"Глен Кук. Ночи кровавого железа (Гаррет 6) [D]" - читать интересную книгу автора

исправить.
Я имел неосторожность сказать это вслух.
Дьявол, солнце едва остыло. Вы думаете, в такое время я что-то
соображаю? Меня с ног до головы окатили ледяной водой.
Я кричал. Ругался на чем свет стоит. Говорил такие слова, от которых моя
милая старая мамочка переворачивалась в гробу. Я поднялся, но зря. Он
успел удрать. Я сел на край кровати, уперся локтями в колени и уткнулся
лбом в ладони. Я спрашивал богов, в которых верю раз в неделю, за что мне
такое наказание. Я всегда был хорошим мальчиком! Давайте сыграем шутку со
Вселенной: пусть в ней хоть на день воцарится справедливость. Заберите
этого старого зануду.
Я мигнул. И сквозь несомкнутые пальцы увидел, как в дверь просунулась
голова Дина.
- Мистер Гаррет, пора вставать. Через два часа вам надо быть у ворот
Аль-Хар. Я готовлю завтрак.
Мои замечания о завтраке могли испортить пищеварение кому угодно. На
Дина они не подействовали.
Он тяжело поплелся вниз. Я громко вздохнул и заковылял к окну. Только
что рассвело. Городские мусорщики из крысиного народца лязгали и
дребезжали мусорными тележками, притворяясь, что делают полезное дело.
Мимо прошмыгнула ватага гномов с огромными мешками, больше их самих. Гномы
были угрюмые, мрачные и молчаливые. Вот что значит рано вставать!
Кроме гномов и мусорщиков на улице никого не было. Все здравомыслящие
существа еще спят.
Только угроза бедности не пускала меня присоединиться к ним.
А что? На старом Брешущем Псе можно крупно заработать. Дурак, который
нанимает сыщика для слежки за таким типом, заслуживает, чтобы его кошелек
опустошили дочиста. И задание не такое опасное, как большинство
достававшихся мне дел.
Я привел себя в порядок и быстро спустился по лестнице. Остановился
около кухни, чтобы нахмуриться, хотя, если меня будят в такое время,
хмурая мина получается вполне естественно.
Но хмурой мины не получилось. Я шагнул в кухню и оказался среди запахов
ароматных сосисок, печеных яблок, свежезаваренного горячего чая и только
что вынутого из духовки печенья. Мне не оставалось выбора.
Когда я не работаю, Дин такой вкуснятины не готовит. Я хожу вокруг да
около и получаю в лучшем случае покрытую пленкой миску холодной овсянки.
Если мне хочется свежего чая, я должен сам его заваривать.
Ну что поделаешь с этими маньяками и их культом работы? То есть я не был
бы против, если бы Дин трудился за меня, но что-то я этого не замечаю.
Дело в том, что он из тех, что лезут всех перевоспитывать. Он мечтает,
чтобы я разбогател и слег от переутомления накануне своего тридцать
первого дня рождения. Но я его перехитрю. Его номер не пройдет. Мне всегда
будет тридцать.
Я поел. Даже объелся. Дин мыл посуду и мурлыкал себе под нос. Он был
счастлив. Он меня пристроил. Я чувствовал себя оскорбленным, униженным.
Столько навыков и талантов израсходовать впустую на слежку за каким-то
полоумным. Это все равно что стрелять из пушки по воробьям.
Дин был ужасно доволен, что я теперь при деле, и даже прекратил брюзжать
и опомнился, только когда я уже наполовину съел вторую порцию яблок.