"Джозеф Конрад. Лагуна" - читать интересную книгу автора

ты моего брата?
- Да, - сказал белый.
Малаец внезапно поднялся и вошел в дом. Белый остался сидеть неподвижно
и услышал голос в хижине. Арсат сказал:
- Слушай меня! Говори!
За его словами последовало полное молчание.
- О Диамелен! - воскликнул он вдруг.
Потом послышался глубокий вздох. Арсат вышел и снова опустился на
прежнее место.
Они сидели в молчании у костра. Ни звука не раздавалось в доме, ни
звука не слышно было вблизи; но издалека, с лагуны, к ним неслись голоса
гребцов, звенящие отчетливо и тревожно над тихой водой. Костер на носу
сампана
Он умолк, прислушался, повернувшись к двери, потом покачал головой и
продолжал:
- Мой брат хотел бросить им вызов - крикнуть один только раз: пусть
народ знает, что мы - свободнорожденные разбойники - доверились своим рукам
и великому морю. И снова я попросил его молчать, во имя нашей любви. Разве я
не слышал ее дыхания подле себя! Я знал, что погоня начнется слишком скоро.
Мой брат любил меня. Он бесшумно погрузил в воду весло. И сказал: "Только
половина мужчины осталась в тебе сейчас, другая половина - в этой женщине. Я
могу ждать. Когда ты снова станешь настоящим мужчиной, ты вернешься со мной
сюда, чтобы бросить вызов. Мы - сыновья одной матери". Я не ответил. Вся моя
сила и вся моя воля сосредоточились в руках, державших весло, ибо я жаждал
быть с ней в безопасном месте, за пределами гнева мужчин и зависти женщин.
Моя любовь была так велика, что я думал - она поведет меня в страну, где
неведома смерть, если только мне удастся спастись от гнева Инчи Мида и от
меча нашего вождя. Мы гребли торопливо, дыхание вырывалось сквозь зубы.
Лопасти весел глубоко погружались в гладкую воду. Мы оставляли за собой
реку, мы плыли чистыми протоками среди отмелей. Мы шли вдоль темного берега,
шли вдоль песков, где море шепчется с сушей, и мерцание белых песков
вспыхнуло позади лодки - так быстро неслась она по воде. Мы молчали. Только
раз я сказал: "Спи, Диамелен, - скоро тебе нужна будет вся твоя сила". Я
услышал ее нежный голос, но не повернул головы. Солнце взошло, а мы
продолжали плыть. Пот лился с моего лица, как дождь из тучи. Мы плыли в
жару, при свете дня. Я ни разу не оглянулся, но я знал, что глаза моего
брата, сидевшего за моей спиной, упорно глядят вперед, ибо лодка летела
прямо, как стрела жителя лесов, когда она покидает сампитан.[4] Не было
лучшего гребца, не было лучшего рулевого, чем мой брат. Много раз мы вместе
побеждали в гонках в этом каноэ. Но никогда не испытывали мы своих сил так,
как в тот день, - в тот день, когда в последний раз гребли вместе! Не было в
нашей стране человека более храброго и сильного, чем мой брат. Я не мог
тратить силу зря, чтобы повернуть голову и поглядеть на него, но каждую
секунду я слышал свистящее его дыхание, все громче раздававшееся за моей
спиной. И все же он молчал. Солнце поднялось высоко. Жара, как пламя костра,
лизала мою спину. Мои ребра готовы были лопнуть, но я уже не мог набрать
достаточно воздуха в грудь. И тогда я почувствовал, что должен выкрикнуть с
последним вздохом: "Отдохнем..." "Хорошо!" - ответил он, и голос его был
тверд. Он был силен. Он был храбр. Он не знал ни страха, ни усталости... Мой
брат!