"Фенимор Купер. Морская волшебница" - читать интересную книгу автора

таким видом, будто несказанно рад свиданию.
- Восход солнца... утренняя пушка... и господин олдермен ван
Беверут! - воскликнул встречный. - В такой последовательности начинается
день в нашем городе!
Олдермен ван Беверут был вынужден ответить на это вольное и несколько
шутливое приветствие. Сняв шляпу и поспешив придать своему лицу обычное
выражение, он церемонно поклонился, как бы желая пресечь игривый тон, в
котором была начата беседа.
- Колония имеет основания сожалеть о том, что губернатор, который так
рано покидает свое ложе, больше не служит ей. Нет ничего необыкновенного в
том, что мы, торговые люди, поднимаемся спозаранок; но не все жители
нашего города поверили бы своим глазам, если бы им выпало такое счастье,
как мне: встретить вашу светлость в столь ранний час.
- Сэр, многие жители колонии имеют основания не доверять своим
чувствам, но никто не ошибется, считая олдермена ван Беверута деловым
человеком. Тот, кто занимается торговлей бобровыми шкурами, должен быть
упорен и предусмотрителен, как бобр! Если бы я был чиновником
геральдической палаты, я дал бы тебе такой герб, Миндерт: оскалившийся
бобер, по всему полю меховая мантия, которую поддерживают два
охотника-индейца из племени мохоков*, и девиз: "Трудолюбие".
_______________
* М о х о к и - одно из индейских племен Северной Америки, обитавшее
по берегам Гудзона и его притока - реки Мохок.

- А что вы скажете, милорд, о поле без единого пятнышка -
олицетворении чистой совести, щедро дающей руке и девизе: "Бережливость и
справедливость"? - ответил олдермен, не разделявший шутливого настроения
своего собеседника.
- Щедро дающая рука мне нравится, хоть это и пахнет тщеславием. Я
вижу, вы хотите сказать, что род ван Беверутов на сегодняшний день не
нуждается в услугах геральдической палаты? Помнится, я уже видел где-то
вашу эмблему - ветряная мельница, водяная дамба, зеленое поле, усеянное
черными овцами... Но нет! Память - предательская штука! Утренний воздух
способствует игре воображения!
- Которое не может служить монетой для расплаты с кредиторами,
милорд, - язвительно подхватил Миндерт.
- К великому сожалению. Это весьма неблагоразумно, олдермен ван
Беверут, вынуждать джентльмена бродить по ночам, словно тень отца Гамлета,
и скрываться при первом крике петуха. В ухо моей царственной кузины был
влит яд худший, чем в ухо "убиенного датчанина", иначе сторонники
господина Хантера не имели бы причин торжествовать!
- А разве нельзя предложить залог тем, кто замкнул за вами дверь
темницы? Тогда ваша светлость получили бы возможность прибегнуть к
противоядию.
Этот вопрос задел больное место экс-губернатора. Его словно
подменили. Лицо вельможи, на котором все время играла усмешка светского
шутника, стало важным и серьезным. Во всем его облике, одежде, осанке, во
всей долговязой, хотя и не лишенной изящества фигуре, медленно шагавшей
рядом с плотным олдерменом, чувствовалась вкрадчивая непринужденность и
льстивая манерность - качества, обретаемые даже самыми порочными людьми,