"Фенимор Купер. Палач, или Аббатство виноградарей" - читать интересную книгу автора

спине!.. Погоди-ка! Ты кто такой?
- Еретик, обреченный гореть в геенне, если все то, во что верит
торговец молитвами, правда, - ответил пассажир, проходя через ворота с
неколебимо спокойным видом, способным притупить бдительность даже самого
неусыпного стража. Это был хозяин Неттуно; полицейский, взглянув на
невозмутимого скитальца по волнам, засомневался, вправе ли он останавливать
моряка, поскольку моряки обладали привилегией свободно приезжать в город и
покидать его.
- Тебе известны наши правила, - предположил женевец, почти уже
решившись пропустить итальянца.
- А то нет! Осел - и тот знает, где тропа делает поворот. Мало тебе,
что ли, Никласа Вагнера - известного богача, чью гордыню ты уязвил, заставив
его предъявить бумаги? Неужто ты еще и меня собираешься расспрашивать? Поди
сюда, Неттуно; ты умный пес, отвечай за обоих. Мы не из тех, кто витает меж
небом и землей; нас породили две стихии: и водная и земная!
Итальянец разглагольствовал громко и самоуверенно; речь его
предназначалась скорее для толпы, чем для представителя Женевы.
Расхохотавшись, путешественник огляделся, ожидая отклика зрителей, которых
сочувствовать незнакомцу могла заставить только инстинктивная неприязнь к
законности.
- Имя-то у тебя есть?! - воскликнул чиновник, все еще колеблясь.
- Чем я хуже посудины Батиста? У меня и бумаги при себе есть - или ты
думаешь, что я иду на барк их искать? Пса моего зовут Неттуно, он прибыл из
дальней страны, где собаки плавают не хуже рыб. А мое имя Мазо, хотя
злокозненные люди называют меня не иначе, как Маледетто[Проклятый (ам.).].
Многие в толпе, те, кто понял слова итальянца, расхохотались с
безудержным весельем, ибо чернь всегда находит в наглости непреодолимое
обаяние. Служитель чувствовал, что смеются именно над ним, хотя и не
понимал, по какой причине; итальянского языка он не знал, и значение
последнего слова, которое вызвало хохот в толпе, осталось для него скрытым,
и все же он рассмеялся, как если бы вполне уяснил себе смысл шутки.
Итальянец, пользуясь достигнутым успехом, кивнул чиновнику с добродушной
улыбкой, словно старому знакомому. Свистом подозвав пса, он вразвалочку
направился к барку и первым поднялся на его борт с достоинством человека,
огражденного своими привилегиями от докучливой заботы чиновников. Столь
беззастенчивая наглость достигла своей цели, и преступник ушел от
правосудия; между тем именно этого странника, примостившегося в одиночестве
возле узла со скудными пожитками, давно и упорно разыскивали городские
власти.

ГЛАВА II

Помилосердствуйте, прошу,
Мой добрый господин;
Не знал о промахе своем
Сей славный паладин.
Чаттертон
После того как закоренелый преступник столь нагло обманул всеобщую
бдительность, трое стражей вкупе с добровольным помощником -
пилигримом[Пилигрим - паломник.], рьяно занялись выявлением высшего