"Фенимор Купер. Палач, или Аббатство виноградарей" - читать интересную книгу автора

кровь бросалась ему в лицо, и жилка на лбу взбухала, готовая вот-вот
лопнуть. Ответив на вопрос, юноша умолкал; казалось, он успокаивался - и
только изредка судорожно сжимал рукоять меча, выдавая этим свое волнение.
Скандал длился уже довольно долго; глотки стали пересыхать, голоса
осипли, фразы сделались почти бессвязны, как вдруг неожиданное, еще более
тревожное событие прекратило переполох. Близ толпы рыскали две огромные
собаки, высматривая, не обнаружатся ли их хозяева среди мятущихся
человеческих тел, запрудивших подступ к воротам. Одна собака была покрыта
густой, короткой шерстью грязновато-желтого цвета, с тусклыми белыми пятнами
кое-где на туловище, на лапах и на горле. Вторую природа наделила косматой,
черной, с бурым оттенком, шкурой. Что касается веса и мощи, разница меж
двумя псами была незначительной, хотя первый, пожалуй, обладал некоторым
преимуществом, имея более длинные, чем у соперника, лапы.
Какой выдающийся ум сумеет объяснить, сыграл ли тут свою роль звериный
инстинкт, поскольку толпа рядом бесновалась самым неистовым образом, или
каждому псу смутно представилось, что хозяева сражаются в противоборствующих
рядах и что им, как преданным оруженосцам, следует также вступить в битву
ради поддержания чести своих покровителей? Как бы то ни было, соперники,
смерив один другого продолжительным оценивающим взглядом, вдруг стремительно
бросились вперед и сцепились, как это и подобает особям подобного рода.
Столкновение было ужасающим и схватка самой остервенелой, какая только может
произойти меж двумя такими огромными псами. Рычание, подобное львиному,
перекрыло шум человеческих голосов. Все замолкли, словно онемев, и
повернулись к дерущимся. Девушка, затрепетав, отпрянула с испуганным видом;
юноша выступил вперед, намереваясь защитить ее, ибо схватка происходила
почти рядом с ними, но, несмотря на свою быстроту и силу, не отважился
вмешаться в столь яростную драку. Звери уже были готовы разорвать друг
друга, когда к ним, растолкав зевак, подбежали одновременно двое мужчин.
Один - в черной рясе и остроконечной стеганой шапочке, вроде тех, что носят
в Азии, подпоясанный белым поясом монаха-августинца[Монах-августинец. -
Здесь скорее всего имеется в виду представитель крупного нищенствующего
ордена отшельников Святого Августина, основанного в 1256 г. путем слияния
нескольких общин отшельников. Целями этого ордена провозглашались достижение
личной святости, забота о душе, миссионерская и наставническая деятельность,
а также упражнения в науках.]; другой, судя по платью, большой любитель
плавать по морям, хотя что-то в его облике и мешало наблюдателю окончательно
записать его в моряки. Первый - с округлым белым, румяным, счастливым лицом,
хранившим выражение покоя и готовности прийти на помощь ближнему; второй -
смуглый, с резкими чертами и сверкающим взором итальянца.
- Уберто! - укоризненно, с обиженным видом, воскликнул монах,
несомненно, рассчитывая произвести впечатление не на собаку, но на более
разумное создание, так и не осмелившееся вмешаться в бешеную схватку. -
Уберто! Как! Разве ты забыл все, чему тебя учили? Или тебе не дорого твое
доброе имя?
Итальянец не стал тратить времени на увещевания; с безрассудной
смелостью он набросился на собак и колотил их до тех пор, пока не разнял
соперников, причем большая часть пинков и колотушек досталась вступившемуся
за монаха-августинца. Едва этот подвиг был свершен, как итальянец наскоро
отдышался и обратился к псу с грозным видом хозяина, привыкшего к
беспрекословному повиновению: