ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ НОРДИЧЕСКИЙ СИОН

Посмотрите на детей в роддомах. Они лежат рядами, перемотанные одинаковыми тряпками и кажутся нам практически неотличимыми. Сложно даже сказать где девочка, а где мальчик. Потом этих детей разбирают по домам и по прошествии определенного количества времени кто-то становится героем, а кто-то сволочью, кто-то честным обывателем, а кто-то бессмысленным убийцей. Кто-то правым расистом, а кто-то коммунистом и пацифистом. Кто-то занимается спортом, а кто-то пьёт водку. И неправильно всё списывать только на воспитание. Подавляющее большинство детей воспитывают примерно одинаково, а маньяки и насильники вырастают как среди отбросов, так и среди тех, кто номинально считается элитой. Ломброзо говорил о врожденных преступниках и был скорее всего прав в своем понимании преступника. Коммунисты, отвергнув генетику как «продажную девку империализма» и объявив Ломброзо лжеученым, считали, что дети рождаются «белыми листами» на которые можно «записывать» всё что угодно. Гены как бы вообще не причем, они даже «не предполагают». Сами же коммунисты это и опровергли опытным путем, ведь известно, что по мере приближения к коммунизму преступность всё время росла.[463] Очевидно, что начальные условия при рождении уже записаны и эти условия у всех разные. Как удачно выразился Г. Далилович: «Таким образом, в кибернетическом толковании, Бог становится сервером, размещающим человеческие души в биологических самовоспроизводящихся машинах».[464]

Когда-то один работник министерства чрезвычайных ситуаций рассказал мне интересную вещь. Оказывается, в критических случаях, например при пожарах или наводнениях, часть народа, бросив всё, тупо спасается бегством, а часть — бросается спасать либо других, либо какие-то материальные ценности. Он говорил, что так и не может понять, почему это происходит, да и наука никак это не объясняет, но совершенно очевидно, что здесь вряд ли играет какую-то роль воспитание, социальная среда или уровень выделения гормонов. Как это всё объяснить? Конечно, кажется что правильное воспитание играет большую роль, но очевидно что не меньшую роль играет и генетика (исходная программа). Вряд ли будущего героя воспитывали как героя, а сволочь как сволочь. Но вряд ли и то, что кто-то докажет «запрограммированность» героизма или «сволочизма» генетически. Как всё это можно объяснить с позиции теории систем? Ведь человек, повторим еще раз, продукт системы и сложная система может на него влиять в гораздо больше степени, чем он на неё. Отсюда вывод — людей делают события, точнее — цепь событий. А события — это особые моменты существования системы. События тоже имеют свои причины и их можно уподобить хаотическим аттракторам, они возникают вроде бы случайно, но способны оказывать серьезное воздействие на формирования мышления индивида. Поэтому современные разлагающиеся режимы стремятся сделать жизнь бессознательных масс избавленной от всяких событий. Так понижается энтропия. Вот почему в стабильных и сытых обществах «заработка и потребления» народ гниет и слабеет.

Американская система будет последней из тех, что мы будем рассматривать. Она — самая молодая, а потому является как бы суммой трех предыдущих «системных идей» — германской, еврейской и русской. Это совершенно очевидно, если посмотреть с кем сравнивали и сравнивают Соединенные Штаты. Сейчас наиболее часто сравнивают с Гитлером и его политикой «завоевания мира», достаточно посмотреть на множество карикатур Дж. Буша-младшего заделанного под фюрера или на американские флаги, где вместо звездочек свастика на синем фоне. Более того, многим недалеким европейским белым Америка видится чуть ли не как оплот национал-социализма, а НАТО, как структура, — защитником интересов белого человека. Напомню, что сам Гитлер употреблял термин «ожидовленные янки»,[465] приписывая, таким образом, американской системе явные еврейские черты, а один из предтечей фюрера — Вернер Зомбарт — писал в начале века, что ни одна страна не проявляет еврейского характера в такой мере как Соединенные Штаты.[466] Нам же, наиболее оптимальным представляется сравнение нынешних Соединенных Штатов с поздним СССР, с переходом от строительства Вавилонской Башни к Содому и Гоморре. Кто прав больше? Как увязать «арийский национал-социализм», «еврейский характер» и «поздний СССР»? Но правы здесь все, а само существование подобной смеси — вполне закономерно.

Про Америку, про американскую систему писать легко и весело. Изучая её, не подступает ком к горлу как, например, при описании российской системы, она не выглядит неестественно чуждой и отторгающей как еврейская и способна импровизировать, в отличие от немецкой. Американская система имеет огромную территорию, что выгодно отличает её от германской, но делает похожей на российскую. Да, на этой территории почти всё время доминировали белые, что является явным преимуществом перед российской системой. Но правда и то, что сейчас Америка, как один из самых реальных вариантов Сверхчеловека, стремительно превращается в глупый Голем, политкорректно именуемый «супермэном», — словом, давно ставшим именем собственным, а потому и непереводимым на другие языки. Голем — штука еврейская, изобретение пражского раввина Иегуды Лейбы бен Бецалеля. Помните главу про теорию катастроф? Там мы по одной оси откладывали «талант», а по другой — «увлеченность», а в итоге получали «достижения». Так вот, Голем слишком «увлечен». А помните, как Гитлер сравнивал Америку с ребенком пораженным слоновой болезнью?[467] Америка развивалась очень быстро, но в её «исходной программе» были «баги», пусть и поначалу незаметные, но которые неизбежно должны были сказаться по мере роста системы.

Тридцать лет европейской с 1492 по 1522 год — совершенно феноменальная страница в жизни второго поколения, настолько феноменальная, что ей трудно подыскать аналогии. Смотрите сами: 2 октября 1492 года, итальянец на испанской службе и ортодоксальный католик Христофор Колумб открывает Америку, точнее — остров Гаити. В 1498 году португалец Васко да Гама находит путь в «настоящую» Индию. В 1521 году в Европу возвращается кругосветная экспедиция Магеллана. В эти тридцать лет пришлось переделать всё, все учебники по географии и естествознанию. Теперь уже никто не сомневался что земля — шар, что большая часть её поверхности покрыта водой, ну а само открытие Америки можно уподобить открытию внеземных цивилизаций, ведь про вторую сторону планеты белые не только ничего не знали, но и не подозревали о её существовании. Белые именно так и вступали на американские берега — с теми же ощущениями, с какими наши космонавты вступали бы на планету заселенную альтернативными биологическими существами.

Но между открытием Америки и кругосветным плаваньем Магеллана произошло еще одно выдающееся событие: в 1517 году Мартин Лютер начал Реформацию церкви, начал как движение борьбы с коррупцией и разложением католичества, а на него тогда замыкалась вся умственная деятельность Европы. Таким образом, произошло как бы два скачка. С одной стороны, европейцы полностью пересмотрели собственные воззрения на устройство мира, с другой, Реформация дала им возможность познакомиться со всей Библией, а не только с её отдельными частями, причем теперь уже на национальных языках. Были низвергнуты все земные авторитеты — римский папа и его клир, святые, иконы, и даже такие равнобожественные в католичестве субъекты как дева Мария, превратившаяся теперь в обычную женщину. Но был в Реформации момент, последствия которого никто не мог оценить, да и вряд ли кто вообще обращал на него внимание. В оборот активно вошел Ветхий Завет — книга чисто еврейская, в отличие от Нового завета, написанного на греческом языке и адаптированного пусть и к разлагающемуся, но все же арийскому миру эпохи заката Рима. Кто-то может сказать, что всё христианство имеет своим источником еврейские доктрины, это будет правильно, но давайте будем помнить, что полторы тысячи лет Европа развивалась без еврейских доктрин, хотя христианство играло свою чужеродную отрицательную роль. Теперь же Писание состояло из двух частей — Ветхого и Нового завета, причем Ветхий был по объему в несколько раз больше, а по проработке — гораздо глубже Нового. Новый, таким образом, превращался в некое дополнение к Ветхому. И с ним мог познакомиться каждый! Так был дан старт соединению арийской религиозной системы с еврейской.

Но Реформация не коснулась всех стран. Те, что нас сейчас интересуют — Испания и Португалия — продолжали жить по старым католическим «евангельским» нормам. Более того, поток золота из Америки мгновенно сделал из Испании сверхдержаву, что позволило ей стать во главе Контрреформации. Именно на территории Испании в 1540 году баск Игнатий Лойола основал свой орден иезуитов, — будущее интеллектуальное ядро католичества. И именно им, Испании и Португалии, этим первым европейским Империям, предстояло выработать стратегию взаимодействия с коренным населением Америки. Да, главной целью конкистадоров был грабеж, но удовлетворив свой первичный аппетит пора было переходить к полноценному управлению новыми гигантскими территориями. В любом случае, нужно было обосновать эксплуатацию. Богословы порылись в Библии и нашли знаменитое проклятье Ноя своему сыну Хаму, где его потомки приговаривались быть рабами у потомков своих братьев. Вспомнили и главного языческого авторитета католической церкви — Аристотеля — и его теорию о «природных рабах». Тут же началась двадцатилетняя дискуссия о том, можно ли считать таковыми «природными рабами» индейцев? В частности, за индейцев вступился знаменитый монах Бартоломео де Лас Касас, один из первых европейцев ставший на их защиту. Он по возможности старался убедить всех, что «человеческий род един» и что индейцы — такие же люди, просто более дикие, он сравнивал их с «необработанной почвой». Итогом дискуссий знаменитая Requimiento — декларация, которую предложили индейцам и которую те, за небольшим исключением приняли. В ней говорилось о двух альтернативах. Первая — индейцы принимают католичество и подчиняются испанскому правлению. Вторая — индейцы отвергают Requimiento и тогда к ним будут применены меры отработанные католиками еще в Европе. «Мы возьмем вас, ваших жен и детей, и сделаем из них рабов, и продадим, и распорядимся с ним так, как прикажет его высочество, мы заберем ваши товары, и нанесем вам столько убытка и вреда, сколько сможем, обращаясь с вами как с непокорными вассалами».[468]

Вы не думайте что Лас Касас или другие люди лоббировавшие индейцев, были прообразами «общечеловеков» и современных либералов. Лас Касас, отвергнувший довод Аристотеля о «природном рабстве», сам был крупным рабовладельцем, другое дело, что он предложил использовать в качестве рабов негров из Африки, дабы таким способом спасти индейцев «от бремени тяжкого труда». Его личный трудовой коллектив — 1544 негра. Ему на богословских диспутах в Испании удалось каким-то невероятным образом доказать, что индейцы это «заблудшие язычники», а негры «вообще не люди». Да, занятное было время, впрочем, я допускаю, что такие диспуты проводятся и сейчас. Сидят себе влиятельные дяди и обсуждают за стаканом минеральной воды или апельсинового сока, какую страну разбомбить, из какой организовать отток капитала, а какую разбавить цветными иммигрантами. Правда, под конец жизни Лас Касас начал выступать и против рабства негров, но это ничего не меняло — процесс был запущен. Чем так «провинились» именно негры? Считается, что индейцы не могли существовать в условиях в которые их пытались втиснуть белые. Есть многочисленные данные о массовой смертности индейцев от болезней, к которым белые имели иммунитет. В общем, в 1518 году первые три негра были привезены из Африки и быстро полностью себя окупили. Импорт черных рабов был тут же поставлен на поток.

Итак, католическая испанско-португальская система, не была расистской в принципе. Да, индейцев убивали, но убивали как конкурентов, а не как людей другой расы. Затем белые приоткрыли свою систему для индейцев и вскоре наступил паритет, вызванный массовым смешением европейцев с индейцами и индейцев с неграми. В результате мы получили Латинскую Америку — католическую, набожную, нищую, а в расовой градации — диапазон от условно-белых Чили, Аргентины и Коста-Рики, до абсолютно черных Гаити и Ямайки. Видите как интересно получается: первый остров колонизированный белыми католиками — Гаити — сейчас самое черное и самое бедное государство в Западном полушарии.

Но вернемся к предтечам современных Соединенных Штатов. Немцы, хоть и дали миру Реформацию, сами вести мировую экспансию не могли, они были заперты в тесной европейской клетке. А вот англичане — вполне. Более того, они очень внимательно изучили Ветхий Завет, переведенный на английский язык еще задолго до Лютера, но проклятый католической церковью, и нашли его необычайно привлекательным и удобным. Настолько привлекательным, что начали массово называть детей ветхозаветными именами.[469] И это было только начало! Мы тоже говорили об удобстве еврейской системы, корни которой растут с Ветхого Завета, но вот насколько она удобна для арийцев? Позволительно ли переносить её методы в арийский социум? Вспомним, что евреи отличные тактики, но их идеал — в глубоком прошлом, их будущее, к которому они стремятся, не особо считаясь с потерями, — это прошлое, то прошлое что изложено в Ветхом завете. А на вопрос — позволительно или нет, отвечает история Америки.

Когда испанцы основывали первые поселения в тропической Америке, справедливо считая что нашли рай, Англия только-только приходила в себя после кровопролитной феодальной войны Алой и Белой розы, уничтожившей династии Йорков и Ланкастеров. И хотя еще в 1497 году англичане открыли Ньюфаундленд, всё же они безнадежно отстали от испанцев в деле освоения американского континента, а уж после того как английская церковь отделилась от Рима поддержав Реформацию, для английского флота вообще настали черные времена. Встреча английского корабля с испанским морским патрулем означала уничтожение не только корабля, но и всего экипажа. Испанцы перекрыли все морские пути, а тут еще и Мария Стюарт вышла замуж за мрачного испанского короля Филиппа II. Теперь об Америке можно было и не заикаться. К счастью, Марию быстро убрали. Через пять лет. Трон заняла знаменитая Елизавета-девственница или, по-английски, «Вирджиния». Ярая сторонница Реформации. Противостояние с Испанией возобновилось, но серьезного флота Англия пока не имела. По «правилам» Испанию победить было нельзя, поэтому была принята единственно возможная стратегия — организация масштабного пиратства в Атлантическом океане.[470] В это интересное, но опасное дело втягивались массы английских джентльменов, параллельно перехватывая у испанцев такие важные и прибыльные отрасли бизнеса как контрабанду и работорговлю. И ни в коем случае не думайте что пираты — это какие-то полуанархические морские банды. На море никакая анархия или «полуанархия» невозможна. Море — это величайшая дисциплина, где от каждого требуется четкое знание своих обязанностей и умение взаимодействовать с коллективом. Во флоте ведь не зря служат дольше чем в армии. Иначе все быстро пойдут ко дну. Это вам не примитивный грабеж на суше, это не подкарауливание слабых в подворотнях, не удары заточкой в сердце в темноте и отъем золотых вещей у беззащитных женщин. Здесь уровень куда более высокий. Я абсолютно уверен, что не только будущее могущество английского и американского флотов, но и четкость и слаженность работы современных корпораций, имеет своим началом именно вот этих «романтиков морей». Да, у английских пиратов доминировали горизонтальные связи, что подразумевает уважение ранга. В этом, кстати, отличие католиков от протестантов и православных, они моделируют вертикальную структуру своей церкви во всём.[471] В первой части мы показали, что все самые известные европейские вожди — католики. Конечно, испанцы не могли долго терпеть английский беспредел на морях, вот почему генеральное сражение флотов становилось неизбежным. Оно произошло у голландских берегов в 1588 году и завершилось полным разгромом испанского флота. Так англичане обеспечили себе доминирование в северной Атлантике которое сохраняли вплоть до «передачи» его своим наследникам — Соединенным Штатам.

Хотя плавать в Америку теперь можно было свободно, всё же англичанам постоянно что-то мешало. Первая полноценная английская колония в Америке, названная в честь королевы-девственницы — Вирджинией, вымерла в полном составе от голода, болезней и столкновений с индейцами.[472] И только в 1606 году, т. е. через 114 лет после начала колонизации Америки испанцами, англичане основывают первый реальный форпост — Джеймстаун в Вирджинии. Три маленьких деревянных барака окруженных забором. Вот с таких «начальных условий» стартовали будущие Соединенные Штаты. Вот почему отставание от испанцев и португальцев, расселившихся к этому времени по всей Центральной и Южной Америке — от Калифорнии до Огненной Земли может показаться фантастическим, но это будет неверно. Когда первые пилигримы укреплялись в Вирджинии, испанцы уже вовсю мешались с индейцами и никакого будущего не имели. А вот белые протестанты из Англии — имели. И большое. Перед тем что произошло на североамериканском континенте за последние 350 лет, меркнут все события происшедшие в остальных частях света, а ХХ век так вообще может считаться веком Америки. Америка — это телефон и телеграф. Америка — это первый пароход и первый самолет. Америка — это мобильные телефон и компьютеры. Америка — это автомобиль и интернет. Америка — это спутниковая связь и система глобального позиционирования. Америка — это первый кондиционер, первая микроволновая печь и первая система цветного телевидения. Америка — это менеджмент и маркетинг. Вы обожаете национал-социализм? А кто его уничтожил? Америка! Вы ненавидите коммунизм? Но кто уничтожил его? Тоже Америка! Америка — это кибернетика и генная инженерия. Америка — это первый ядерный удар и первая высадка на луну. Это первая стыковка в космосе и запуск корабля за пределы солнечной системы. Америка — это кино. Я скажу больше: Америка — это всё ХХ века. Америка — это единственная реальная и полноценная сверхдержава когда-либо существовавшая на Земле.

Впрочем, английские переселенцы, как и ранее испанцы, рассчитывали разжиться на новых землях золотишком, но его не было ни в Вирджинии, ни на всем восточном побережье. Однако обнаружилось, что эти земли дают отличные урожаи табака, а курение тогда становилось очень модным и очень дорогим увлечением в Европе. Дела пошли, теперь можно было точно говорить что колония состоялась. Из Англии в Америку потекли люди. Сначала десятки, а потом сотни и тысячи. Они уже знали что никакого золота там нет, но знакомство с ветхозаветными книгами Исхода и Пророков придавали их предприятию религиозный смысл. Америка начала рассматриваться как «Новый Ханаан», куда нужно было совершить «исход» из Англии (т. е. из тесного «египетского плена»). Именно в Америке, как они считали, предстоит основать «Новый Иерусалим».[473] Тут же в книге Исайи нашли и подходящий текст: «И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы; И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима; И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Исаия: 2,2–4.) Уже говорилось, что сказка может оказываться былью, если сильно захотеть и стремиться. Замените «Сион» на «Америка», «Иерусалим» на «Вашингтон», а местоимение «Он» на «Госдепартамент» и получите не библейскую сказку, а вполне правдивый современный текст. Была ли именно Америка предопределена к этой роли? Наверное да, во всяком случае, условия её развития были самыми благоприятными. Английские пуритане, таким образом, рассматривали переезд через Атлантику как сакральное предприятие — основание нового Сиона, который станет центром всего христианского мира, царством Бога на Земле.[474] По мысли первых американских философов, а они были людьми очень религиозными, исход пуритан в Новый Свет нёс печать величайшей важности. Причем говорили они не просто об очередной странице священной истории, а о начале её завершающего этапа, о реальном выполнении как ветхозаветных пророчеств, так и заповедей Христа. Эта уверенность пуритан в том, что именно им, а не кому-то другому, суждено воздвигнуть в Америке «Иерусалим», создала чуть позже основу мощной культурной и философской традиции, которая до сих пор рассматривает американскую историю как религиозный эксперимент, обладающий чертами абсолютной исключительности. Это — основа мировоззрения не только тех, первых американцев, но и внешней политики современных США. Вот почему можно сказать, что Америка является воплощением воли и желаний народов её населяющих. И еще недавно это было действительное демократическое государство.[475] Помните, что согласно Ветхому Завету сделал Иисус Навин с племенами населяющими Ханаан? Все они были уничтожены по завещанию Моисея. И действительно, территория на которой будет проживать избранный народ, должна быть очищена от посторонних, дабы они не оскверняли ее даже своим присутствием. «Новый Ханаан» тоже был заселен. Может быть не так густо как библейский, но населяющим его народам предстояло исчезнуть в полном составе. Пуританское духовенство создало «информационный фон», где индейцы были выставлены «детьми дьявола» которых можно уничтожить, а земли — присвоить себе. И вот финал: в 1640 году законодательное собрание Новой Англии принимает ряд резолюций с вполне четко прослеживаемым «ветхозаветным» логическим рядом.

1. Земля и все что на ней, принадлежит Господу

2. Господь может дать землю или какую-то ее часть избранному народу

3. Мы — избранный народ.[476]

Так создавалось философское и правовое пространство для «рождества» нового государства. Сколько было индейцев к началу XVII века? Называют разные числа — от 20 до 50 миллионов. В конце XIX века их осталось 250 тысяч. Их убивало не только оружие, но и болезни, причем считается, что последние гораздо в большей степени, ибо иммунитета к болезням белых у них не было. Инфекция, заканчивающаяся для белого насморком, для индейца означала смерть. Вымирали целые области. Этому тоже нашлось библейское оправдание: заговорили о «персте Провидения» помогающем «избранному народу». Вы поэтому не удивляйтесь, что население США чуть ли не поголовно поддерживает любое «пиратское» начинание своего правительства, вне зависимости от того против кого оно направлено.[477] Они так воспитаны многими поколениями. В XVI в про «избранность» говорили и хотели в неё верить, может быть даже верили, в ХХ-ом — такая убежденность уже была прочно зашита в мозги, в неё уже не надо специально верить, вера здесь совершенно избыточна. Индейцы, негры, сербы, арабы, — какая между ними разница с точки зрения вышеприведенной американской схемы мышления? Когда последние остатки индейцев были загнаны в резервации и малоприспособленные для жизни районы, писатели, вроде Майн Рида и Фенимора Купера, начали создавать легенды о «благородных дикарях», ни за что убиваемых белыми. Потом эта мазохическая попытка замазать свою вину за беспрецедентный геноцид войдет и в американский кинематограф, а он — воплощение дарвинизма и протестантизма в чистом виде. Индейцы хорошие и благородные? Но выживает сильнейший и приспособленный! А сильнейший и приспособленный тот, кто предопределен к этой роли. Но, как вы понимаете, это совсем даже не индейцы. Жаль? Жаль, но что поделаешь…

Мы говорили об английских пиратах играющих «без правил» и ставших родоначальниками британской морской колониальной империи. Мы говорили и о том, какому беспрецедентному грабежу подвергались территории захваченные испанцами. Т. е. в начале обоих империй стоял обычный разбой и бандитизм, а отнюдь не нудные миссионеры со своими проповедями и пилигримы ищущие «новый Сион». Миссионеры с пилигримами появились потом, когда дорога для «исхода» была расчищена и было показано кто конкретно есть новый хозяин в доме. Таким образом, именно группы характеризуемые с позиции современной криминологии как банды, стали первичным звеном этих (и некоторых других) империй. Поэтому мы разберем как именно возникает реальная банда с точки зрения теории систем.

Итак, основа банды, — люди или звенья. Причем люди, обладающие определенными характеристиками, люди готовые рисковать. Чтобы они сбились в банду, их критическая плотность в обществе должна превысить некий предел, и главное условие достижения такой плотности — непрерывный рост общественной энтропии или, проще говоря, в обществе должно расти число тех кого не устраивает текущее положение дел, причем не устраивает по многим пунктам. Дальше. У банды должен быть аттрактор, т. е. неизменная цементирующая идея, она будет гарантировать её устойчивость. Этот аттрактор может нигде и никогда словесно не обозначаться, обозначаться могут цели не имеющие никакого отношения к тем, ради которых банда создается. Но это не имеет значения для характера действий самой банды. Если банда окажется устойчивой, она начнет расти и если её рост никто не остановит, она подменит собой государство. Рано или поздно. И не стоит думать что банда, подменившая государство, будет всегда отрицательным явлением. Банда — это что-то вроде мутационного изменения, а оно может оказаться полезным или бесполезным. Если устойчивость общества и его «разнообразие» выше устойчивости и разнообразия банды, то она будет уничтожена. Очевидно, что белые банды соответствовали условиям, потому и победили разрозненные индейские племена.

Вы уже обратили внимание, что по такому же принципу возникают не только «классические», т. е. криминальные банды, но и революционные группировки. Ломброзо, живший в эпоху революционного подъема, совсем не случайно поставил рядом революционера и преступника, заявив, что между ними нет никакой разницы.[478] Но именно такие банды поднимались на борт первых испанских кораблей плывших в Америку. Их целью было золото. Но это, как вы понимаете, нигде не декларировалось. «Официальная версия» у испанцев — присоединение новых земель к королевству и обращение язычников в «истинную веру». Должен сказать, что и официальные и неофициальные цели были полностью достигнуты. Золото потекло в Испанию, а язычниками обращенными в христианство стало легче управлять.

Теперь зададимся вопросом: в начале каких государств стояли полноценные банды? И как меняется организационная структура банды при переходе её на уровень государства?

В первой части мы говорили, что для устойчивого существования банды степень её внутренней организации должна быть выше организация государства, а уровень внутренней энтропии, соответственно, гораздо ниже. Почему? Да потому что банда не просто существует вне закона, она еще и желает достичь своих целей максимально быстрым способом. И если эта банда приходит к власти, то её модель поведения становится моделью поведения государства, банда всегда стремится придать государству самый быстрый темп развития, какой вообще может быть достигнут при существующих условиях. Разве большевики не были такой политической бандой? Интернациональная экономическая банда. Проследите за разборками коммунистических вождей, особенно первого поколения, т. е. тех, что участвовали в революции. Разве модель их отношений чем-то отличается от обычной сложноструктурированной банды? А разве жизнь профессионального революционера не похожа один в один на жизнь криминального авторитета скрывающегося от карательных органов? Да, второе поколение коммунистов (Брежнев и К) вело себя помягче, как некое «полубандитское формирование», а третье, по понятным причинам не входившее в ту, революционную банду, просто поделило страну между усилившимися внутри разлагающейся банды этническими группировками. Типичный вариант раздела сфер влияния.

Или возьмем национал-социалистическую партию. Тоже самое. Банда крайних немецких националистов. Введение жесткой дисциплины, убийство несогласных, бешеный темп развития Германии, нарушение международных обязательств и т. п.

Америка — тоже не исключение. Америка — религиозная банда. Изначально — белая и протестантская, что накладывало свои особенности. Как известно, нет «главного протестанта», в то время как есть «главный католик» (папа) и «главные православные» (патриархи национальных церквей). Главный католик, т. е. папа — один, вот почему структура католической церкви довольна сильна. С другой стороны, протестанты, с сотнями своих церквей, тоже весьма сильны. У католиков — жесткая вертикаль и единоначалие. У протестантов — высочайшая дисциплина внутри небольших церквей и жесткие горизонтальные связи между церквями, причем не важно их мнение относительно друг друга. Вот почему протестанты вполне мирно сосуществуют. Как и католики. Можно перейти из одной протестанткой церкви в другую, сила протестантизма вообще от этого никак не уменьшится.

Примерно по такой схеме развивались первые американские колонии. Да, все они подчинялись английской короне, в каждой колонии был свой губернатор, но всё же они не были жесткими вертикальными структурами, переселенцы для того и переезжали на новую землю, чтобы снять пресс вертикали власти. Вертикаль власти там наличествовала лишь в той степени, какая позволяла этим колониям устойчиво существовать, противостоять индейцам, а после — оттеснять их с занимаемых территорий. Одно известно точно: никакого, даже мелкосерийного возвращения из Америки обратно в Англию не зафиксировано, что показывает: в Америке было гораздо лучше.

Конечно, рост колоний, а они были похожи одна на другую как те дети в роддоме, не мог просто продолжаться бесконечно долго без всякой цели. Как и положено, дети должны были поднять бунт против родителей и устранить их влияние, желательно навсегда. По отдельности они никакой угрозы не представляли, но собравшись вместе могли рискнуть. И рискнули. Сколько было таких детей? Первоначально — тринадцать. Странно. Точно как и израильских колен, если, конечно, считать и священническое колено Леви, не получившее участка в Ханаане. Отсюда и тринадцать полосок на американском флаге. Красная — белая, красная — белая…. Я бы не удивился, если бы узнал, что под таким же флагом Моисей вел евреев через пустыню, тем более что данное сочетание — одно из самых заметных, вспомним про дорожные знаки, — белые в красной кайме, про шлагбаумы и указатели железнодорожных переездов.

Конечно, бунт против своих «английских родителей» зрел постепенно,[479] колонии начали «огрызаться» чуть ли не с начала XVIII века, но настоящая война началась в 1775 году, причем казалось, что шансы не на стороне колонистов. Тринадцать независимых колоний не имели жесткой вертикали, они её создали уже во время войны, чтобы не пропасть поодиночке, а победили благодаря новым тактическим приемам, отчасти заимствованным у банд и индейцев. Так через войну рождалось новое государство. Так происходил переход от одного порядка, через хаос, к другому. Так возникала новая устойчивость. Можно сказать, что только так и рождаются настоящие государства. Это было что-то вроде инициации, какую проходили в ранних обществах подростки. Поэтому ничего кроме смеха не вызывают проявления «бурных патриотических инстинктов» которые мы наблюдаем у стран возникших в начале 90-ых годов, так сказать, одним росчерком пера. Им или предстоит доказывать свое право на существование с оружием в руках или они исчезнут. По-другому в истории не бывало никогда. И кто назовет американцев предателями? Пусть они формально и подняли бунт против метрополии которой сами же и присягали. Здесь подобные определения не проходят, здесь сработало системное виденье: Англия стала избыточной по отношению к колониям и они её «выбросили» из своей системы. Они, предатели не большие чем дети, уходящие от своих родителей. И действительно, за какие такие заслуги они должны отсылать в Англию деньги? Или вести свою торговлю сообразуясь с её интересами. Да кто вообще такие эти англичане? 4 июля 1776 принимается Декларация о Независимости. Единогласно всеми колониями. А как системно всё было сформулировано! «Когда в ходе человеческой истории для одного народа оказывается необходимым расторгнуть политические связи, соединяющие его с другим народом, и занять среди держав мира самостоятельное и независимое положение, на которое он имеет право согласно законам природы и ее Творца, то уважение к мнению человечества обязывает его изложить причины, побуждающие его к отделению». Англичане сопротивляются как могут, даже привозят из Европы несколько тысяч нанятых отморозков из немецких княжеств, ведь как уже говорилось, немцы всё время стремятся выбросить энтропию вовне. Георг III делает совсем наглый шаг — просит Екатерину II послать в подмогу Англии десять тысяч русских солдат, впрочем, она ему вежливо отказывает. В 1783 году Англия признает независимость колоний, а в 1787 году принимается Конституция Соединенных Штатов и первые 10 поправок (т. н. «Билль о Правах»), которая и по сей день является одной из наиболее совершенных в мире. Очевидно, что такой документ мог быть принят только молодой нацией с невысокой плотностью населения, а в тринадцати колониях имевших площадь равную Франции проживало всего 3 миллиона человек, в то время как в самой Франции — 25 миллионов. Более того, нация не должна была находиться под доминированием вертикальных связей, что в переводе на «европейский язык» означает невыраженность феодальных отношений. Как скажет в ХХ веке Л. Харц «в Америке не было феодальной традиции, поэтому нет и социалистической».[480] Смотрите сами: первая поправка гарантировала свободу слова, печати и собраний. Ну, в общем, через несколько лет Французская Революция провозгласит то же самое. Но вот вторая поправка наделяла каждый штат правом создавать собственное ополчение, а народ — иметь и носить оружие. Мыслимое ли это дело в Европе? Остальные поправки были не менее революционны и прогрессивны. Понятно, что такая страна должна была понестись вверх бешенными темпами. И понеслась! Удваивая ВВП каждые десять лет и непрерывно расширяя границы на запад, пока они не уперлись в Тихий Океан. Ну и не забывая параллельно выбрасывать всех конкурентов с Западного полушария. Было, правда, на этом хорошо укатанном пути, одно препятствие — Гражданская война. Мы сейчас не будем описывать её детали, скажем только, что победа северян, притом что наши симпатии однозначно на стороне Конфедератов, шла на пользу Америке вообще. Ну образовались бы тогда две страны, стала хотя бы одна из них сверхдержавой? Ведь Юг это не только табак и хлопок. Юг — это Техас, а Техас — это нефть. Есть серьезные основания полагать, что Север мог смириться с потерей табака и хлопка, но с потерей нефти — никак, даже несмотря на то, что нефть тогда не имела такого решающего значения как сейчас. Посмотрите как американцы бьются за нефть по всему миру, неужели вы думаете что они могли просто так потерять её в своей стране? А какой символизм: война началась из-за черной жижи именуемой нефтью, а завершилось освобождением от рабства черных негров! Чего изначально совсем не планировалось. Сейчас негры — главный источник энтропии внутри Америки, а нефть — главный источник энтропии в тех странах, которые ею обладают. Или вы думаете, что Америка напала на Ирак потому что там недемократический президент? Или может быть она воевала за Кувейт только потому что не могла терпеть его незаконную оккупацию Ираком?

Безудержный рост Америки рано или поздно должен был привести к ситуации, когда нужно было искать новые источники энергии для устойчивости системы и точки сброса энтропии. Быть такой мощной страной и оставаться изолированной системой оказывалось невозможным, это противоречило арийской ментальности. И не только арийской.

Идеология первых пилигримов была построена на ветхозаветных легендах, которые, как они считали, именно в Америке должны были получить свое новое и на этот раз уже окончательное воплощение. И если кратко сформулировать идею Ветхого Завета, то она состоит в получении избранным народом своего удела на земле и построении там справедливого общества живущего по божественным законам. Все остальное — следствия. Но английские протестанты были не единственными кто претендовал на ветхозаветное наследство, хотя казалось, что именно они здесь главные. Сами евреи, с тех пор как остатки их государственности были уничтожены Римом, отнюдь не отказывались от своих доктрин и никуда не исчезали, а то что теперь их наработки отчасти использовала самая сильная арийская система в мире — было несомненным плюсом. Можно было соединить эти две системы: самую сильную арийскую и самую сильную неарийскую, причем еврейская система уже имела «всемирное покрытие».[481] Вот их и соединили, тем более что в конце 90-ых годов XIX века евреи, увеличившие свою численность восьмикратно, массово хлынули в Америку. Из одной только России уехало полтора миллиона. Итог? Уже в 1917 году Америка, удачно вступив в европейскую разборку, — одна из главных политических сил в мире. С 1945-го — одна из двух сил, а с 1991-го — единственная сила, конкурента которой пока не видно. Мы, говоря про СССР, показали, как совпадение целей евреев и русских позволило одолеть арийский национал-социалистический вермахт, но та война шла менее четырех лет, после чего цели опять разошлись, причем с каждым годом расхождение усиливалось, закончившись тем, что евреи с начала 70-ых годов начали покидать «самое счастливое государство в мире», имея в кармане израильскую визу, но почему-то изо всех сил стремясь попасть не в старый, а именно в новый, американский Сион.

Как именно «соединилось» протестантское и еврейское в Америке, объясняет теория систем. Итак, арийская государственная система — это всегда вертикаль. Еврейская система — это горизонталь, причем всемирная. Вертикальная система ориентирована на аккумулирование энергии, например, только она может иметь большую армию или развитую промышленность, ибо сильная армия — это вертикаль, и сильная промышленность — тоже вертикаль. А вот основа горизонтальной системы — связи или информационные каналы. Можно победить противника силой, просто сломав его организацию, но можно победить его грамотно разбивая связи, не все, но самые важные. Задача резко облегчается, если эти связи слабые. Например, фраза Гитлера про «Россию, попавшую в лапы большевиков и созревшую для крушения», была верна в 1918-19 гг., когда в стране связи были невыраженными; к моменту, когда эти строчки были написаны (1926 г.), она представлялась сомнительной, а к 1941-му году так вообще выглядела вздором. Конечно, связи кайзеровской или гитлеровской Германии разорвать информационным воздействием было нельзя, они были очень прочными, вот почему потребовалось военное вмешательство. 1945 год — двойная победа в Европе. С одной стороны — американская талассократия, с другой — советская теллурократия. Причем у американцев всё настолько легко получилось, что несколько послевоенных лет они просто не знали что делать со свалившийся на их головы мировой гегемонией. А Советский Союз тем временем устанавливает марионеточные режимы в Восточной Европе и помогает коммунистам захватить власть в Китае. У американцев атомная бомба, у СССР — доминирование на большей части евразийского материка. Кто кого должен был больше бояться? Кажется, что СССР, не имеющий ни флота, ни бомбардировщика, ни бомбы, но факт остается фактом: 22 мая 1949 года министр обороны США Джеймс Форрестал выбрасывается с 16-го этажа, произнеся напоследок культовую фразу: «Русские идут!» Паранойя? На чем русские могли тогда «прийти» в Америку, даже если бы очень захотели? Или может Форрестал перепутал русских с кем-то другим, тем более что 7 мая 1948 года было провозглашено создание государства Израиль, прямого правопреемника библейского «сиона». Удалось бы это евреям без победы американцев в войне? Сомнительно. Так Новый Сион восстанавливал Старый. Так еврейская горизонталь использовала протестантскую вертикаль. И не следует думать, что американские евреи владеют всей Америкой или хотя бы большей ее частью, это совершенно не нужно для получения требуемого результата. Евреи контролируют прежде всего то, что им надо, те составляющие системы, которые позволяют при минимуме затрат иметь максимум эффекта. Например, инвестиционный бизнес, а суть его в том, что собираемые среди населения деньги затем вкладываются в ту или иную прибыльную отрасль через покупку акций, причем в отрасль совсем не обязательно принадлежащую евреям. Здесь достигается два эффекта: с одной стороны под контролем оказываются акционеры, с другой — сами предприятия нуждаются в привлечении инвестиционных средств. Аналогично и оптовая торговля. С одной стороны — куча мелких производителей, с другой — множество мелких торговцев. Посредник между ними — оптовик, который не владея ни производством, ни торговлей, влияет и на то и на другое. Т. е. евреи опять-таки контролируют связи, информационный канал. Здесь же и объяснение тому, что евреи очень часто оказывались обличителями крупной буржуазии, монополий и т. п.[482] Известная ситуация — какой-нибудь еврейский миллиардер может называть себя социалистом или даже коммунистом и обличать крупных акул бизнеса ну прямо таки языком уличных пропагандистов.[483] Но никакого противоречия здесь нет. Антимонопольные запреты приводят к разукрупнению бизнеса и измельчанию собственников, а мелкое всегда легче контролировать нежели крупное. Но это внутри США. Вовне — основа американского контроля и доминирования — доллар, самый удачный протестантско-еврейский информационный продукт. Так, Профессор Сироткин В.Г. на заседании Клуба «Свободное слово» 2 февраля 2000 г. говорил насчет доллара: «…О том, что это дутая валюта, давно пишут, например, в интересной книге Пауля Фрица «Неминуемый крах доллара».[484] В ней сказано, что 80 % американских долларов находится за границей, в том числе и у нас (в России — прим. MAdeB). Реальная цена стодолларовой бумажки — 17 центов, и мы платим за 100 долларов сейчас около двух тысяч восемьсот — двух тысяч девятьсот. С 1944 года, когда Рузвельт и Черчилль в Бреттон-Вуде договорились считать доллар эталоном расчета, резервной валютой, почти ничего не изменилось, американцы до сих пор цепляются за это, не отдавая себе отчета в том, что они ставят под угрозу всю экономику мира. Не случайно в Конгрессе США работает сейчас специальная комиссия, которая пытается найти выход из ситуации гигантской инфляции, когда в мире скопилось в 25 раз больше денег, чем товаров. Подумайте, что произойдет с мировой экономикой, когда однажды откажутся признать доллары, которые находятся за границей, а там их, напомню, 80 % от общего числа долларовой массы. Мы сидим на долларовой игле! Кому это выгодно? Это выгодно тем, кто вывозит сырье, кто наживается на бегстве капитала…» А какие у нас страны живут вывозом сырья? Кто отдает энергию за информацию? Нет, американцы отлично отдают себе отчет в том, что они делают. Да, риск большой. Но и прибыль сумасшедшая. Подумать только, вы печатаете деньги, бумажные деньги, а вывозите из стран третьего мира всё что вам нужно, причем во всё больших количествах. Печатаете «информацию», а вывозите энергию. Ладно арабы, у них кроме нефти всё равно ничего нет. А такие страны как Россия или Бразилия? Ведь они свое будущее продали на много-много лет вперед. И за что? За бумажки, которые, в большинстве своем к ним даже не попали! Кто ж от такого бизнеса откажется, притом, что все понимают: сколько ниточке не виться, конец всё равно будет. А конец — это крах всей финансовой системы, хаос. Но пока, как уже говорилось, американцы поддерживают в сырьевых странах максимальный порядок и будут держать его до конца. Вот вам и пример того, как мир может двигаться к порядку и хаосу одновременно. Здесь, кстати, сигнал: как только американцы окажутся неспособными поддерживать порядок в главных сырьевых странах (Ближний Восток, Россия, Латинская Америка), как только там начнут происходить неконтролируемые процессы, знайте: крах энергетической и финансовой системы — дело ближайшего будущего. А что поддерживать его все труднее, думаю ясно всем, достаточно просто включить телевизор. Но мир накачен не только пустыми долларами. Практически ни одна из мировых валют не соответствует товарной массе, долларовый пример оказался заразительным, другое дело, что только Америка имеет возможность использовать свою валюту как главную. Для того она и две Мировые Войны выиграла. Да, напомним, что Федеральный Резервный Банк печатающий доллары, был создан в 1912 году еврейским банкиром Феликсом Варбургом. Очевидно, что гарантией еврейского успеха и влияния являются отнюдь не гигантские деньги, но результат работы их системы, их связи, информация, организованность, командный дух. Арабы ведь тоже сказочно обогатились на торговле нефтью, и что? Эмираты или Кувейт на что-то влияют?

Но и это еще не всё. Удачный симбиоз протестантской вертикали и еврейской горизонтали, выразился в так называемой «революции менеджеров». Сущность её в отчуждении собственности (т. е. «энергии) и управления («информации»), т. е. вытеснении класса капиталистов классом администраторов. Формально менеджер — наемный работник, но фактически, без него никакая деятельность оказывается невозможной. Очевидно, что класс менеджеров контролировать легче чем класс собственников, ибо собственники могут иметь коллективный интерес, менеджеры — нет. Чуть позже эта американская «менеджерская модель» стала распространятся по всему миру.

Но евреи занимались не только контролем над связями, но и непосредственно старались влиять на информационную сферу. И дело даже не в том что им принадлежит контроль над такими «китами» как «Рейтер» и «Ассошейтед Пресс». Белые тоже кое-что контролируют, например CNN. Просто подавляющее большинство СМИ, таких как газеты, журналы, телеканалы, существуют за счет рекламы, а заказы на размещение рекламы идут через рекламные агентства большинство из которых под контролем евреев. И вряд ли евреи будут кормить деньгами рекламодателей газеты или телеканалы дающие «альтернативную информацию». Что мы получили в итоге? «Со страниц книг и газет, с теле- и киноэкранов перед американцем представал добрый, умный, вечно гонимый антисемитами еврей, поборник демократии, патриот Америки, короче, верх совершенства. Все, что не соответствовало этому выдуманному образу, изгонялось на задворки. И в результате такой методичной обработки американское общественное мнение приобрело простейшую форму шара: «Еврей всегда прав. Враги евреев — враги Америки и свободы». /…/ И в этом кривом еврейском зеркале, через которое только и было дозволено американцам смотреть на мир, исказились все пропорции, нормальные люди превратились в чудовищ, монстров из Зазеркалья. Теперь Америка была готова к употреблению. Ее главный недостаток стал ее главным достоинством. /…/ Американское общественное мнение — это не только удобная форма сознания, которую можно послать в любом направлении, затратив минимум усилий. Как шар, катящийся после толчка под действием своей собственной инерции, не в силах остановиться или свернуть с пути, так и американец уверен, что движется по собственному желанию в выбранном им самим направлении. Придание евреями Америке нужной формы и использование ее для своих нужд — это и называется американским боулингом. Мы настолько привыкли к американскому вмешательству во все конфликты на планете, что даже не представляем, что когда-то могло быть иначе. /…/ И вдруг в первые десятилетия XX века Америка прониклась мессианскими идеями победы демократии во всем мире».(В. Афанасьев «Евреи правят Америкой») Вдруг «выяснилось», что оказывается, Америка имеет свои интересы во всех уголках земного шара и, что самое ужасное, этим интересам непрерывно кто-то угрожает! Кто? Враги свободы и демократии. Так в ХХ веке удачно соединились троцкизм, протестантский фундаментализм и сионизм.[485] На выходе мы получили такое себе американское имперское правое движение, последователи которого именуют себя неоконсерваторами. Именно они постоянно критиковали разного рода «разрядки» и были оплотом антикоммунизма в американском обществе. Изначальной их целью было уничтожение Советского Союза, так троцкисты брали реванш у сталинистов, но после того как эта задача была выполнена, а мир ну ни на сколько не стал лучше и «безопаснее», идея трансформировалась вполне предсказуемым образом: теперь уже весь мир представлялся избранному американскому народу-богоносцу как стадо заблудших агнцев нуждающихся в исправлении. Кстати, неоконсерваторы уверены, что их действия одобрены «самим Господом», впрочем, они здесь не первые и, наверное, даже не сто первые, вспомним хотя бы немцев с их «Gott mit uns» выгравированном на бляхах армейских ремней.

Очевидно, что «исправить» мир только с помощью оружия было совершенно нереально, особенно когда у главного конкурента — СССР — было несколько десятков тысяч ядерных зарядов. Но идеология «неоконов» во многом была родственна идеологии первых строителей коммунизма, тех, которых потом Сталин перестрелял, а она отнюдь не подразумевала однозначно силовое установление «прогрессивных режимов». Марксизм как раз делал ставку на подрыв устоев систем (разрыв связей), с помощью пропаганды и идеологии, т. е. с помощью разупорядочивающей информации. По мере усложнения общества, с ростом доминирования связей над звеньями информация становилась мощным инструментом преобразования действительности. Принцип использования информации заключается в том, что опираясь на неё, человек создает определенные условия, при которых ситуация оборачивается нужным для него образом. В этом принципе заключена сама природа управления как средства для превращения возможного в реальное. ХХ век показал нам, как впервые в истории человечества одна сверхдержава уничтожила другую чисто информационным путем.

Гитлер в своем политическом завещании предрекал послевоенное советско-американское соперничество в глобальных масштабах. Но мог ли он предполагать, как именно будет побежден и разрушен Советский Союз? Не думаю. Он говорил о неком агрессивном варианте «панславизма» и вообще ничего не говорил о том, что будет в случае тотальной победы Штатов, точнее, чувствуется, что он в эту окончательную победу не верил. Из его текста следовало, что американцы должны «сбросить иго нью-йоркского еврейства» — такие советы, скорее всего, следствие влияния на Гитлера американского автопромышленника Генри Форда. Как бы то ни было, третий Рейх был побежден чисто военным путем, информационным победить было невозможно, образы создаваемые геббельсовской пропагандой были ничуть не слабее тех, что делали американцы, а идеи Третьего Рейха полностью соответствовали немецкой ментальности.

А вот с Советским Союзом было не так. Вы, кстати, никогда не задумывались, почему СССР, с таким неимоверным трудом выстоявший в противостоянии с Германией, через какие-то тридцать лет оказался полным идеологическим банкротом, а через сорок пять — развалился без единого выстрела? Говорят, что он не выдержал экономической гонки, но это утверждение лишено всякого смыла — из-за экономики не развалилось ни одно государство в мире, ни маленькое, ни самое великое. Да, советская экономика была неэффективная. А что, экономика Никарагуа или Танзании эффективна? Но кто скажет, что этим странам угрожает развал? Экономика может быть фактором сопутствующим развалу, но она никогда не играет в нем главную роль. Из-за «экономики» могут происходить социальные взрывы, не более. Рим ведь тоже не из-за «экономики» развалился! Рим развалился из-за того, что не мог поддерживать систему им самим же созданную. Мы говорили о России, об СССР, о том как политически окрепшие национальные кланы разорвали эти империи, но и в этом процессе экономика не играла никакой роли, вспомним, что самыми сепаратистскими регионами были Прибалтика и Кавказ, т. е. те, где уровень жизни был наиболее высоким.[486]

Почему же СССР в открытом информационном противостоянии всегда вдребезги проигрывал американцам? Почему его пропаганда не имела вообще никаких шансов на успех? Нет, хорошо было Сталину до войны. Общество было абсолютно информационно-закрытое и о жизни на Западе имела представление мизерная часть верхнего слоя, причем вся она была сосредоточена в Москве и легко контролировалось. Гитлер ведь не просто напал, он еще и открыл, «взорвал» советскую систему. Для начала, советский человек увидел, что у немцев не растут рога, как это было показано в фильме «Если завтра война», что у них, оказывается, есть танки и самолеты, причем совсем даже неплохие и что именно немецкая, а не советская армия, лучшая в мире. А сила советской армии была одним из идеологических столпов сталинской пропаганды. Это конечно был удар, но его можно было пережить, в идеологическом плане он был не столь опасен, ведь эта лучшая в мире армия пришла убивать и против неё рано или поздно пришлось сражаться. И пусть национал-социализм в тысячу, в миллион раз лучше сталинского коммунизма, но какой лично вам от этого прок, если ваше существование в нем не планируется или планируется в виде рабов без всяких прав? Или в виде удобрений на полях? Мы указывали на эту ошибку Гитлера и на то, как грамотно её использовал Сталин.

А вот происшедшее дальше, представляло реальную опасность, которая и дала свои обильные плоды, фатальные для коммунистической идеологии. Советский солдат пришел в Европу, пусть и разрушенную войной, и увидел, что уровень жизни там качественно выше, нежели в СССР, что эти уровни вообще несопоставимы. Так был нанесен второй удар по советской идеологической машине, ведь официально, уровень благосостояния в «стране победившего социализма» значительно опережал все остальные страны мира. Это очевидное несоответствие пропагандистских установок и реального положения дел видело и Политбюро, и Сталин, но что они могли реально предпринять? Сделать уровень жизни равным европейскому было невозможно в обозримой перспективе, как и невозможно было обеспечить полную информационную изоляцию 6 миллионов человек побывавших в Европе. Начали искать несимметричные информационные шаги и вот мы уже видим усиленное продвигание тезиса о главенстве русского народа, начало борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед западом и т. п. Имели ли они успех? Наверное, хотя вряд ли были значительными.

Но в войну действовал не только немецкий фактор. Действовал и другой, гораздо более важный — американский. Я как раз и вырос среди поколения людей, чье взросление пришлось на период окончания войны и массовый завоз американских ленд-лизовских товаров. Сколько я от них слышал рассказов о «чудесном американском беконе», о сале, уже нарезанном тончайшими пластинками «таявшими во рту», об американском шоколаде, об яичном порошке, т. е. об «энергии». Говорили об американском мыле и об американском кофе. Ну а когда дело доходило до «информации», до т. н. «трофейных фильмов» тут уж взрослых было просто не остановить! С каким упоением они рассказывали про ковбоев, стреляющих «с бедра», про ганстеров, про «мальчика-тарзана». С каким неописуемым восторгом пятидесятилетние женщины говорили о загорелых красавцах с волевыми лицами в ковбойских шляпах, рассекающих прерии на буйных мустангах! Рассказывали про американский джаз, про американские вещи, в сравнении с которыми советские «шмотки» выглядели балахонами дикарей только что вышедших из болот. Причем рассказывать они могли бесконечно долго. Было очевидно, что американский продукт был самым большим и приятным (что очень важно!) впечатлением их детства. А детские впечатления — самые сильные. Никакая советская пропаганда не могла их замазать. Точно так же, как не могла замазать светлый образ немца советская пропаганда, пока народ с этим самыми немцами не столкнулся «в живую». Я, например, знавал одного деда-механика, он обслуживал в войну самолеты, включая и американские «Аэрокобры», читавшего чуть ли не по слогам, но четко знавшего три «американские» буквы — USA. Он их очень быстро находил на всех лейблах где они были. Он знал: USA — это Америка, а все что сделано в Америке — лучшее в мире. Я вырастал примерно с тем же убеждением, американское — лучшее в мире, причем всё, ибо такая страна просто не может быть второй! Только первой! И если о немцах они говорили просто с уважением, но с таким уважением c каким говорят про врага, то про всё американское — с какой-то особой теплотой и любовью. Америка в их сознании осталась далекой страной, которую им когда-то давно показали, а всё увиденное было настолько мощным по информационному эффекту, что не могло быть забыто. Даже сорок лет послевоенной антиамериканской истерии, во многом правильной по подаваемым фактам, ничего не могли изменить. Для меня «тригамматон» USA тоже был чем-то вроде волшебного клейма. Я тогда ничего не знал ни о роли информации вообще, ни про информационные войны в частности, я вообще только читать недавно научился, но ничего советского из того что мне попадалось на глаза, не выдерживало сравнения ни с каким американским аналогом. При этом у меня хватало мозгов понять, что Америка не может быть лучшей «просто так», что это чем-то должно быть обусловлено. А потом, в школе, меня научили, что всё идет от общественного устройства, т. е. что Советский Союз лучший в мире потому, что у нас коммунистическая идеология, а Америка плохая потому, что там капитализм. Уже тогда я задал себе вопрос «а на кой хрен идеология, если руками ничего нормально сделать не могут?». Потом вопрос приобрел уже явно диссидентский окрас: «а может из-за идеологии и не могут ничего нормально делать?» Вот почему мне смешны люди, особенно с научными степенями, заявляющие, что они разочаровались в коммунистической идеологии «еще в 30 лет» или «учась в институте». Неужели это было так сложно, что потребовалось дожить аж до института или до 30 лет? Ведь всё на поверхности валялось. Тем более во время Брежнева.

Это выпячивание идеологии было огромной ошибкой советской пропаганды: получалось, что мы как бы живем для идеологии, для какой-то недостижимой цели, а американцы живут для того чтобы ездить на машинах, развлекаться в Диснейленде и набивать продуктовые корзины в супермаркетах. И еще они живут для приключений! И обратите внимание, кто стал ударным отрядом перестройки. Люди 1928-33 годов рождения, т. е. те, чей пубертатный период как раз и пришелся на ленд-лиз и американские фильмы. Они в самый свой важный возраст увидели бездонное различие двух систем, причем сравнение, как вы понимаете, было совсем не в пользу сталинской. Это «воспоминание» осталось у них на всю жизнь, они могли говорить всё что угодно, но полноценными «строителями коммунизма» не могли являться в принципе. Они были потеряны, они не верили полностью, а верить можно только полностью, но не на половину или четверть. Вера в светлое будущее была главным императивом советского человека. Когда эта вера исчезла (приблизительно во времена Хрущева) коммунистический «проект» можно было смело прикрывать. Это понял и сам Хрущев съездив в Америку. Над ним смеются что он засеял страну кукурузой и, наверное, имеют право. Но надо понять и Никиту, мы же не смеемся над Петром I за то что он ввел бело-сине-красный флаг (как у Голландии), завел никому не нужный парусный флот (потому что такой есть у Голландии), перерыл новую столицу каналами (потому что так в Амстердаме), открыл музей уродов (как в Голландии) и начал стричь бороды (в Голландии бороды не в моде). Никита просто пытался «скопировать» Америку по самому простому (как ему казалось) сценарию — «изменить всё, ничего не меняя». Это потом назовут волюнтаризмом, но «волюнтаризм» — это всего лишь последствия информационного удара, как и в случае с Петром. Вот что такое сила информации.[487]

Как могла информационно противостоять советская система? Ну способов было два. Первый — создать новую идеологию, привлекательную для большинства, но это означало бы крушение марксизма, что было абсолютно недопустимо. Второй — полностью закрыть информационные каналы. Запретить поездки за границу, даже в соцстраны. Ограничить присутствие иностранцев исключительно дипломатическими миссиями. Никаких театральных и эстрадных гастролей как с нашей, так и с их стороны, никаких иностранных фильмов и музыки, никакой иностранной литературы, даже самой безобидной. Полный запрет ввоза в СССР любых иностранных вещей. Любые репортажи о загранице — под жесткой цензурой. Такой себе, северокорейский вариант, «большое Чучхэ».

Но и это представлялось утопией. СССР сам нуждался в расширении своего влияния, он занимался глобальной экспансией, а всё большее и большее отставание в технической сфере, вынуждало закупать многие товары за границей, для чего требовался большой торговый флот. Иными словами, систему нужно было открывать. Нужно было посылать десятки тысяч моряков в порты капиталистических стран по несколько раз в год, нужно было зазывать к себе толпы африканских и азиатских студентов и вы понимаете, что студенты сюда с пустыми руками не ехали. Как всё интересно выворачивалось! Негр или индус становился информационным каналом через который ариец проживающий в СССР получал товары и информацию произведенную другими арийцами. У негров и азиатов покупались вещи, у них же покупались музыкальные записи и видеокассеты с фильмами. Негр оказывался пусть и избыточным, но все же вполне конкретным информационным наполнением белого.[488] Смешно? Конкуренцию неграм составляли только моряки загранплаванья. Вот почему места где негров и моряков было больше всего, были и наиболее антисоветски настроенными городами, речь прежде всего идет о Петербурге и Одессе. Да, в этих городах ещё было очень много евреев, которые вдруг массово начали выезжать из СССР. Это был смачный плевок в советский строй! Впереди шла только Москва, но там вообще концентрация иностранцев была на порядки выше. Вот почему реальный статус цветного иностранца выполняющего роль информационного канала, был в СССР куда выше, нежели у обычного белого. Например, студент-негр дарил комендантше общежития дорогой косметический набор, якобы от фирмы «Кристиан Диор» (ну так на нём было написано), стоимостью в 1 доллар и она его селила в лучшую комнату, в то время как белые занимали самые отстойные «номера» и ютились там втроем-вчетвером. Он видел и чувствовал, что в этой белой стране он круче белого по всем важным в его понимании пунктам. И если в Америке статус негра поднимали часто совершенно искусственно, то в СССР он рос естественным путем, путем опускания статуса белого. Ну и вспомним, что одновременно рос статус местных цветных.

А еще в некоторых городах (в Москве, в портах и нескольких столицах союзных республик) пооткрывали магазины торгующие за валюту или на специальные чеки исключительно западными товарами, причем высокого качества. Народ, уже поделенный по многим параметрам, теперь был поделен еще по одному — тех кто имел валюту или чеки и тех кто их не имел. Первые, ясное дело, составляли явное меньшинство. Получалась довольно дикая картина: те, кто работал заграницей, что в СССР считалось верхом престижа, приезжали «на родину» и сохраняли привилегию отовариться в «западном» магазине, те, кто честно горбатился на советских заводах-фабриках такой возможности не имели. Для информационной изоляции окна магазинов были тщательно задрапированы, но туда, в общем, мог попасть и обычный человек, не бывший за границей, например, со своим знакомым имеющим валюту. Понимали ли в Кремле что эти магазины — наглая антисоветская демонстрация, куда более опасная чем генетические отбросы именуемые диссидентами?[489]

Конечно, страна в общем была завешена железным занавесом, но мы показали те маленькие дырочки и щелочки через которые советский человек мог заглядывать «туда». И в этом была огромная опасность, ибо он видел лицо той, западной системы, он видел лучшее что в ней есть. А потом включал телевизор и на него со всех (т. е. с двух) каналов лился многочасовой нудный бред старых дегенератов и залихватские речитативы молодых выдвиженцев с лицами типичных подонков. Вот эти молодые, кстати, ненавидели систему больше всего и именно они, как самые умные и самые расчетливые, адаптировались к ней наилучшим образом — стали авангардом комсомола и «перспективными молодыми коммунистами». Практически все «молодые реформаторы» (или подонки — кому как больше нравится) ельцинской эпохи — оттуда.[490] Из комсомольских лидеров и молодых коммунистов. Но вспомним, что американцы открыли и прямые информационные каналы — радиовещание на Советский Союз. Против этой явной информационной атаки коммунистические власти были совершенно беззащитны, но боялись её смертельно, она подрывала монополию на информацию, вот почему было принято удивительное решение: глушить радиопередачи «Голоса Америки», «Радио Свобода» и ряда других радиостанций на всех частотах вещания, для чего вся страна (шестая часть суши!) была заставлена башнями-глушителями. Во сколько денег это обходилось — уму непостижимо! В начале 90-ых годов появились данные, что в 3–4 раза дороже, чем само радиовещание. Вполне может быть. Ведь глушить приходилось одновременно на десятках частот. Но был ли достигнут желаемый эффект? Как мелкий, но все же участник той «войны в эфире», могу вам сказать: нет. Глушить всё не получалось, то ли мощностей не хватало, то ли работники глушилок относились к своим обязанностям без достаточного рвения. В общем, слушать было можно. И не только слушать, но и записывать на магнитофон. Вот еще одна ошибка советской системы: нельзя было выпускать для продажи никакие средства тиражирования информации. Нельзя было выпускать радиоприемники принимающие короткие волны, точнее — никакие приемники нельзя было выпускать, разве что FM-диапазона.[491] Но и это еще не всё. Я много общался с «заинтересованными людьми» и быстро понял, что каждый глушитель имеет свои особенности работы. Особенностью моего было то, что на некоторых частотах вещания «Радио Свобода» (оно мне нравилось больше всего) частота глушения была не такой же, а немного отличалась. На 4–5 килогерц. Обычные бытовые приемники, даже японские, привозимые неграми и моряками, а затем продаваемые за годовую зарплату советского инженера, такой избирательности не имели, поэтому в динамиках сигнал радиостанции забивался глушилкой, но в позднем СССР увлечение электроникой носило массовый характер и соорудить несложный приемник, принимающий пусть и одну частоту, но с хорошей избирательностью, было несложно, тем более если имелась возможность проконсультироваться у опытного инженера-конструктора. У меня возможность была, а потому и появился такой приемник, хотя по его внешнему виду только специалисты определили бы что это такое. Пользовался я им недолго, примерно год, ибо в 1987 году Горбачев отменил глушение передач. Это была очередная маленькая капитуляция в войне, которая была давно проиграна.

Итак, в соответствии с Законом Необходимого Разнообразия, СССР проиграл информационную войну так как его информация уступала в этом самом «разнообразии» на много-много порядков. Под информацией здесь имеется ввиду не только радиовещание, но и вообще всё, что составляет информационное наполнение человека — книги, фильмы, зрелища, вещи, бытовая техника и т. п. Вот и закончилась советская власть тем, что за видеомагнитофон стоимостью 150–200 долл. который могла себе позволить даже бедная южнокорейская семья, граждане страны чуть ли не каждый день запускавшей ракеты в космос, сливали государственные тайны. Знали ли в Америке, что именно этим всё и закончится? Знали, еще как знали![492] И делали всё что нужно. Кто-то из директоров ЦРУ сказал: «Если мы добьемся того, что советский подросток выйдет на Красную площадь в американских джинсах, мы сможем считать себя победителями в идеологической войне». Знаете, когда я эту цитату услышал? В 6-ом классе, при Андропове, от учителя физики, корчившего из себя завзятого коммуниста. Возникает вполне резонный вопрос: а откуда он её узнал? Сомнительно, чтобы он имел доступ к аналитическим материалам ЦРУ, следовательно, цитату публиковали советские источники. Интересно зачем? То ли себя жалели, то ли других пытались предупредить, типа «смотрите, грядет Антихрист и одет он будет в джинсы!» Я тогда носил не только пионерский галстук поверх рубахи и православный крест под ней, но и иногда, вместо пионерского значка с иконописным златокудрым «володей ульяновым», который мы называли неприличным жаргонным словечком, одевал значок «Туризм и отдых США». Эта русская надпись была сделана маленькими буквами и её никто не видел, а больше буквы USA видели все. Понятно, что слово «джинсы» здесь следует понимать просто как информационный фетиш. Когда я первый раз побывал в Москве в 1981-ом году, то встретил множество подростков и взрослых одетых в джинсы и разгуливающих по той самой площади перед мавзолеем и могилами вождей. На мне, кстати, тоже были джинсы! Я понимаю, что советская система сгнила совсем не из-за этих ковбойских штанов, но что процент носящих их возрастал прямо пропорционально степени её деградации — факт! Его-то не отменишь задним числом! И аналитик ЦРУ здесь был прав. А об информационной примитивности советского человека можно судить по тому мелкому факту, что «американские» джинсы индийского производства стоившие в Бомбее 5 долларов, в СССР превращались в статусную вещь. В них ходили везде — в Большой и Мариинский театр, в лучше рестораны и на юбилеи VIP-персон.

Не стоит, впрочем, думать, что американцы стали мировыми лидерами в области информации и пропаганды на ровном месте, благодаря каким-то удачным решениям и комбинациям. За их информационной силой стоит реальная история и мы ее расскажем.

Начиналось она еще тогда, когда в Европе полностью доминировала католическая церковь. Всё было бы хорошо, но только внутри неё постоянно возникали различные течения и секты, и не следует думать, что борьба с ересями велась сугубо через инквизицию. Инквизиция гораздо позже появилась. Католическая система была, таким образом, открытой, она принципиально не могла изолировать себя от посторонних информационных влияний, а в этом случае террором ничего не поправишь. Не убивать же всех подряд? Нужно было совершенствовать аппарат пропаганды, аппарат воздействия на массы. И его совершенствовали. Столетиями. Пропаганда нужна была для того, чтобы собрать людей на крестовые походы в далекую Палестину, пропаганда нужна была чтобы набрасываться на «еретиков», вроде альбигойцев и гуситов, пропагандой народ принуждали покупать индульгенции, причем с каждым годом всё больше и больше, вынуждали жертвовать последние деньги на «святой престол». Уже к XIV–XV веку Ватикан располагал отлично отлаженной пропагандистской машиной. Его погубила собственная алчность и деградация пастырей, ведь что по большому счету сделал Лютер? Всего-то опубликовал 95 тезисов против индульгенций. И как все закрутилось! Но не думайте что это как-то отрицательно сказалось на умении католиков вести информационное воздействие, наоборот, теперь ситуация стала куда более жесткой, требовалось информационно противостоять протестантам, а они ведь тоже не с неба упали! Контрреформация — это окончательная шлифовка католических информационных технологий. Протестанты — это бывшие католики и все католические приемы они усвоили в полном объеме, а когда их промышленность и технология резко рванула вверх, то задача резко упростилась, теперь их преимущества были видны даже без всякой особо изощренной пропаганды, хотя и про неё не забывали. В ХХ веке мы получили три такие страны: национал-социалистическую Германию, Англию и Соединенные Штаты. Штаты, далеко опередили остальных еще и потому, что совершенный католическо-протестантский аппарат пропаганды соединился с еврейским. Смесь получилось гремучая и безумно эффективная. Но и про католический опыт американцы не забыли. Посмотрим на главных героев американской информационной войны против коммунизма в 60–70 годы. Директор ЦРУ Кейси — католик. Его заместитель Вернон Уолтерс — тоже католик. Збигнев Бжезинский — католик, помощник Рейгана по национальной безопасности Уильям Кларк — католик. Ричард Аллен, Александр Хейг, Уильям Уилсон, — все католики. Ну и вспомним совет данный Кейси и Уолтерсу представителем папы в Вашингтоне кардиналом Пио Лаги во время обсуждения стратегии разупорядочивания социалистического лагеря: «Слушайте святого отца. В этом деле мы имеем двухтысячелетний опыт».

В Германии был свой подобный опыт в лице католика Адольфа Гитлера и гениального протестантского межвидового малютки Геббельса, обожавшего в своих ранних речах вставлять словечки из языка идиш. Т. е. по сути, то же самое что и в Америке, только более узко-ориентированное. Германия была разгромлена военным, т. е. «энергетическим» путем, информационным бы это не получилось, на каждую американскую «информацию» у немцев была своя. А вот с СССР получилось! Почему? Да потому что его информационная слабость тоже имеет свою историю.

Мы говорили, что современная американская идеология — это смесь протестантских и иудейских доктрин. А советская — смесь православных и иудейских. Вся штука в том, что православие развивалось совсем не так как католицизм и протестантизм. Православие почти всегда было закрытой системой. Ни монголо-татары, ни османы не него никак не покушались. Были определенные попытки со стороны католичества в эпоху противостояния с Польшей, часть православных удалось сманить, другой части удалось навязать униатство, т. е. работа велась, и велась небезуспешно. Но всё же основной ареал русского православия находился в отдалении от оплотов католицизма и его воздействие практически не ощущалось. Вот почему когда уже был жив Лютер, а Колумб прикидывал в уме план плаванья в Индию, когда информационное давление католичества пронизывало все сферы жизни Европы, Иван III спокойно строил храмы и объявлял Москву «Третьим Римом», особо ни за что не беспокоясь. С таким же успехом он мог переименовать Московию в Новый Израиль, никто бы ничего не сказал. В закрытой системе это было легко. Так она и существовала до момента, когда Петр I её открыл. Это имело разные последствия, но вспомним, что подавляющее большинство исследователей считает, что интеллигенция, как массовое явление, появилась именно при Петре. Сами интеллигенты этого не отрицают. Но что такое интеллигент с «информационной» точки зрения? Это индивид способный учиться, но не способный понимать. А понимать он не способен потому, что сам интеллектуально слаб. И если народ ответил на петровские реформы пугачевским бунтом, а затем и революциями 1905-07 и 1917 годов, то интеллигенция эти революции полностью «информационно обеспечила». Именно интеллигенты становились сначала нигилистами, а после — марксистами и анархистами. Осуждать интеллигентов бессмысленно, они — продукт противостояния слабой системы, они — неудачные дети информационной войны, они могут знать очень многое, но они не понимают ничего. Они ненавидят любые вертикальные связи и принципиально не способны понять сущности государства. Вот почему дореволюционная интеллигенция была полностью сметена революционным потоком, что абсолютно закономерно. Показательно, что они обожают евреев, как воплощение горизонтальных связей, причем для настоящего интеллигента, еврей — действительный представитель Бога на земле. Настоящий интеллигент может говорить что угодно про любую национальность, но «еврей» — это табу. Вспоминается главный советский интеллигент — академик Сахаров, который не только никогда не произносил этого слова, но очень раздражался когда его произносят другие, пусть и в самом благожелательном контексте.

Поэтому наезды на Русскую Православную церковь как на структуру сросшуюся с властями и спецслужбами, в общем-то обоснованы, но давайте понимать зачем такие симбиозы существуют.[493] Ведь просто так ничего не бывает. Государство всё время нуждалось в церкви как в средстве воздействия на массы. И при князьях, и при царях, и при коммунистах, и при президентах. Иногда больше, иногда меньше, но нуждалось всегда. Заинтересованные во взаимном существовании, государство и церковь поддерживали друг друга, но церковь здесь всегда была ведомой структурой. Это вам не Польша, где даже во времена Брежнева строилось католических храмов больше чем во всей остальной Европе вместе взятой, а члены ЦК исправно посещали мессы. Мы, анализируя российскую систему, обошли церковный вопрос стороной, это было сделано сознательно, дабы показать, что слабость системы можно объяснить и без ссылок на православие. Но при рассмотрении вопроса информационного противостояния с другими системами, его концептуальную слабость показать совершенно необходимо. Большевики, когда захотели, совершенно спокойно его «вынесли», причём без всяких последствий. И если бы не Гитлер, возможно про него сейчас только в книгах можно было бы прочесть. Но коммунисты, дав во время войны церкви право на существование, поставили её (церковь) под полный контроль, что несмотря на множество отрицательных моментов, всё же оберегало её от атаки других религиозных концепций, находившихся вне закона. Когда Горбачев и Ельцин временно оставили церковь без государственной опеки, при этом открыв доступ на постсоветское пространство для других церквей, получилось то, что и должно было получиться: православие начало сдавать позицию за позицией, ибо информационно противостоять не могло. Протестантская пропаганда была не просто классом выше, она была на несколько классов выше. И если бы православие оказалось реально независимой от государства системой, его бы давно уже информационно разупорядочили. Поэтому в 1994-97 гг. государство сильно сильно помогло церкви, разрешив помимо всего прочего, торговать водкой и сигаретами без пошлин, строить и восстанавливать храмы в престижных районах, а теперь обсуждает с ней вопрос о введении обязательных уроков православия в школе. Так удачный симбиоз повышает устойчивость и продлевает жизнь обоим системам — церкви и государству. Обольщаться, впрочем, не стоит, шансы православной церкви в любом случае можно рассматривать как невысокие.

До сих пор мы имели многополярный мир или, в оптимальном случае, двухполярный, несмотря на то, что часто возникала сила претендовавшая на абсолютное доминирование, пусть и ограниченное рамками Европы. Т. е. явно наличествовала тенденция к образованию некоего «супергосударства». С другой стороны «супергосударство» никогда не возникало и есть очень серьезные основания полагать, что оно в принципе нереализуемо, во всяком случае, на сколь либо длительный срок. Ни одна страна никогда не имела какого-то абсолютного приоритета и полного доминирования. В ХХ веке этот процесс достиг своего пика, выразившись в противостоянии СССР и США, стран располагающих арсеналами способными уничтожить всё. Сейчас в эпоху американского террора над подавленным миром, многие чуть ли не молятся на тот двухполярный мир, на СССР, как оплот антиглобализма, а его конец воспринимают как «изгнание из рая». Но давайте вспомним, что и тогда войны были довольно частым явлением, другое дело, что в любой из них США были на одной стороне, а СССР всегда автоматически оказывался на другой, притом, что напрямую эти страны воевать не решались. Идеологические приоритеты здесь не имели никакого значения. СССР, например, оказывал информационную помощь аргентинской хунте воевавшей с англичанами, а отношения с такими вполне капиталистическими странами как Финляндия, Италия или Западная Германия были куда более ровными, нежели с социалистической Польшей или Югославией, не говоря уж про Албанию с которой вообще не было никаких отношений. Биполярный мир считался компромиссом, но, как показали последующие события, компромисса на самом деле не было, потому что не могло быть. Отказавшись после смерти Сталина от доктрины всемирного господства, выдвинув тезис «о мирном существовании двух систем», СССР по сути расписался в капитуляции, а будущая гонка ядерных вооружений была всего лишь попыткой противостоять Штатам, достичь паритета со страной контролировавшей с помощью своего флота и военных баз почти 80 % земной поверхности. А Штаты еще со времен Вильсона, отрабатывали планы достижения доминирования над миром, причем изначально ставка делалась исключительно на военную силу.[494] Современные (да и советские) любители Америки как-то упускают из вида, что Штаты уже при Эйзенхауэре готовились нанести массированный ядерный удар по СССР, результатом которого должно было стать уничтожение в первые часы агрессии 60–70 миллионов человек, «рядовых советских граждан». Ну и основной удар приходился, понятное дело, на ареал расселения арийцев. И это в момент, когда СССР проигрывал американцам по соотношению ядерных зарядов в пропорции один к двадцати. Советскому человеку это знать не полагалось. Его кормили фильмами об «ужасных немецких фашистах» и сказками об «израильских агрессорах убивающих палестинских детей», «хунвейбинах уничтожающих памятники культуры», и прочей белиберде, надеясь вызвать сострадание или вообще непонятно что. Когда СССР вдребезги проиграл вторую промышленную революцию 60-ых годов, после чего один японский инженер и бизнесмен заявил: «вы отстали не на 30 лет, вы отстали навсегда», стало ясно, что СССР можно победить информационно-кибернетическими приемами, т. е. методами, которые его партийная верхушка объявила «чуждыми марксистской науке». Ирония заключалась в том, что марксизм, в отличие от кибернетики и теории информации, наукой никогда не являлся. Даже если допустить что Маркс был во всем прав, это в любом случае не наука, а социальная дисциплина, что-то вроде юриспруденции или политологии. Стоит ли удивляться, что наука победила не-науку? Удивительно было бы обратное. Впрочем, была одна война, первая и последняя, в которой СССР и США изначально были на одной стороне «линии фронта». Речь, конечно же, идет о войне США против Ирака. Горбачев свои войска туда не послал (Афганистан был еще в памяти), но сам факт говорил о многом, особенно тем, кто разбирается в теории самоорганизации. Не прошло и года, как Советский Союз прекратил свое существование. Первые лица образовавшихся независимых государств наперегонки звонили в Вашингтон, распаляясь в верноподданнических настроениях новому Хозяину, в саму же столицу «империи зла» толпами хлынули американские «советники», ведущие себя как и подобает победителям на только что капитулировавшей (причем безоговорочно) территории.

Америка, становясь все более богатой и влиятельной, как и положено, привлекала к себе представителей различных стран, рас и религий. И если в XVIII-ом веке иммиграция была преимущественно белой, то в ХIХ-ом картина резко поменялась. Сначала, после победы в войне с Мексикой Америка присоединила огромный кусок от Техаса до Калифорнии вместе с населением представляющим смесь испанцев и индейцев. Затем, в 1862 году, было отменено рабство негров, к концу века в Штаты переехало более миллиона евреев. В общем, процесс пошел. Сейчас основные иммигранты — китайцы и вообще азиаты. И всем этим «вавилонским столпотворением» надо было как-то управлять, ибо народам по конституции гарантировалось равноправие. Складывалась та же картина что и в СССР: каждый народ имел свой интерес, при этом сохранение межнационального мира, как и вообще стабильности в любой форме, было важнейшим моментом функционирования развитой капиталистической системы, тем более что цветные непрерывно усиливались, а белые если и не слабели, то все равно теряли инициативу, что тоже есть следствие развитости системы. В любом случае, американцы должны были свою систему открывать всё больше и больше, это было необходимо для усиления влияния на «внешний мир» и для привлечения в страну тех специалистов, в каких ощущался дефицит в самих США. Почему такой дефицит возникал? Да потому что как мы говорили в первой части, в развитых странах белые предпочитают идти не в «звенья», а в «связи», т. е. в разного рода посредничество или вообще в явно избыточные специальности. А страна сильная тогда, когда белые доминируют не только в связях, но и в звеньях. Именно так стала сильной Америка. Сейчас Америка — это мировой топ-менеджер, тормозящий развитие многих стран в которых она видит конкурентов. Например, только из бывшего СССР в 90-е годы в Штаты выехало более 900 тысяч специалистов и я сомневаюсь, что эту утечку мозгов удастся как-то компенсировать.[495] Так Америка, используя свои преимущества, отбирает энергию и информацию у других систем, но здесь я бы хотел отметить одну очень интересную вещь. Я знал многих людей уехавших на постоянное место жительства в США, причем не думайте что они все были евреями. Здесь, в СССР, они имели разные убеждения, зачастую прямо противоположные, но в Америке с ними происходила поразительная идеологическая трансформация: они стали мыслить совершенно одинаково, а говорить точно такими же фразами, какими изъясняются на брифингах сотрудники американского госдепартамента, хотя, думаю, они эти брифинги никогда не слушали. Людей как будто бы подменили, причем всех «подменили одинаково». Я понимал, что вряд ли их там подвергали процедуре принудительной промывки мозгов или подсыпали специальные вещества в продукты. Когда я более подробно изучил особенности их жизни в США, их идеологический конформизм стал полностью понятен.

Итак, возьмем одного, отдельно взятого человека белой расы, со средним достатком и мозгами явно не перегруженными интеллектом. Куда он движется? Растет или уменьшается его степень свободы? Повышается ли его уровень самоорганизации или он погружается в хаос? С одной стороны мы видим, что такой человек в начале ХХI века может позволить себе неизмеримо больше, нежели в начале ХХ-ого. Он может есть любые продукты, пить любые напитки, путешествовать, заниматься спортом, читать любые книги, развлекаться, голосовать на выборах за любые партии — от гейских и лесбо-феминистических, до религиозных и нацистских, иметь весь бытовой арсенал — от кондиционера с озонированием и акрилового унитаза с подогревом, до компьютера, спутникового телевидения и автомобиля. Во многих странах он может даже иметь оружие. Одним словом, его свобода вроде бы существенно возросла, именно как факт что он может себе больше позволить. С другой стороны видно, что этот же человек повязан по рукам и ногам, причем так, чтобы свести его неконтролируемые движения к минимуму. Во-первых, он за всё непрерывно должен платить, а значит должен непрерывно зарабатывать деньги. Малейший сбой в этой цепочке влечет потерю всех вышеперечисленных благ. Вкладывать деньги в ценные бумаги — тоже риск, бумаги могут обесцениться. Просто хранить деньги в банке под мизерные проценты — невыгодно, искусственная инфляция, как необходимый атрибут кейнсианской экономической модели, сделает и этот вид «заработка» малопривлекательным. Таким образом, чтобы жить лучше, индивид должен как можно быстрее зарабатывать и как можно быстрее тратить. Это предполагает резкое усиление энергетически-информационного обмена, а следовательно и понижение устойчивости. Здесь мы сталкиваемся с намеренно внедряемой в сознание масс мыслью, что, например, человек сидящий на зарплате будет воровать меньше, если ему больше платить. Причем речь идет не о рабочих вытаскивающих автозапчасти или инструменты с любимых предприятий, а о министрах, крупных милицейских и военных чинах, т. е. о тех, кто по современным представлениям считается «элитой». А там другие расклады. Там размер предлагаемой взятки зачастую во много-много раз (иногда и на 2–3 порядка) превышает официальную зарплату. Поэтому возникает искушение, тем более что посадить должностное лицо тем труднее, чем выше его статус. Иными словами, высокооплачиваемый будет воровать реже, но больше. И если мы посмотрим кто больше всех воровал в СССР, то ими конечно же окажутся не какие-то «воры» и «мафия», а те же самые министры и генералы. Можно легко показать, что для сохранения устойчивости такой системы размер взяток должен непрерывно возрастать, ибо рост системы (как один из факторов устойчивости) предполагает вовлечение в неё родственников или, как крайний вариант, неких «ключевых фигур» обеспечивающих приток денег. Феодальный капитализм. Да, бедный управляем. Но и богатый — тоже управляем, его действия всегда гораздо более прогнозируемы, ибо он связан с системой куда большим количеством связей. Бедный может распорядиться собой как угодно, у богатого есть дома, бизнесы, земля, а имея всё это трудно решиться на резкий шаг, тем более если окружающая обстановка меняется не скачками, а постепенно.

Поэтому чиновник и поступится всем для предотвращения сбоя в цепочке обеспечивающей поступление денег, а человеком, который готов поступиться всем, очень легко управлять. А управление высшими чиновниками — это управление государством. Но абсолютно управляемый вряд ли может быть назван свободным. Во-вторых, человек живет и работает в современном городе, в условиях максимальной плотности населения, поэтому его жизнь приобретает всё большую и большую регламентированность. Это тоже противоречит самой идее свободы. В-третьих, мы знаем, что в самоорганизующихся системах следствие не противоречит причине, если эта причина желательна. Даже без всяких опросов видно, что подавляющее число белых довольно своей жизнью, а значит подобное сочетание одновременного стремления «к свободе» и «к упорядоченности» будет длиться еще какое-то время, хотя сам подобный расклад кажется абсурдным. Отсюда и идеологическая согласованность в мышлении наших эмигрантов — их уровень жизни в Штатах за короткий промежуток времени оказался во много раз выше чем тот, что был в СССР. Будучи в СССР жалкими лузерами и инженеришками работающими за смешную зарплату, уже через год-два жизни с США они могли позволить себе иметь вещи о которых они не только не могли мечтать, но и вряд ли вообще знали об их существовании. Ну и иметь уж совсем непозволительную для советского человека роскошь — посещать практически любые страны, а не только те что входили в «социалистический лагерь».

Конечно, я ни в коем случае не считаю, что им в Америке нравится всё, скорее наоборот, многое им не нравится, но все эти минусы легко компенсируются энергией и информационной насыщенностью, тем, чего как раз и не было в СССР. Ну и не будем забывать, что за всё полученное в новой стране иммигрант будет рассчитываться всю жизнь, возможно, будут рассчитываться и его дети. Так он, оставаясь формально совершенно свободным, оказывается лишенным всякой свободы. Пока это его устраивает, это вообще всех устраивает, ибо энергии хватает. Но хватать ее будет не всегда. Вот почему сейчас мы находимся в уникальной ситуации: мы движемся и порядку и к хаосу. Одновременно.

К этому же выводу пришел и уже упоминаемый нами И. Пригожин — один из ведущих современных специалистов в области теории диссипативных систем. В своей статье «Детерменизма нет ни в обществе ни в природе» написанной для журнала «Эксперт» в 2000-ом году он отмечал: «Мы подходим к созданию «сетевого общества», в котором люди будут связаны между собой так, как никогда ранее. Хорошо это или плохо? С точки зрения долгосрочной биологической эволюции вопрос можно поставить следующим образом: на что будет больше походить сетевое общество — на большой иерархически организованный муравейник или на общество свободных людей? С ростом народонаселения планеты повышается вероятность нелинейных микрофлуктуаций, связанных с индивидуальной свободой выбора, поскольку увеличивается численность игроков. С другой стороны, поскольку люди становятся все более объединены сетями, может появиться и обратный эффект: императивы объединенного коллектива подавят индивидуальную свободу выбора».[496]

Но можно ли идти к двум таким казалось бы противоположным вещам одновременно? Оказывается что да. И чтобы понять как именно такое возможно, необходимо четко представлять себе современную ситуацию. А она состоит в том, что арийцами заданы такие жизненные стандарты, которые нашей слабеющей расе становится все труднее поддерживать, особенно если вы находитесь на высоких ступенях иерархии. Вот почему и растут размеры взяток. И будут расти дальше. Наделение всех равными правами вне зависимости от расы и биологического качества, перенаселение планеты, существенный рост избыточного элемента, делает всех взаимозависимыми. Сейчас нельзя сделать резкий шаг, чтоб не вызвать серьезных последствий, причем с какой стороны ударят эти последствия, также не всегда можно оценить. Как кто-то метко выразился: «нельзя стрелять в хрустальном доме». Но разве мы всегда делаем то что можно? Наоборот, феномен арийской расы состоял в том, что всегда находились люди, понимающие, что есть вещи, которые делать нельзя, но нужно. Нужно для повышения качества, пусть не всех, но большинства. Когда арийцы именно так действовали, они наступали по всем направлениям, когда необходимость отошла на второй план по отношению к морали, мы начали сдавать позицию за позицией, ибо мораль — всего лишь следствие нашей силы. Или слабости — как кому больше нравится. Сейчас кстати, правильнее второе. Слабые люди рождают слабую мораль. Сначала консервативную, потом — охранительную, а потом и капитулянтскую.

Здесь мы подходим к объяснению кардинального противоречия традиционного арийского представления, с тем, что олицетворяет современная буржуазная глобалистская мораль и находящаяся у неё на прокорме интеллигенция. Вспомним, что и буржуазия, и особенно интеллигенция, — продукт христианского периода жизни арийской расы. Но, если буржуазия возникла когда раса была еще достаточно сильной, то интеллигенция — продукт её упадка. Но раса была сильной, когда христианское в максимальной степени оттеснялось арийским. Например, когда Колумб отплыл в Индию, надеясь достичь ее западным путем, это был, безусловно, арийский поступок, пусть Колумб и был набожным католиком. Христианского в этом предприятии не было ничего, поэтому церковь совершенно справедливо ему противилась. Тем не менее, открытие шло под знаком креста. Так арийское совмещалось с христианским. Когда конкистадоры начали геноцид индейцев, в этом тоже не было ничего христианского, хоть и делалось именем Христа. В этом было арийское. А что сейчас? Вы думаете, что если какой-нибудь либерал или профессор, бывший в молодости хиппи и наркоманом, начиная верещать о «спасении голодающего населения Эфиопии» или «необходимости поставки средств для быстрой диагностики ВИЧ-инфекции в Мозамбик», делает это потому, что ему жаль африканских негров? Ничего подобного![497]

Как мы уже говорили, такой продукт западного общества легко поступится всем ради сохранения своего статуса, какие уж тут негры? Он и детей своих лично сделает наркоманами или извращенцами если этого будут требовать «цивилизованные нормы». И будьте уверены, что ни цента из личных сбережений он на голодающих чунгачанг не потратит. Он может только призывать. Но делает он это потому, что понимает: бросать негров на произвол судьбы — нельзя, ибо полная деградация его как индивида, тотальное его ослабление, привела к исчезновению арийского начала. Осталось только христианство, пусть и не совсем в том виде в каком проповедовал Христос. А если ариец перестает мыслить по-арийски, он превращается в юродивого. У людей с низким уровнем развития мыслительного аппарата это не так заметно (или вообще не заметно), но образованный человек в таком раскладе выглядит довольно мерзко. Вот почему именно интеллигенты, а не цветные или алкоголики с наркоманами, вызывают максимальную ненависть здорового бессознательного индивида, ибо они воспринимаются не как обычная мерзость, а как извращение. Чем-то они сродни гомосекам, может быть и будучи далекими от гомосексуализма вообще. Те — извращенцы сексуальные, эти — умственные. Плотность населения способствует дальнейшей деградации их мышления, ибо повышает избыточность и вынуждает непрерывно приспосабливаться в постоянно меняющихся условиях. Попробуйте найти интеллигента-пацифиста-общечеловека в деревне состоящей из 50-100 домов или среди людей прошедших Афганистан или Чечню? Сложно? А почему? Да потому что такая форма мышления в данных средах существовать не может. Поэтому становится очевидным необходимость широкомасштабной коррекции мышления больших статистических групп путем изменения «реалий бытия».

Теперь посмотрим как работает механизм понижения личной свободы начиная с отдельного индивида. И. Пригожин в той же статье рассказывает об интересном наблюдении: «Несколько лет тому назад меня заинтересовала теория транспортных потоков. Я установил, что в условиях относительно свободного трафика каждый водитель ведет себя более или менее свободно. Такой режим движения я назвал индивидуальным. По мере нарастания плотности трафика вступают в силу законы «коллективного режима» движения, в котором каждый подталкивает другого и испытывает аналогичное воздействие со стороны — водители становятся более связанными друг с другом, транспортный поток начинает подчиняться законам «большого муравейника».

И действительно, зачем нужны какие-то сложные правила движения, если вы один на дороге и есть достоверная информация что дорога на сотни километров свободна? Или вообще представим, что вы единственный в мире обладатель автомобиля. Все остальные ходят пешком. Даже лошадей нет. Зачем, например, вам правила обгона, если некого обгонять? Или относительно чего вы будете держать дистанцию? Единственное что может потребоваться — правила обеспечивающие вашу безопасность (хотя в данном случае это личное дело) и безопасность пешеходов. По мере возрастания числа машин возникает необходимость регулирования движения, мы поступаемся частью свободы, чтоб дать возможность относительно стабильно и безопасно (для нас же) функционировать системе движения. При дальнейшем возрастании числа машин возникают проблемы оказывающиеся практически неразрешимыми: автомобильные пробки, места под парковку (а их на каждую машину нужно как минимум два — место возле дома и место возле работы), создание сложных дорожных развязок, загрязнение выхлопными газами среды обитания. Отсюда и ужесточение правил вождения и эксплуатации автомобиля — высокие штрафы за малейшие нарушения, почасовая оплата стоянок, контроль химии выхлопных газов и т. д. А ведь очевидно, что когда в Лондоне или Париже было 5-10 машин, они могли останавливаться где угодно, химия выхлопов никого не интересовала, а знаки ограничения скорости отсутствовали как таковые.

То же самое и с законами регулирующими отношения между людьми. Сейчас сложно представить, что любой приличный римский юрист знал абсолютно все законы по которым функционировали Республика и Империя. Просто этих законов было мало. Сейчас полный свод законов развитого государства — это десятки толстенных томов, а каждый из юристов, пусть и очень квалифицированных, способен знать только часть из них, точнее — малую часть. Вот почему создать некий идеальный кодекс законов, где не было бы избыточности, а статьи не противоречили бы друг другу, крайне сложно, а в современных условиях — невозможно. Слишком быстро меняются условия. Вот почему любого человека можно осудить по закону, а любого преступника оправдать. Тоже по закону. Примеров — полно. Нужен ли юридически закон вообще? Конечно нужен, даже такой ублюдочный как сейчас, ибо он работает на поддержание устойчивости системы вообще. Но мы не должны здесь попадать в ложную схему. Устойчивость — это не догма и уж тем более не догма закон. Все скачки арийской расы начинались с предварительной потери устойчивости, что на первом этапе означало ослабление связей, а то что в нашу эпоху непрерывных удовольствий продление состояния всеобщего насыщения и эйфории стало сознательной или бессознательной целью номер один, нас совершенно не должно волновать, ибо мы видим куда эта «устойчивость» ведёт. То что она поставлена в рамки закона — тоже никакого значения не имеет. Никаких фундаментальных юридических законов выполняющихся вне зависимости от нашей воли нет и быть не может, следовательно, их можно менять в зависимости от текущих целей. У нас есть цель — рост и доминирование нашей расы. Все остальное — следствия, а закон — функция обеспечения данной цели. Здесь мы опять сталкиваемся с рефлексами третьего поколения стремящегося максимально продлить время своей «обеспеченной старости», отсюда и его обожествление закона и боязнь перемен. Такой статус-кво охраняется и поддерживается законодательством, ставшим сейчас чем-то вроде тоталитарной секты, куда всех стремятся насильственно затянуть. Буквально каждый день мы слышим о приоритете закона перед всеми остальными формами регулирования человеческих взаимоотношений. «Все должно делаться по закону!», «Закон превыше всего!», «Полное соблюдение буквы закона!», «Только суд имеет право выносить какое либо решение», ну и так далее. Неудивительно, что юристы и адвокаты, которых в нормальном обществе должны быть единицы, а в идеальном вообще не должно быть, сейчас превратились едва ли не в самую массовую и одну из наиболее высокооплачиваемых профессий. В США именно так. Вот почему-то качество расы от тотального соблюдения закона и массового обращения к юристам, адвокатам и судьям никак не повысилось. И не повысится. Ведь последним и реальным аргументом в споре всегда останется удар или выстрел, бомба террориста или, в пределе, полномасштабные боевые действия. Какие уж тут юристы? Для этого, впрочем, нужны другие люди и другое мышление. И если нам возразят, что «последних нормальных перевешали в Нюрнберге», мы ответим, что изучение биографий большинства персон олицетворивших собой передний фронт борьбы арийской расы за свои естественные права, показывает, что их ранние годы никак не говорили о столь насыщенном и незабываемом будущем. И писанный закон они, в массе своей, не соблюдали. Мы даже не будем говорить про древние времена. Возьмем последние лет двести. Джордж Вашингтон, чей портрет мы видим на однодолларовой купюре, начал свое восхождение в отцы американской нации с того, что изменил присяге, поднял мятеж против королевской армии в которой сам же и служил, руководил военными действиями в результате чего погибло множество английских солдат. По всем параметрам он — государственный преступник высшего разряда. Попадись он англичанам, они бы его незамедлительно повесили. Но он не попался. Более того, его армия победила. Сейчас в честь него названа столица самой мощной страны мира. И кого волнует, что он так серьезно нарушил закон? За два года до объявления Вашингтоном Декларации о Независимости североамериканских штатов, в России вёл борьбу за власть казак Емельян Пугачев. Вел, надо сказать, вполне разумно, но не достаточно эффективно. Это тоже было незаконно. Но захватил бы он власть, а затем создал бы на территории Империи реальные институты военной демократии существующие у казаков, кто бы рискнул сказать что он был не прав? Дворяне? Но их бы вырезали всех до одного как избыточно-паразитический элемент. Интеллигенция тогда только формировалась, остальные ничего против не имели. Но у Пугачева не получилось. Жаль. Прошло примерно лет двадцать, и во Франции власть не совсем законным путем прибрал к рукам Наполеон. Но кто его за это осудит? Да, он действовал не по закону, но он действовал в интересах расы, в интересах Европы, преодолев в себе жалкий комплекс корсиканского, а потом и французского националиста. Так, проследив путь любого выдающегося арийца поднявшего (или пытавшегося поднять) статус расы на уровне государства, вы убедитесь, что они очень редко действовали по какому-то закону. Еще раз напомним, что закон — это фактор устойчивости, закон пишут те, кто наверху, для тех кто внизу. Закон пишут сильные для слабых и если слабые хотят стать сильными им нужно забыть про закон, но постоянно помнить про цель. Относительно перспектив полной потери свободы современным «постиндустриальным» индивидом, Пригожин в той же статье пишет: «Конечно, потеря свободы человечеством кажется нам не лучшим выходом из новой бифуркации, правда, и мир, в котором «все решает случай», вряд ли кого устроит. Где лежит компромисс, возможна ли иная траектория? Точного ответа дать не может никто, но, глядя на сегодняшнее человечество с позиций теории неравновесных процессов, вот что можно сказать наверняка: глобализация и сетевая революция ведут не только к большей связанности людей друг с другом, но и к повышению роли отдельного индивида в историческом процессе. Точно так же, как в точке бифуркации поведение одной частицы может сильно изменить конфигурацию системы на макроскопическом уровне, творческая личность, а не безликие восставшие массы будет все сильнее влиять на исторические события на новом этапе эволюции общества.

Гегель успешно обосновал создание Пруссии, Второго Рейха, монархического государства с жесткими вертикальными связями и высочайшим уровнем системности. Второй Рейх был проектом человеческим и достижимым с высокой степенью вероятности, ведь все его цели были реальны. Проект состоялся, но был уничтожен внешними силами. Третий Рейх был усовершенствованным вариантом Второго, но он уже был проектом надчеловеческим, а потому и менее вероятным. Рихард Вагнер предсказал его крушение, а гениальность предсказания состояла в том, что он мыслил не столько категориями нации, сколько категориями расы, понимая, что только одни немцы в сверхчеловечество не прорвутся. Они сильны, но остальные арийцы вместе взятые еще сильнее. Вот и вернулось Золото в Рейн, а главный герой получил копье в спину. Но какой проект Америка? И насколько вероятно его крушение? Первая часть нашего исследования была с «термодинамическим» уклоном, вторая часть — с «кибернетическим». Понятия «энтропия» ввели немцы, а вот слово «кибернетика» появилось в Америке, но ввел его еврей.

Началось все в 1894 году. 26 ноября в семье иммигранта из России, видного последователя Толстого и ведущего свой род от Маймонида, родился мальчик которого назвали Норберт. Ребенок развивался необычайно быстро. Уже в 4 года он вовсю читал серьезные книги из папашиной библиотеки, а в 6 лет ему вообще запретили читать, так как он сильно посадил зрение. Научные работы начал писать в 7 лет. Понятно, что такому дитю в школе было делать совершенно нечего, но те несколько лет которые он в ней провел, вне всякого сомнения предопределили его дальнейшую схему мышления, ибо маленький толстый начитанный еврейский карапуз в очках сильно выделялся на фоне остальной серой массы, а потому служил объектом насмешек и издевательств. К счастью, школьные мучения были недолгими, в 11 лет он её закончил (с отличием) и поступил в престижный Тафт-колледж, который закончил в 14 лет (тоже с отличием), получив звание бакалавра искусств. В 18 лет он уже доктор философии в Гарварде. В 21 год пробует попасть на фронт (в Европе шла Первая Мировая Война), но его заворачивают на призывной комиссии из-за плохого зрения. В дальнейшем его карьера развивается по нарастающей: он занимается целым рядом исследований, пишет бесконечное количество научных работ, но к своей главной теме подходит во время Второй Мировой войны. Ему поручают разработать математический аппарат для систем управления зенитным огнем. А зенитный огонь известно по каким целям ведется. В это же время он знакомится с доктором Розенблюмом, который рассказывает ему о распространении электрических импульсов по нервным каналам. Вот тут-то у него впервые появляется идея создать квазиживой автомат. И действительно, если удалось создать действенную вероятностную модель управления силами американского ПВО используя детерминированные стохастические модели, то почему нельзя заменить человека, пусть даже это и будет невероятно сложно? Ведь человек — это тоже саморегулирующаяся система, основа которой — обратные связи. В это же время он придумывает знаменитое слово «кибернетика», давшее название новой отрасли знаний и мгновенно объявленное в СССР «чуждой марксизму буржуазной лженаукой», а после войны, в 1948 году выпускает «базовую» книгу с оригинальным названием «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине». Главная мысль, которая явно не называется, но очень хорошо прослеживается: человек — это переходное звено между «биологией» и машиной. Это звено призванное переупорядочить неживой мир в степень организации сопоставимую с живым, это попытка создать эрзац живого. И вот здесь начинается самое интересное. Конечно, книги Винера очень интересны, а все выводы по кибернетике им сформулированные можно считать верными, во всяком случае, человек заменяется машиной в непрерывно возрастающем количестве процессов, с этим очевидным фактом, думаю, никто спорить не будет. С другой стороны, его воззрения оставляют неприятный осадок, здесь он поразительно похож на Фрейда. Чем неприятен Фрейд, даже если мы допустим что и он абсолютно прав? Своими бесконечными попытками объяснить высокие чувства самыми примитивными и низкими причинами, разложением «высокого» на множество «низкого», а также полным отрицанием свободы воли. Интересно, как бы выглядела кибернетика и представление о машине вообще, если бы Винер был фрейдистом? Или если бы фрейдистами были фон Нейман с Россом Эшби. Но Винер здесь был поскромнее, он все же понимал что машина не может быть реализована по каким-то уникальным принципам совершенно не свойственным живым системам, т. е. машина — это какое-то подобие человека, ведь человек заменяет ей себя. Верил ли он в Бога? Да, но его вера, как вы понимаете, ему совершенно не мешала, ибо Бог, в его понимании, это всего лишь воплощение законов природы, это абсолютная рациональность. Божественной рациональности противостоит «дьявол» или энтропия, — глупая, неизобретательная, но непрерывно стремящаяся разупорядочивать. Он говорил, что в человеческом обществе рост энтропии — это процесс «не являющийся силой сам по себе, а отражающий меру нашей слабости».

Винеру повезло. Он увидел начало осуществления своих пророчеств, застав начало второй промышленной революции, главной «штуковиной» которой как раз были роботы и автоматические системы управления. И вот в конце своей жизни он задумывается над финальными состоянием кибернетики. К чему приведет тотальная роботизация? Ведь никакой, даже самый набожный субъект, не скажет что робот — творение Бога. Но энтропия любой машины должна быть снижена до наименьших пределов, что не дает возможность назвать её продуктом действия сатаны. Эти вопросы беспокоили Винера и по полной программе выплеснулись в его последней работе «Бог и Голем» («God and Golem»), которая в СССР вышла под девственным названием «Творец и Робот». Вот как смешно выражалась информационная закрытость советского общества. Боялись даже таких безобидных слов. Хотя книга серьезная. Очевидно, что если человек ничто против Бога, и если даже сатана использующий людей тоже ничто, то каковы шансы Бога в противостоянии сатане и людям вооруженным машинами? Мы говорили, что чем больше в той или иной стране будет машин, тем меньше в ней будут нужны люди.[498] Вот почему в развитых странах колоссальная избыточность, там просто некуда девать народ, там его столько не нужно. А ненужные люди порождают избыточные профессии, что, в конечном счете, работает на рост энтропии. Пока этот рост компенсируется энергией, но если её не станет хватать? Известно, что во время катастроф избыточность резко снижается, это может означать исчезновение избыточных, но избыточных сейчас явное большинство! Вот так роботы и уничтожают людей, причем без всяких «бунтов машин» регулярно изображаемых в американских фильмах. Так они мстят своим творцам, подобно тому, как люди регулярно восстают против Бога, против законов природы. Игра как обычно идет на человеческом поле, люди за порядок в мире роботов платят беспорядком в своих собственных рядах. Как решить эту проблему пока неясно, она исключительно сложна и возможно наш понятийный аппарат еще полностью не готов даже её осмыслить. Мы просто показываем, что она есть и вполне возможно уже родился тот, кто найдет оптимальное решение. Сам Винер допускал, что Бог может проиграть. «Таким образом, если мы не запутаемся в догмах Всемогущества и Всезнания, конфликт между Богом и Дьяволом предстанет перед нами как реальный конфликт, а Бог — как не¬что меньшее, чем абсолютное Всемогущество. Бог действительно вовлечен в конфликт со своим творением, причем он легко может проиграть. И, однако, это его творение создано им по его собственной воле и, по-видимому, приобрело всю свою способность действия от самого Бога. Может ли Бог вести серьезную игру со своим собственным творением? Может ли любой творец, даже огра¬ниченный в своих возможностях, вести серьезную игру со своим собственным творением?» Проигрыш Бога — это тотальное поражение человечества. Винер не предлагал никаких решений, что понятно, он их вообще не имел, но опять-таки призывал в грядущей катастрофе контролировать собственную энтропию насколько это возможно. «Мы в самом прямом смысле являемся терпящими кораблекрушение пассажирами на обреченной планете. Но даже во время кораблекрушения человеческая порядочность и человеческие ценности не обязательно должны исчезнуть, и мы должны сохранять их, пока остается хоть какая-нибудь возможность. Пусть мы погружаемся, но лучше, если это произойдет с сознанием собственного достоинства».[499]

Винер как пример приведен совершенно сознательно. Он как бы сам воплощение синтеза всех четырех систем. Еврей с немецкими (австрийскими) корнями, что видно из его фамилии («wiener» — «венский»), сын иммигранта из России обожавшего Толстого, но выросший в Америке. С одной стороны, кибернетика — вещь, которая могла возникнуть только в США, где протестантский и еврейский идеал достиг наивысшего могущества. С другой, заменить человека сверхсильным послушным роботом — идея сформулированная евреями еще сотни лет назад. Ну а структура рассуждений Винера о Боге часто напоминает искания русских философов, особенно Толстого. Да, с позиции любой христианской конфессии «религиозные» взгляды Винера — стопроцентная ересь, но ведь и вполне религиозного Толстого тоже отлучили от церкви.

Согласно легенде, в 1580 году раввин Лейба вылепил своего Голема размером с ребенка из красной глины, а затем с помощью каббалистических ритуалов оживил его. Ребенок рос необычайно быстро и скоро превратился в огромного исполина, который, впрочем, не умел говорить и был способен выполнять только прямые указание. Каждый день он получал от Лейбы задания на уничтожение очередных антисемитов, но однажды раввин про него забыл и Голем (официальным его именем было Иосиф) начал бегать по еврейскому кварталу уничтожая всё живое. Тринадцать лет жил зомби-робот Голем, но пришло время и надобность в нем отпала. Раввин с помощью тех же ритуалов уничтожил своего послушного слугу превратив его опять в кучу глины. Но сказка тем и отличается от реальности, что в ней можно достичь нужного эффекта одним заклинанием или просто взмахом руки. Америку можно назвать Големом, в том смысле, что она защищает Израиль при любом раскладе, но пока что она сохраняет и собственную свободу воли. Впрочем, логика её действий становится все менее и менее понятной, я вполне допускаю, что американская администрация, вне зависимости от того, кто в ней доминирует — васпы или евреи — стала заложницей своих амбиции. Голем рискует выйти из-под контроля, а поскольку земные ресурсы ограничены, то в конечном итоге он уничтожит самого себя. И не важно что происходит внутри Голема, хотя очевидно, что для его успешного функционирования нужен приток энергии и отток энтропии. Может ли современная «глобальная экономика» полностью управляемая из США, пойти на сознательное торможение прогресса, чтобы как-то остановить рост потребления? Как? Ну, скажем, повысить учётную ставку финансирования, а исследования как раз наоборот, требуют дешевых кредитов. Или использовать советский метод — засекречивать разработки из-за мнимой опасности попадания их «террористам» или с целью использования их военными. Можно скупать патенты, можно стрелять в несистемных инвесторов. Можно препятствовать введению машин желанием сохранить рабочие места, можно резко снизить качество образования, можно культивировать мистицизм, религиозное сектантство и вообще мракобесие во всех формах. Можно культивировать тупиковые или сомнительные направления в науке, можно выставить ученого уродом и врагом всего человечества, в общем, много чего можно придумать!

Полностью очевидно, что порядок внутри «Голема» будет ужесточаться, ибо так легче поддерживать разупорядочивание извне. Простая логика подсказывает, что состояние одновременного движения к порядку и хаосу неустойчивое, а значит и недолговременное. При нём система рано или поздно начинает идти вразнос, а текущий запас её прочности определяется количеством энергетических ресурсов. Поэтому-то за них и идет глобальная борьба. Так буржуазная система продлевает свое существование, так она приближается к некоторому максимуму внутренней энтропии, при котором она еще в состоянии жить. Она вроде бы бьется за порядок, но каждый новый день «порядка» усиливает будущий хаос, делая его все более катастрофическим в своих последствиях

Вот Америка и потребляет 40 % мировых ресурсов, а выбрасывает информацию, которая способна только разупорядочивать. Эта информация и составляет то, что мы сейчас понимаем под «американской культурой». Америка, таким образом, — это самое великое, но одновременно и самое ничтожное государство современного мира. Америка — это мировой Лидер и мировой Дегенерат.