициями. В успехе есть
нравственная сторона, и когда счастливая ловля отзовется во всех жилах
местного интереса (да простят нам эти слова), то на долю смелого и
неустрашимого гарпунщика, для противника и победителя морских чудовищ,
выпадают народная слава, любовь, восторг и даже приятные улыбки.
Лонг-Айленд на востоке раздваивается и представляет, так сказать, две
оконечности, из которых одна носит название Ойстер-Понда, тогда как другая,
простираясь к Блок-Айленду, составляет мыс Монтаук. Между двумя концами вил,
которые образует Лонг-Айлендский остров, находится Шелтер-Айленд, остров,
лежащий между единственным в графстве Суффолк портом Саг-Харборским и
совершенно сельским деревенским видом подле морских волн берега
Ойстер-Понда. В первых годах текущего столетия было очень трудно найти округ
более отдаленный, оазис менее многолюдный, чем Ойстер-Понд. Нужен был взгляд
купца, чтобы связать эту уединенную косу земли с другими берегами и открыть
сообщение между Ойстер-Пондом и остальной Америкой. Надо было
воспользоваться водами, которыми Ойстер-Понд был почти окружен и из
препятствия сделать средство сообщения. И теперь Ойстер-Понд находится на
пути между двумя большими американскими рынками. Это было пагубным и
смертельным ударом, нанесенным уединению, простоте, оригинальности этой
стороны, этому уединенному на морском берегу полю, очень близкому к большому
порту, от которого, однако, оно было отделено и находилось в стороне.
Был один из прекраснейших дней сентября месяца и воскресенье. Подле
одной из набережных Ойстер-Понда можно было заметить шхуну, которую спустили
совсем недавно и оснащение которой еще не кончили, что было заметно по
парусам. Работа по причине праздника была отложена и особенно потому, что
шхуна принадлежала приходскому дьякону Пратту, который жил в доме, стоящем в
полумиле от берега, и владел несколькими угодьями, от которых получал
довольно хороший доход.
Есть два рода дьяконов, одни духовные, другие мирские. Пратт
принадлежал к последнему роду, который процветал у просвитериан. Мелочная
расчетливость и скупость Пратта были всем известны. Пратт наружно был
благочестив, но с ним боялись иметь дела, не потому, чтобы он мог обмануть,
но потому, что он был жесток и если и не обманывал прямо, так зато редко
приносил малейшую жертву благородному чувству.
Пратт был так стар, что уже интересовались завещанием, которое он мог
бы сделать. С ним жила племянница, единственная дочь и сирота его брата
Израиля Пратта. Она была столь же бескорыстна, как ее дядя скуп, и часто он