"Кэтрин Куксон. Стеклянная мадонна" - читать интересную книгу автора

непостижимой. Наконец она проговорила:
- Скрывая от ребенка его собственное тело, можно только разжечь в нем
любопытство.
- Чего не видит око, к тому не тянется сердце.
- Не глупите, Элис.
- Хорошо, мадам, значит, я глупа. - Называя госпожу с глазу на глаз
"мадам", Элис демонстрировала обиду.
Розина тяжело опустилась на стул, сложила руки на коленях, устремила
взгляд прямо перед собой и молвила:
- Только представьте, что бы началось, если бы об этом узнал хозяин.
На это Элис ответила:
- Многим такая привычка послужила бы лекарством для души.
- О Элис! - То был скорее глубокий стон. Розина уронила голову на
грудь. Элис была тут как тут. Положив трясущиеся руки ей на плечи, она
запричитала:
- Простите, простите! Я молила Бога надоумить меня, как сохранить дитя
в чистоте, и вот какой ответ послал мне Господь...
Издалека донесся смех, заставивший обеих прислушаться. Поднявшись,
Розина подошла к туалетному столику и принялась расчесывать волосы. Элис,
метнувшись к гардеробу, занимавшему всю стену, спросила дрожащим голосом:
- Что желаете надеть?
- Платье из синей тафты.
В дверь постучали. В следующую секунду дверь распахнулась, и перед
дамами предстал Эдмунд Легрендж. Глядя в спину жены, он произнес:
- Я не услышал, как подъехала карета, иначе встретил бы тебя внизу.
Розина избегала взгляда мужа в зеркале. Слегка повернув голову, она
ответила:
- Мы только что приехали.
- Как ты перенесла поездку? - Он запрыгал к ней, тяжело опираясь на
трость с золотым набалдашником.
- Прекрасно, лучше, Чем обычно.
- Я очень рад. День выдался прелестный.
- Как твоя нога, Эдмунд?
- Гораздо лучше, дорогая, настолько, что я решил сегодня отужинать
внизу и предупредил об этом Харриса. Уверен, что ты ко мне присоединишься.
- Я не очень голодна, мы отлично пообедали. Но через некоторое время я
спущусь.
Она осмелилась поднять глаза и увидела в зеркале, что он смотрит на нее
вопрошающе. Она могла бы ответить ему, слегка покачав головой, но не хотела,
чтобы он устроил сцену в присутствии Элис. В этом не было бы ничего
необычного, однако она предпочитала, чтобы их душераздирающие ссоры
разыгрывались по возможности без свидетелей. Впрочем, она знала, что
уединение в этом доме почти невозможно: у каждой двери кто-нибудь
подслушивал, и она представляла себе кухню как парламентскую ассамблею,
существующую для сбора всех слуг и высказывания ими своих мнений
относительно достоинств и недостатков домашнего хозяйства. Роль Палмерстона
вполне мог исполнять Харрис, который точно так же, как этот известный
деятель, мог перебегать от одной партии к другой, повинуясь конъюнктуре. При
жизни ее отца Харрис был ярым приверженцем его принципов, теперь же, когда
власть перешла к ее мужу, он столь же ревностно отстаивал новые принципы,