"Робин Кук. Мозг" - читать интересную книгу автора

- Тьфу, - выдохнул Маннергейм, выпрямляясь, чтобы дать отдохнуть
спине. - Лоури, если решите заниматься чем-нибудь другим, когда
подрастете, - скажите мне об этом. А сейчас держите подъемники так, чтобы
мне было видно. - Со своего места Лоури не мог видеть, что делает
Маннергейм.
Дверь операционной открылась, и вошел Филипс со снимками.
Осторожно, - прошептала Нэнси Донован. - Наполеон в скверном
настроении.
- Спасибо за предупреждение, - ответил выведенный из себя Филипс. Как
бы ни был хорош Маннергейм как хирург, все же возмутительно, что все
терпят его детскую непосредственность. Он вставил снимки в аппарат,
сознавая, что Маннергейм видел его. Прошло пять минут, прежде чем Филипс
понял, что Маннергейм сознательно его игнорирует.
- Доктор Маннергейм! - голос Мартина перекрыл звуки кардиомонитора.
Все взоры обратились на Маннергейма, который выпрямился и повернул
голову так, чтобы луч налобной лампы типа шахтерской был направлен прямо в
лицо радиолога.
- Вам, возможно, неизвестно, что здесь идет операция на головном
мозге и вам не следует прерывать, - произнес Маннергейм со сдерживаемой
яростью.
- Вы заказывали локализационные снимки, - ответил Филипс ровным
голосом, - и я считаю своим долгом обеспечить эту информацию.
- Считайте свой долг исполненным, - сказал Маннергейм, вновь обращая
взгляд на расширяющийся разрез.
По существу, Филипса волновало не положение электродов, так как он
знал, что они установлены идеально. Беспокоила ориентация заднего,
гиппокампального электрода относительно крупной задней церебральной
артерии. - Есть еще кое-что, - продолжал он. - Я...
Маннергейм вскинул голову. Луч налобной лампы прочертил стену, затем
потолок, а голос его стегал, как бич. - Доктор Филипс, не могли бы вы
убраться отсюда вместе с вашими снимками и дать нам возможность закончить
операцию? Когда нам потребуется ваша помощь, мы вам об этом скажем.
Затем, уже нормальным голосом, он потребовал у операционной сестры
штыковидные пинцеты и вновь занялся делом.
Мартин спокойно собрал снимки и вышел из операционной. В раздевалке,
возвращаясь в свою обычную одежду, он старался не слишком задумываться - в
его теперешнем настроении так было проще. На обратном пути в Радиологию он
позволил себе поразмышлять о возникших в результате этого инцидента
противоречивых чувствах. Для общения с Маннергеймом требовались такие
качества, которых вряд ли можно требовать от него как от радиолога. Он
возвратился в отделение, так ничего и не решив.
- Вас ждут в кабинете ангиографии, - сообщила Хелен Уокер, когда он
подошел к двери кабинета. Она встала и прошла за ним внутрь. Хелен,
чрезвычайно грациозная тридцативосьмилетняя негритянка из Куинса, пять лет
работала секретаршей Филипса. У них были отличные рабочие отношения. Мысль
о том, что она когда-либо уйдет, приводила Филипса в ужас - как всякая
хорошая секретарша, она была необходима для ведения повседневных дел
Филипса. Даже его нынешний гардероб был результатом ее усилий. Он и до сих
пор не снял бы мешковатую одежку времен учебы в колледже, если бы Хелен не
вынудила Филипса встретиться с ней воскресным днем в магазине