ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ ПОКОРЕННЫЙ АСГАРД

Для каждого народа рано или поздно наступают дни, когда пишется последняя страница его истории. Хорошо если он пишет её сам, плохо, если это делают другие. Дописанная и перевернутая, она не означает его номинального исчезновения, но показывает, что народ выполнил свою историческую миссию и в лучшем случае может просто существовать, выполняя цепь стандартных действий. В общем, это вполне закономерный процесс и если народ сохранился как часть расы, то когда-то он придет к новому состоянию, возможно уже как часть другого народа. Такой вот, «этногенез».

Германец Аларих взял Рим 24 апреля 410 года, почти в годовщину его основания. Этому событию, приравненному современниками к Концу Света, предшествовала длинная цепь торгов и переговоров полностью отражающая беспримерную деградацию Тысячелетнего Города. Первого Рима. Аларих попросил немало: 5000 фунтов золота, 30 000 фунтов серебра и свободу рабам германского происхождения. Националистом был. Римляне, не забыв о своем былом величии, когда они могли не думать о сантиментах по отношению к покоренным народам, позволили себе наглость спросить: «а что же тогда нам останется?» Аларих был краток как истинный стоик: «Жизнь». Разве этого мало? Требования удовлетворили, но конфликт с императором Гонорием вынудил его появиться перед Римом второй раз и после короткого штурма войти туда через Саларские Ворота. Три дня варвары германцы грабили всё что осталось от былого изобилия и громили произведения искусства, но по дошедшим до нас данным, никого не убили, а церкви и церковную утварь вообще не тронули. Первое поколение всегда чувствует мистическое величие. Pax Romana, первый Рим, закончился. Начинался полуторатысячелетний Pax Germana. Первый Рим теперь возрождался как Первый Рейх. Нет, падение не означало формального конца даже Западной Римской Империи. Она просуществовала до 476-го года, когда другой германец — Одоакр — низложил последнего «цезаря» — Ромула Августула, а его порфиру и корону отослал в Константинополь, в знак воссоединения Западной и Восточной Империй. Но этого события никто не заметил, ибо Рим уже много десятилетий был политическим нулем. С биологической точки зрения тоже ничего особенного не произошло — римских арийцев, существенно разбавленных межвидовыми отбросами, заменили более качественные в расовом плане варвары, которые станут в арийском авангарде и достойно выполнят свалившуюся на них миссию, дав мощный толчок арийскому прогрессу. Под впечатлением этого события, главный авторитет католической церкви — Августин — пишет свое самое знаменитое сочинение «О граде Божьем» в котором объясняет гибель Рима «наказанием за бесчисленные грехи». Неясно, какие конкретно «грехи» имел ввиду гомосексуалист Августин, но с системных позиций, грех — действие, ведущее сразу или впоследствии, к резкому разупорядочиванию и угрозе биологическому статусу расы. Например, массовые контакты римлян с межвидовыми гибридами вели к разупорядочиванию арийского фенотипа, а бессмысленные войны на окраинах разупорядочивали имперский потенциал и делали систему открытой для культурно-биологической экспансии расово чуждых субъектов. Империя убила народ её создавший. Германцы написали последнюю страницу её истории.

Концовка Pax Germana была намного драматичнее. Казалось, Третий Рейх Германского Народа как бы специально был создан для того, чтобы взять от Рима всё лучшее, отфильтровав худшее. И если Рим, как и положено вечным городам, не строился, а вырастал, сообразуясь в каждый момент времени с текущей ситуацией, то в основе концепции Третьего Рейха лежал план. Проект. Детально разработанный философами и учеными. Иными словами, Рим как бы адаптировался к окружающей среде, стремясь извлечь для себя максимальную пользу, а Рейх сразу же предпринял попытку адаптировать эту среду к себе. Рейх был подстрелен на взлете, но за него воевали и по-настоящему защищали, принципиально отвергая все предложения о капитуляции. 16 апреля 1945 года на штурм Берлина пошли одновременно четыре фронта Третьего Рима, т. е. четыре группы армий, что более чем убедительно показывает силу противника. Штурм был необычайно кровавый. О числе жертв с нападающей стороны до сих пор спорят, оценив их в сотни тысяч. Бои в самом городе шли десять дней и никто никому ничего не гарантировал. Было разрушено абсолютно всё. Последний вождь Германской Эры — Адольф Гитлер — понимая что уходит целая эпоха, а в новой для него места не будет, ибо там «останутся только неполноценные существа», покончил с собой, поступив как предводитель римского легиона проигравшего важное сражение. Как Варус, которого он вспоминал в связи со сдачей в плен Паулиса.[324] Перед уходом он заявил, что будущее полностью принадлежит «сильнейшей восточной нации» и мы эти слова запомним. Гитлер редко ошибался в краткосрочных прогнозах и ни разу не ошибся в долгосрочных. Сейчас, глядя на современных немцев, понимаешь, что и в этом вопросе он был прав.

Но против Третьего Рейха воевал не только Третий Рим. Против него воевал Второй Карфаген — англо-американская талассократия, бывшая еще и материально-финансовой базой Третьего Рима. Так, через 2100 лет, Карфаген брал реванш. И если тогда, в эпоху Сципиона, «арийский финал» был отложен, то сейчас сумерки расы обозначались более чем явно.

Для армий пришедших в Рим и Берлин не существовало никаких понятий. Аларих брал всё кроме имущества церквей, но говорят что никого не убил. Красные, представляющие мультирасовый, полиэтнический и многоконфессиональный субстрат, тоже брали всё что хотели. Все, от маршалов отороченных Золотыми Звездами и Орденами Победы и до последнего рядового, призванного с глухого татарского или узбекского кишлака. Это даже негласно поощрялось, вспомним хотя бы часто цитируемые тогда строки «великого французского писателя» Ильи Эренбурга: «сломаем гордость надменного немецкого народа!». Много говорят о массовых изнасилованиях, но всё же особых зверств, во всяком случае, от арийской части Красной Армии, тоже не было заметно. Впрочем, красноармейцы, точнее то, что от них осталось, задержались в Берлине ненадолго. Три четверти города уже через месяц будет отдано реальным победителям — карфагенянам-американцам и их союзникам, не потерявшим в боях за Берлин ни одного человека. Так начался Pax Americana, точнее — Pax Novo Carthago. Падение Берлина и разделение его между победителями не означало формального конца Германии, более того, разделенная на два государства в 1949 году, она через пятьдесят лет объединится, правда не под восточной как Рим, а под западной «крышей». Не под византийской, а под карфагенской. Но это будет совсем другая страна, цивилизованная «федеративная республика», даже потенциально неспособная к рывку. Она сможет производить качественные автомобили и станки, электродрели и краски, но она принципиально не сможет удивлять и поражать. Она навсегда устанет от истории. Даже не устанет, а выдохнется. Изойдётся. Вот почему объединивший Германию XIX века Бисмарк, уже при жизни выглядел титанической фигурой; объединивший современную Германию веселый пивной толстяк Гельмут Коль — мелкой политической дребеденью, про которого забыли на второй день после переизбрания. В честь него не будут называть авианосцы, им не будут восхищаться будущие арийские вожди и просто государственно-мыслящие люди. Теперь вспомним, как быстро, сразу же после прихода оккупационных войск, немцы «слили» весь национал-социализм и наперебой шли предлагать свои услуги новым властям — красным «третьим римлянам» и американским «карфагенянам». Причем все — и бывшие эсэсовцы, и бывшие военные, и бывшие функционеры НСДАП, и просто стукачи и провокаторы. Ничего стоического в истории Германии после 1945 года не было, а т. н. «немецкое экономическое чудо», значительно уступает по всем параметрам и японскому и корейскому, притом, что потенциал Германии был значительно выше, особенно в сравнении с Кореей, прыгнувшей в высокоразвитые страны чуть ли не с раннефеодального строя. И сравните тех немцев, с нынешними, особенно в плане их отношений с межвидовыми гибридами, вроде арабов или турок, после чего вам станет понятна фраза Гитлера о «неполноценных существах». Вот они и остались.[325]

Германская система будет первой из тех, что мы рассмотрим. В чем её особенность? А в том, что германские народы с позиции сохранения своей расовой чистоты, были поставлены в наиболее благоприятные условия. Вполне возможно, что и в эпоху доисторического межрасового противостояния земли современной Германии практически не подвергались нашествиям черных племен, что доказывается малым количеством мегалитических строений. И это когда Италия, Испания, Франция, Балканы и Русь были перепаханы вдоль и поперек. Первый серьезный «цветной» удар был нанесён немцам в конце IV века, когда в Европе появились гунны. Сейчас уже невозможно сказать насколько гунны испортили немецкий фенотип, но продержались они в Европе недолго — 50–60 лет. А что в какой-то степени они его подпортили — факт, подтверждение которому мы находим в самой же древнегерманской литературе. Посмотрите как изображаются гунны и их вождь Аттила в немецком, скандинавском и исландском эпосе. В немецком — они довольно безобидные существа, а сам Аттила — бесформенный слизняк, неспособный принимать элементарные решения. И как при таких параметрах он со всей Европы деньги снимал? В скандинавской и исландской мифологии наоборот, Атли — омерзительный азиатский агрессор, убийца, лишенный всякого величия. Казалось бы странно, ведь гунны не дошли до Скандинавии, а тем более до Исландии, откуда такая ненависть? Ответ очевиден: скандинавские и исландские саги составляли те, кто сбежал от гуннов из Германии, те, кто не хотел жить при гуннах. Те же, кто как-то приспособился к реалиями оккупации, кто отдавал им своих дочерей и жен (а это непременное условие лояльности) видя что гуннам это по вкусу, по сути, став частью гуннской системы, пусть и не надолго, потом начали рассказывать сказки про безобидного Этцеля-Аттилу.[326] И как знать, не писали ли первые «воспоминания о гуннах» потомки германо-гуннского смешения? Вспомним, как англичане в начале Второй Мировой войны с подачи Черчилля запустили по отношению к немцам термин «злобные гунны», хотя сам Гитлер называл гуннами мадьяров. Понятно, что Черчиллю кто-то подсказал.

Рим, раздавив Карфаген по всем пунктам, вольно или невольно становился его наследником, ибо туда теперь перемещался финансовый центр мира. Это автоматически делало его притягательным как для недочеловеческого контингента среди арийцев, так и для представителей азиатских племен. Избыток золота еще никогда не работал на упорядочивание, а вот на хаос работал несчетное количество раз. Именно с окончания Третьей Пунической началось его вырождение. Тогда же в ход пошло выражение «Etruscan non legatur» («Этрусское не считается»). Вот так. И мало кто знает, что множество знаменитых христиан II–IIII века вышло именно из Карфагена, вспомним хотя бы Тертуллиана. Германия вышла на историческую арену также, отчасти, как продукт слабеющей Римской Империи, с этим вполне согласуется тот факт, что немцам, особенно их нордической части, т. е. пруссакам и саксам, как-то сложно давалось создание своего национального государства, каждый хотел быть хозяином в своем маленьком княжестве, в то время, как австрийские (т. е. южные) немцы еще в средние века создали империю простоявшую до 1918 года, т. е. дольше всех в Европе. Но Австрийская Империя развалилась бесшумно и навсегда. Чуть позже уже республиканская Австрия будет включена в состав Третьего Рейха, но через шесть лет вновь обретет «независимость» и превратится в одно из самых слабых и безобидных нейтральных государств в Европе. Сейчас она, известна, главным образом, своими симфоническими оркестрами и даже не верится что еще какие-то 90 лет назад она контролировала сорокамиллионное поголовье, собранное из двух десятков народов, а 330 лет назад спасла Европу от турецких армад.[327]

Но почему все-таки австрийские немцы создали свое долгоиграющее государство, а немецкие немцы нет? Да потому что немецкие находились в окружении безупречных в расовом отношении племен, в то время как австрийцы расширялись в основном за счет румын, венгров и балканских славян, чьи территории они освобождали от турок. Здесь Австрия во многом похожа на Российскую империю, но в плане управления она выглядит гораздо эффективнее, ибо даже на её закате один немец «контролировал» в среднем пять не-немцев, чего в России никогда и близко не было.

Неудивительно, что немцы как народ и германцы как часть арийской расы, наглядно иллюстрируют нам однозначную зависимость количества гениев и вообще талантов от степени расовой чистоты. Составьте список 500 или тысячи самых выдающихся арийцев и представители германских народов займут в нем безусловное первое место. Второе и третье будут делить славяне и романцы, причем и у тех и у других талант и гениальность тоже будет привязана к степени расовой чистоты — чем ниже процент расово чистых в той или иной стране, тем меньше в ней выдающихся людей. Возьмите любого гениального славянина или романца — практически везде мы имеем 100 % расовую чистоту.[328] Этот, так легко объяснимый факт, уже в ХХ веке даст немецким националистам повод фантазировать о наличии у германцев неких «изначальных», «заложенных самой природой» мистических свойств, позволивших занять им столь «впечатляющее положение». На самом деле ничего «гениального» и «мистического» в немцах как таковых нет, а продолжающаяся по сей день германофилия — всего лишь подмена «объекта обожания». Все немецкие загадки легко объясняются с позиции теории систем и мы их объясним. Вообще мы рассмотрим четыре системы — немецкую, еврейскую, русскую и англо-американскую. С тремя из четырех, казалось бы, все ясно, но по поводу одной может возникнуть вопрос: причем здесь евреи, эти потомки африканских семитов не имеющие к арийцами никакого отношения? А вот причем. Во-первых, еврейская система очень старая, более старая чем все рассматриваемые арийские системы; во-вторых, из всех неарийских народов, арийцы больше всего взаимодействовали именно с евреями; в третьих, арийцы находятся под воздействием религии возникшей в еврейской среде и в четвертых, свойства еврейской системы позволили евреям занять доминирующее положение в арийской среде и заставить арийцев действовать в своих интересах. Ну и будем помнить, что полностью описать систему можно только изучив как её внутреннюю структуру, так и среду в которой она находится. Про цветных и неарийцев вообще, мы достаточно говорили, евреев выделим как наиболее показательный, экстремальный вариант, как очень удачный пример. Изучая тактику их действий в арийской среде, можно выявить слабости арийских систем. Весьма показательно и то, что именно германские народы, как наиболее расово чистые, дали нам и самых известных антисемитов и продемонстрировали наиболее радикальные методы противодействия евреям. Термины «антисемитизм», «еврейская опасность», «окончательное решение еврейского вопроса» возникли именно в Германии, а не в Польше или России, где евреев было куда больше.[329]

Из всего сказанного может сложиться впечатление, что германцы были поставлены в самые лучшие условия для реализации своего расового потенциала, во всяком случае качеству их расы ничего не угрожало, в отличие от славянских и романских народов, окруженных цветными и буквально балансирующих на грани за которой могло наступить полное уничтожение. Но это впечатление — обманчиво. Да, арийское окружение защищало германцев от вторжений цветных, оно защищало биологию, но оно не давало расширяться и самим немцам, даже притом, что у многих Германия как-то автоматически ассоциируется с армией и милитаризмом вообще, со сборищем свихнувшихся фельдмаршалов, кромсающих кару Европы и фельдфебелей, орущих на плацу. При этом «немецкие немцы» только к 1871 году создали некое подобие полноценного национального государства, а в Европе таковые существовали уже по 300–400 лет, а созданное ими государство так и не смогло отхватить для себя существенный кусок чужой территории. Ну да, забрали у французов крошечный Эльзас с Лотарингией и потом чуть ли не пятьдесят лет праздновали это «эпохальное событие», пока французы не вернули утраченное. Ну поучаствовали за сто лет до этого в разделе Польши, но им-то мелочь досталась. И смогли бы они её разделить без гораздо более сильных России и Австрии? И это когда Англия, Россия, Испания, Португалия и Франция начиная с XV–XVI веков непрерывно увеличивали свои территории, превратившись в гигантские империи. Вот как оборачивалась против немцев их изолированность другими арийскими странами. Отсюда и отдающие юношеским максимализмом «глобальные теории» о «расширении жизненного пространства» и бесконечные «Дранг нах Остен». Отсюда и вечный проигрыш немцев «в разнообразии» — их окружали страны-союзники совсем не желающие расширения Германии, ибо это расширение неизбежно шло за их счет. Немцам оставалось уповать только на искусство своих дипломатов, иногда, в локальных войнах это удавалось, но в больших — никогда. Неудивительно, что через 1150 лет с момента основания Первого Рейха, немцы остались по сути на тех же территориях что и при Отто Первом. Не помогла ни хваленая дисциплина, ни еще более легендарная армия. Сейчас территория Германии оккупирована англоамериканцами, она не имеет права держать полноценную армию и является всего лишь экономической силой, что в современном мире явно не достаточно, ведь тот кто хорошо дерётся всегда подчинит себе того, кто хорошо работает.

Очевидно, что энтропия замкнутой немецкой системы должна была непрерывно расти и нуждалась в «выносе». А куда её выносить? Виктор Феллер в «Германской Одиссее» писал, что «…Германский дух — это дух имперский. Он не может жить в мире с самим собой как изолированное существо. Ему необходимы соседи, которых он вовлек бы в свой мир, сам проникаясь их интересами и идеями, пропитываясь их жизнью. Это дух экспансивный и в тоже время жертвенный. Это дух служения. Если его отвергают, то он надламывается».[330] Вот он и вовлекал. Смотрите сами — почти всеми странами Европы, в том числе такими сомнительными в расовом плане как Румыния и Болгария, управляли короли германской крови. Это несколько снимало внутреннее напряжение и отчасти гарантировало саму Германию от удара извне. Ведь сколько воевали с немцами те же славяне! Но как только на российском престоле окончательно утвердились немцы (1761 г.), наступил долгий русско-германский мир, продолжавшийся до 1914 года, т. е. до момента, когда Николай II объявил войну Австрии (точнее — Австро-Венгрии). А как «отреагировали» немцы на начало эпохи колониальных захватов и начало массового выброса энтропии в колонии? Весьма своеобразно — они взбунтовались против Рима, собственно бунт против Рима можно считать немецкой привычкой. И хотя Рим и католичество устояли, всё же Реформация повлекла за собой ряд таких последствий, которые мы даже сейчас полностью не способны оценить. Немцам удалось то, что ранее не удалось англичанам и чехам. История не знает сослагательных наклонений, но я уверен, что если бы немцы к этому времени проложили дорожку в Индию или Америку, никакой «реформации» не было бы, по крайней мере в том виде, в котором мы её получили, был бы создан канал оттока энтропии. А так для Германии наступали два века совершенного ада, страна раскололась на католическую и протестантскую часть, прогремела великая крестьянская война Томаса Мюнцера, а затем энтропию начали сбивать единственно возможным способом — через войны католиков и протестантов. Именно тогда наблюдающий за событиями крупнейший интеллектуал Джордано Бруно предположил, что если весь этот хаос организовать, германцы станут «не людьми, но богами». Но до «богов» пока что было далеко. Через 18 лет после того как Бруно был подвергнут пиротехнической обработке на Piazza dei Fiori, немцы схлестнулись в безумной Тридцатилетней войне, уменьшившей из численность в 6 раз.[331] Но был у этой войны и итог — католики и протестанты получили взаимную свободу вероисповедания и «за веру» больше друг друга не убивали. Так немцы начали путь к созданию единого государства завершившийся в 1939 году.

Но государства не возникают просто так. Как и всякая упорядоченная структура, они строятся вокруг первичного элемента порядка. Например, Российская Империя разрасталась вокруг маленького Московского Княжества, Испанская — из сохранившихся независимых королевств Астурии и страны Басков, Британская — из маленькой Англии. Немцы имели два центра упорядочивания — католическую Австрию — оплот Священной Римской Империи и протестантскую Пруссию — нордический форпост немецкого народа, но вырастали эти государства по-разному. В Австрии немецкое ядро присоединяло к себе земли населенные не-немецким элементом, что привело к закономерному результату — немцы стали числено уступать аборигенам во много раз, причем сила аборигенов росла, а немцы бессмысленно расходовали свой потенциал на удержание этого расползающегося лоскутного одеяла. Финал вполне типичен — в 1918 году старинная габсбургская монархия развалилась, от неё остался жалкий ошмёток, та самая немецкая Австрия. А вот Пруссия присоединяла к себе только немецкие земли (исключение — Польша, полученная «явочным порядком»), поэтому распад из-за внутренних причин этой стране в принципе не угрожал. От неё можно было отторгнуть ту или иную часть, как в 1918 или 1945-ом., но при первой возможности немцы опять воссоединились как две капли ртути, а воссоединение с Австрией было запрещено специальными соглашениями.

Немцев, таким образом, можно уподобить гигантам, запертым в довольно прочную клетку крайне ограниченного размера. Эта клетка страховала их от внешних вторжений, но вместе с тем затрудняла проникновение во внешний мир. Неудивительно, что именно немцы придумали блицкриг, т. е. стратегию максимально быстрой войны базирующуюся на предварительной концентрации мощи и нанесении внезапного удара. В тесной клетке по-другому и нельзя, её ломают именно рывком, а не постепенным увеличением давления, так энергетически выгоднее. В этом отличие немцев от русских, которые тоже в клетке, но очень большого размера, а размер ячеек клетки такой, что позволяет проникать в неё кому угодно, но при случае отваливать в свои ареалы. И если у немцев имеет место избыточная концентрация энергии, то у русских такой концентрации явно не достает, вот почему нацмены так легко снимают с них свои дивиденды. Притом что суммарная энергия у русских может быть даже большая чем у немцев. Вот почему русские, прежде чем быстро поехать, долго и нудно запрягают, в то время как немцы такой роскоши позволить себе не могут: запрягать они должны тоже быстро. Более того, они «дозапрягают» уже во время езды. И если русские никогда ни к чему не готовы, но размер клетки дает им возможность переломить ситуацию в свою пользу, то немцы наоборот, всегда ко всему готовы, но энергии для езды у них хватает на самый короткий период, в этом они схожи с такой изолированной нацией как японцы. Те тоже очень организованные и очень воинственные. Японская и немецкая организация и рационализм — это организация большого народа на малой территории с очень ограниченными ресурсами. В этом вся «специфика». Но японцы за тысячи лет истории тоже никуда не сдвинулись и сейчас в политико-экономическом плане являют полный аналог Германии, хотя их перспективы куда выше — они ведь не пускают к себе в страну инородный элемент.[332]

Германская экспансия у современного поколения в основном ассоциируется с именем Адольфа Гитлера, число тайных и явных обожателей которого растет, кажется, не по дням, а по часам. С одной стороны это кажется странным, ведь Гитлер проиграл всё что можно было проиграть и статус арийской расы вождем которой он себя так хотел видеть, после Второй Мировой войны резко пошатнулся. Даже не резко, а катастрофически. Да и расовые данные «фюрера» более чем сомнительны. Однако по мере деградации расы всё больше и больше народу вскидывает руки в нацистском приветствии, рисует свастики и обращается к гитлеровскому «творческому наследию», что выглядит особенно пикантно, если мы вспомним, что Гитлер сам ничего не придумал, но пользовался готовыми наработками. И, тем не менее, его считают если не спасителем расы, что и впрямь было бы странно, то несомненно величайшим её представителем и культурным героем. Почему? Ведь кажется, что всё должно быть наоборот.

Я долго изучал этот вопрос. Причем по двум направлениям. Первое — люди какого типа обожают Адольфа? Второе — за что именно они его обожают? Ведь вряд ли русские нацисты любят его за то, что Вермахт разрушал города и распихивал население по концлагерям. Вряд ли чешские нацисты восхищаются им за эпизод с деревней Лидице, польские — за подавление Варшавского восстанья, белорусские — за сожженную Хатынь, а украинские за — массовый угон населения в Германию. А ведь есть не только арийцы, но и евреи, просто помешанные на гитлеризме! Правда, на данном этапе, евреи нас не интересуют, но всё же отметим сей примечательный факт. А немцы? Ведь гитлеровская попытка «штурма небес» так быстро закончилась и сменилась летящими с этих самых небес мегатоннами англо-американских бомб, от которых гибло больше чем на фронтах. А затем и ордами советских и американских танков. Советские ушли в 1995 году, англо-американские стоят до сих пор и никуда уходить не собираются, так что история покорения Третьего Рейха не завершена.

Итак, анализ как реальных личностей восхищающихся Гитлером, так и тех, с кем сталкиваться на доводилось, но удавалось детально отслеживать их мысли и схемы рассуждений по оставленным информационным следам, приводит к однозначному выводу, что всем этим людям не хватало реальной силы. Нет, не в зрелом возрасте, а именно в детстве, максимум — в начале пубертатного периода. Т. е. здесь двигал тот же мотив, что приводит людей (даже взрослых) в церковь, но «вера в Адольфа» представляется более практичной и интересной, ибо он совершенно точно был и факт его деяний не вызывает ни малейших сомнений.[333] «Вера в Адольфа» — это попытка стать частью силы и организации наличествующей у Третьего Рейха вождем которого он был. Нет, вы ни в коем случае не подумайте что «гитлеропоклонники» в детстве представляли низы ранговой иерархии. Кто-то был сильнее их, но и они были сильнее кого-то. «Фишка» в том, что им хотелось быть самыми сильными, а природой они к этому были приспособлены далеко не всегда. Мы уже знаем, что недостаток силы можно компенсировать «добавочной информацией», например, объединиться в систему с такими же или, если это пока не удается, хотя бы почувствовать себя принадлежащим к мощной и организованной стае, выражаясь технически — к отлаженной машине.[334] Надежной, пусть и собранной из ненадежных компонентов. Пусть даже в роли гайки или прокладки. Ведь быть гайкой в машине работающей на свою расу куда почетнее, нежели быть передаточным механизмом, аккумулятором или мозгом работающим на расу чужую. Здесь иерархия другая. И статистический вес — тоже. Понятно, что звание унтерштурмфюрера СС выглядит почетнее и весомее, нежели генеральское звание в любой современной армии, ибо функции этих структур совершенно различны. И разве африканский банановый маршал, в белоснежном мундире с золотыми эполетами, сшитом чуть ли не самим Армани, не выглядит несравненно более жалко и смешно чем рядовой Третьего Рейха? Чем самое мелкое звено в иерархии арийского порядка? Вот это и чувствует народ, точнее — разные народы, притом, что гитлеровский нацизм — чисто немецкое явление, и по форме, и по содержанию, и по образу действия. Механически переносить его на любую другую государственную систему бессмысленно, хотя сам прецедент и опыт совершенно бесценны и нуждаются в самом тщательном изучении. И заметьте, даже люди формально далекие от нацизма, часто могут трепетать перед национал-социалистической эстетикой — факельными шествиями, эсэсовской униформой, красными знаменами со свастикой, рунами, орлами, штандартами на манер римских и делать утреннюю зарядку под нацистские марши, одним словом, перед информационной стороной «проекта». Так проявляется связь информации и энергии. Практически все нацисты которых я знал, начинали именно с информационной стороны — с художественных фильмов «про войну» и «про немцев», с коллекционирования разных нацистских побрякушек, рисования свастик в школьных тетрадках и на стенах, иногда — со встречи друзей возгласом «Хайль!».[335] Более продвинутые, оформляли школьные дневники и обложки учебников рунами и готическими буквами. Идеология добавлялась потом, но добавлялась непременно, что неудивительно, почва для нацизма остается возделанной и удобренной, главное — бросить семена куда надо и вовремя организовать дождь. Всходы появятся быстро. Вот так, сказать однажды: «Я — нацист. Мой вождь — Адольф Гитлер». А потом вскинуть руку в древнеримском приветствии. И почувствовать себя сильнее.[336] Не крысой и не червяком «ползающим на брюхе». Ведь что такое жизнь? Жратва? Секс? Да, и это тоже. Но это — атрибуты и декорации. То, без чего жизнь неинтересна или невозможна. Главное, жизнь — это нация. Нация — это среда в которой протекает ваша жизнь, это ваши связи, это звенья вашей системы. Нация — это ваше прошлое и ваше будущее. Нация — это ваше всё. Но ваша нация — это часть вашей арийской расы. Каждый человек рано или поздно должен умереть. Это закон. Фундаментальный. Нация может погибнуть, это будет катастрофой, но не фатальной. Если погибнет раса, то говорить о чем-то дальше просто не имеет смысла. Здесь можно развить антропный принцип, придав ему расовое наполнение. Ведь если бы арийцы не создали «всё», то не было бы познающего субъекта, не было бы ничего.[337]

В отношении собственной силы важно ощущение. Человек может быть вполне физически и биологически здоровым, но ощущать себя слабаком, тем более что сейчас на это направлена вся «идеологическая работа» и никакое массовое увлечение бодибилдингом или восточными единоборствами здесь ничего не исправит. Всё идет от мозгов, а не от рук или ног. Дайте арийцу реально почувствовать свою силу и результат будет феноменальным. Объедините всех реальной целью отвечающей их пусть и скрытым желаниям — достижения не заставят себя ждать. А тут — такой матерый человечище! Подумать только — экономику поднял, армию создал и какую! Гомосеков прищемил, уродов изолировал, преступный элемент уничтожил, дегенератов от искусства работать отправил, готовил качественное подрастающее поколение «со стальными мышцами и зубами твердыми как крупповская сталь», буржуям борзеть и зарываться не давал. Индивид, как бы мысленно встраивается в тот Рейх, и видит там себя более качественно реализованным, нежели в обжирающейся и обезличенной буржуазной демократии, где ваша стоимость как человека, как арийца, пусть и самого лучшего — это всего лишь сумма вашего дохода. Если вы получаете 2000 долларов в месяц, а ваш сосед — чурка или негр — 5000, то он ценнее вас в 2,5 раза, так как может «влить в экономику» в 2,5 раза больше. А если эти цветные еще и бизнесмены, имеющие годовой доход в миллионы? Кто вы против них? Кто ценнее для государства, которое вы по непонятным причинам считаете своим? Индивид с мозгами над этим задумывается и вспоминает, что негр в гитлеровском Рейхе был всего лишь негром, а монголоид — всего лишь монголоидом.[338] И в Рейхе им не принадлежало ничего. И бизнесов у них не было. И больше немцев они не получали. Они вообще ничего не получали. И вертикальная политическая система их не «крышевала», ибо была такой твердой, что никакой горизонтальный удар её не мог бы перешибить. А в финале индивид понимает, что его жизнь в сущности бессмысленна, ибо главного смысла нет, он разменян на тысячи маленьких «смысликов» и ценность каждого из них близка к нулю.

Это, впрочем, не всё. Дела Гитлера — одно, а сам он как личность — другое. Мышление человека устроено так, что ему трудно различить эти вещи, но различать их надо, особенно тем, кто очень ждёт прихода «вождя» или очередного «лидера», который «придет и всё разрулит». Отсюда — странная любовь довольно значительной части арийцев к таким омерзительным тиранам как Пиночет или Туркменбаши. Но эта тактика — пораженческая. От делегирования ответственности до ухода от неё — один шаг. Сейчас ситуация такая, что каждый должен быть готов стать лидером, пусть хотя бы лидером локальной группы, небольшого фрактального кластера. Рассуждать по типу «я готов выполнить приказ, пусть только мне его отдаст человек в котором я уверен» — по-своему правильно и удобно, приказ тоже нужно уметь выполнить, но ждать всю жизнь пока его отдадут — бесперспективно. А если его должны отдать вы? Вы считаете себя слабаком? Так и Адольф был слабаком. Невысоким и худым. Никто из знавших его в детстве, не припоминает случаев чтобы будущий фюрер с кем-то дрался, тем более кого-то бил. Наоборот, он всё предпочитал урегулировать «базаром».[339] Вас били в школе, пусть не все, но некоторые? На вас не смотрели девочки или смотрели те, кто вам был неинтересен? Но у Гитлера было точно также! Вы считаете что обладаете полезными способностями которые не востребованы? Вам не хватает воли и организованности? Но эти «минусы» ничего не значат, если вы окажетесь принципиально способным их исправить. Если вы мобилизуете волю. Феномен Гитлера здесь более чем показателен. Представим себе, что он бы родился в богатейшей семье, окончил престижный университет и постепенно начал бы движение к высшему или просто высокому государственному посту, достигнув его к сорока годам. Как Кеннеди. Или как Черчилль. Был бы он нам интересен? И таким бы значительным выглядело его величие? Разумеется, нет.[340] Это был бы стандартный путь американского президента и вообще типового буржуазного лидера. Гитлера как раз и любят за то, что он, будучи никем и ничем, каким-то образом взял всё, точнее — максимум. Что он, «такой же как и все мы», достиг величайшей власти и стал действительно народным вождем, за которого народ готов был отдавать свои жизни. Что самое интересное, и что полностью укладывается «в контекст», — наиболее последовательных «адольфопоклонников» я встречал среди тех, чьё детство во многом напоминало детство Адольфа, во всяком случае, в той версии, что изложена в «Моей Борьбе», причем я совершенно точно знаю, что они ни строчки из этой книги не читали и знания биографии «маленького Адика» у них нулевые. Это — дополнительный аргумент, подтверждающий правильность сделанных нами выводов относительно психологического портрета типового гитлерианского национал-социалиста.

Понятно, что превращение сына таможенного чиновника Алоиза Шикльгрубера и его третьей жены, Клары Пёльцль, в создателя и фюрера Третьего Рейха, кумира бывших и нынешних влажноглазых мальчиков и злых девочек, не было закономерным, хотя в общем приход подобного человека выглядит вполне предопределенным в такой стране как Германия. Должен был появиться тот, кто совершит последний и самый решительный рывок, направив в него концентрированную энергию всех немцев. Но если изучить его биографию, от первого крика, раздавшегося 20 апреля 1889 года в гостинице “Zum Pommer” австрийского городка Браунау-на-Инне, и до выстрела в рот 30 апреля 1945 года в столице Третьего Рейха Берлине, изучить, разумеется, через методологию теории систем, всё становится на свои места. Главное — становятся видны причины поражения арийской расы вообще, и роль человека претендовавшего на роль её спасителя, в частности.

Краткая но динамичная эра Третьего рейха затмила эру Рейха Второго и совершенно отодвинула на третий план время прошедшее от наполеоновских войн до 18 января 1871 года, когда Бисмарк в Зеркальном зале Версальского дворца провозгласил создание Второго Рейха. Но давайте вспомним общеизвестный факт — и Второй, и Третий Рейх, свои главные войны проиграли. А тот, кто проигрывает главную войну, выписывается в исторический утиль. Никакая концентрация воли и брони не помогла. И если поражение в 1918 было вполне почетным, то разгром 1945-го года выбросил Германию из мирового процесса. Может быть навсегда.

Христос родился в пещере, куда Мария с Иосифом зашли укрыться от дождя. Пещера стала своего рода гостиницей. Библейское предание гласит, что узнав по звездам о рождении будущего Мессии, Ирод приказал истребить всех вифлеемских младенцев. Мария с новорожденным Йошуа бежит в Египет. Так был спасен тот, кто по преданию был предопределен к роли Спасителя. Это важный нюанс, позволяющий много понять, поэтому мы его запомним.

Гитлер тоже родился в гостинице. Рождение его можно считать случайностью — он был первым выжившим из четырех детей Клары. Цепкий малый! А застрелился — в пещере, правда, искусственной и специально оборудованной. Его подняли наверх, облили главной жидкостью ХХ века — бензином, подарив типовой вагнеровский конец. Циркулирующие предания, которые при определенных обстоятельствах вполне могут обрести статус догматов, уверяют, что Гитлер ни в коем случае не стрелялся, тем более в рот, а выскользнул по подземным коммуникациям за пределы Берлина, пробрался к побережью Балтики, где его ждал «ковчег» — подводная лодка, переместившая фюрера в Аргентину или Чили, где его многие «часто видели». По другому преданию, он, подобно капитану Немо, плавал ещё некоторое время по подводному миру, пока не нашел обетованную землю в самых нижних ярусах земного шара — в Антарктиде, в Новой Швабии. Впрочем, и относительно Христа существуют версии «чудесного спасения» — телепортации в Индию и Шамбалу, и смерти в 120 лет в одном из монастырей.

Буддисты утверждают, что каждый вполне практически может стать Буддой, вот почему буддизм многие не считают полноценной религией. Но разве Христу чтобы проповедовать то что он проповедовал, и делать то что он делал, совсем обязательно было являться «божьим сыном»? А многие ли могут стать таким как Гитлер? Во всяком случае, многие ли из тех, которые хотели бы стать? Ведь Гитлер поднялся «из тени в свет» буквально за год. Наполеон и Сталин здесь как примеры совершенно не подходят. Наполеон имел определенный статус уже по рождению — быть сыном офицера тогда значило нечто гораздо большее чем сейчас. В 20 лет он стал артиллерийским лейтенантом, а блеснув талантом тактика и организатора во время осады Тулона был в 24 года произведен в генералы. Сталин, хоть и родился в семье менее статусной чем Гитлер, к власти шел долго и упорно, достигнув её пика в 1939 году, т. е. в 60 лет. Его пример тоже по-своему интересен, но Сталин никогда не действовал «скачком», в этом он кардинально отличался и от Наполеона, и от Гитлера. Сталин не был тигром, но скорее — удавом. Он наносил удар неожиданно, но всегда после длительной подготовки. Карьера Сталина имела только одну катастрофу (типа «сборка»), зимой 1952-53 гг. и оказалась для него финальной.[341]

Итак, Наполеон в 24 года — генерал Французской Республики. Сталин в 24 года отбывает срок в Сибири. Он — криминальный авторитет, одновременно — член партии большевиков и каких-то мутных грузинских националистических организаций. В его «активе» — незаконченная духовная семинария в Кутаиси. Ленин в 24 года — иждивенец, живущий на подачки своей матери, несмотря на имеющийся диплом юриста от престижного (тогда) Казанского университета. Но всё-таки у Ленина есть и крыша, и образование, и деньги, и еда. Гитлер в 24 года — никто и ничто. Он не имеет ни образования, ни специальности, ни друзей, ни семьи, ни любви, ни постоянного места жительства. Он никому не нужен. Он — лузер по всем параметрам. Он — бомж из Вены. Причем бомж профессиональный. Он жрёт бесплатный суп в филантропических заведениях. Он ночует в приютах, а иногда просто на скамейках в парке. Да, он неплохо рисует. Но умение «неплохо рисовать» свойственно такому большому числу арийцев, что рассматривать его как исключительное явление нет никакого смысла. Да, он талантлив. Но опять-таки, подавляющее большинство арийцев талантливы, мы про это уже говорили. Говорили мы и о том, что талант без увлеченности, без стремления, без цели, почти всегда оборачивается нулевым результатом. Гитлер читает много книг. Но тогда вообще люди много читали, ведь книги были единственным источником информации. Гитлер интересуется политикой, посещает дебаты в парламенте, он вроде как антисемит и сторонник однонационального государства, что тоже неудивительно: в те годы шел резкий рост национализма и антисемитизма, а Вена вообще была самым антисемитским городом в Европе. Он — отброс общества. И это — в золотом возрасте, в двадцать четыре года! Так что, если вам повстречается молодой бомж, не ставьте себя однозначно выше него, как знать, может перед вами будущий Спаситель Арийской Расы!

Христос в этом возрасте также непонятно кто. В Евангелиях период с 14 до 30 лет — темное пятно, что дает повод для обильных спекуляций. Медкомиссия 1913 года признает Гитлера — будущего кавалера Железных Крестов и покорителя Европы — негодным к военной службе, что, как вы понимаете, его ничуть не огорчило. Зачем ему идти в армию, если можно по-легкому уклониться, тем более что ему «противна мысль» о нахождении в одной казарме вместе с евреями. Впрочем, уже тогда Гитлер кое-что знал. Именно кое-что. Но это не главное. А вот понимал он гораздо больше чем знал. Праздность у талантливых и чувствительных людей часто стимулирует сверхнаблюдательность. Сейчас люди всё время «в делах», поэтому ничего вокруг себя не видят. Занятого человека легче обокрасть или выставить «лохом». Гитлер видел связи, а их, как мы говорили, в сложных системах куда больше чем звеньев. Занятый человек, напротив, видит в основном звенья. Именно поэтому ему легко удавалось ставить «на место» многих представителей т. н. «умственного слоя». Как и Христу. Он видел связи там, где другие их не видели. Он, как изначальный слабак, видел слабые места, изъяны системы и всё что он делал когда стал сначала партийным, а потом и государственным лидером, было направлено именно на укрепление слабых мест, говоря проще — системой мер по снижению внутренней энтропии и избыточности. Впрочем, как и у Ленина со Сталиным, которые тоже видели только слабые места. Те самые незаметные параметры, могущие обернуться катастрофами, если их немного «раскрутить». А вот разного рода императоры, цари и кайзеры, их видели не так явно. Или не видели вообще. С их высоты, с залов отделанных дорогим паркетом и позолоченной лепкой, с золотых карет запряженных белыми лошадями, с белоснежных дворцов размещенных в шикарных садах с каналами и фонтанами, слабости системы «замазываются» колоннам войск на парадах, поступающими цифрами произведенных вооружений и далеко идущими планами генштабов, а потому и не столь зримы. Они видят фасад системы, а такие люди как Гитлер — изнанку, основание, точнее — мелкие трещины в этом основании, что с высоты разглядеть трудно. Они видят мелочи, в которых, как известно, прячется дьявол работающий на рост энтропии, в том числе — и на скачкообразный рост. Они видят, как эти мелочи могут уничтожить вроде бы сильный организм, так как видят среду в которой мелочи могут развиться в опасные явления, причем часто это происходит мгновенно, что в наше время и было объяснено теорией катастроф.

Считается, что Гитлеру везло. Везло совершенно феноменально. Казалось бы все козыри шли ему в руки. Казалось, что не он встраивался в события, а события специально делались для него. Смотрите сами. Родился на границе Австрии и Германии. Уже в первые годы понял бесперспективность многонациональных империй. «…в самой ранней моей юности я пришел к выводу, от которого мне впоследствии не пришлось отказываться никогда; напротив, вывод этот только упрочился, а именно я пришел к выводу, что упрочение немецкой народности предполагает уничтожение Австрии: что национальное чувство ни в коем случае не является идентичным с династическим патриотизмом; что габсбургская династия была несчастьем немецкого народа».[342] Естественно. Энтропия многонационального государства выше чем у однонационального. Фридрих и Бисмарк объединяли Германию вокруг Пруссии именно как немецкие земли. Маленькая, бедная, но расово-однородная Пруссия, была первичным элементом порядка. Австрийские немцы просто включали одно государство за другим в пределы своей империи и получили то, что должны были получить — немецкая нация начала «теряться». В тогдашней Австрии это было легко понять, нужно было просто иметь глаза. Ситуация, когда десять миллионов немцев были растворены среди сорока миллионов венгров, чехов, румын, поляков, западных украинцев, цыган и евреев, безусловно наводила на размышления. Крах империи Габсбургов не предсказывал только ленивый, но вот что дальше? Куда денется государствообразующий немецкий народ? Но пока всё шло путём — в школе Гитлеру попался учитель-пангерманист. «Для моей личной судьбы и всей моей дальнейшей жизни сыграло, быть может, решающую роль то обстоятельство, что счастье послало мне такого преподавателя истории, который подобно лишь очень немногим сумел положить в основу своего преподавания именно этот взгляд. Тогдашний преподаватель истории в реальном училище города Линца, доктор Леопольд Петч, у которого я учился, был живым воплощением этого принципа… Против своего собственного желания он уже тогда сделал меня молодым революционером… Разве нам, тогда еще совсем юнцам, не было вполне ясно, что это австрийское государство никакой любви к нам, немцам, не питает да и вообще питать не может. Знакомство с историей царствования габсбургского дома дополнялось еще нашим собственным повседневным опытом». А вам попадался в школе учитель-панславист? Или нацист? Эта, как и большинство последующих цитат, были взяты из «Моей Борьбы», но в её истинности мы можем не сомневаться хотя бы потому, что в 1938 году, сразу после аншлюса, Гитлер посетил старого Леопольда и пробеседовал с ним несколько часов, сказав своему удивленному окружению: «вы даже не можете представить, как много для меня значит этот старик!».

А вот относительно многих других, причем ключевых эпизодов «Моей Борьбы», существует полнейшая неясность. Гитлер, пусть и описывая тот или иной важный этап своей биографии, ничего не говорит о мотивациях заставивших его совершить шаг оказавшийся в последствии решающим. Говоря системным языком, Гитлер показывает, где в его жизни были бифуркации (хотя и не всегда), но не дает ясной картины причин того или иного выбора. Делает ли он это бессознательно или специально, неясно, но «почему-то» всегда делает правильно. Почему? Ведь на самом деле никому просто так не везёт. На всё есть причины. Кто вёл Гитлера — Бог или дьявол? Вопрос исключительно сложный, но мы всё же рискнем предположить, что его вёл Бог, ибо его действия вписывались в закон. Они и дальше будут вписываться, пока Гитлер не начнет совершать фундаментальные ошибки, после чего будет уничтожен в кратчайшие сроки.

28 июня 1914 года в Сараево был ликвидирован наследник австрийского престола принц Франц-Фердинанд. Это политическое убийство вызвало цепную реакцию в виде надменных ультиматумов приведших к тому, что ровно через месяц — 28 июля — Россия, которую он так ненавидел и против которой «болел» в её войне с Японией, причем по «национальным принципам»(sic!), объявила войну его родной Австрии. Германия, для которой союз с Австрией, по словам Гитлера, был «кошмаром», вынуждена была через три дня объявить войну России. Так раскручивался маховик Первой Мировой Войны, принесшей смерть десяти миллионам, тяжелые ранения двадцати миллионам и приведшей к краху трёх крупнейших континентальных монархий. Но что такое война? Война, тем более крупная, это обычная катастрофа. Она многое отнимает, но многое может дать. Ведь гибли офицеры и генералы — и их нужно было кем-то заменять. Гибли инженеры и просто рабочие, и их тоже надо было заменять. Война за год превратила лейтенанта Бонапарта в генералы. А стал был он генералом в столь нежном возрасте в сонной мирной монархической Франции? Война за три года низвергла «вечные» династии Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов, навсегда выбросив их из круговорота событий, что не смогли сделать никакие революционные партии за десятилетия. Так и хочется глядя на сих венценосных особ, проорать: «Кретины!». Гитлер тогда ещё всего этого не знал, но чувствовал что ему выпал шанс. «В дни моей зеленой юности ничто так не огорчало меня, как то обстоятельство, что я родился в такое время, которое стало эпохой лавочников и государственных чиновников. Мне казалось, что волны исторических событий улеглись, что будущее принадлежит только так называемому мирному «существованию народов», т. е. самому обыкновенному взаимному облапошиванию при полном исключении насильственных методов защиты. Отдельные государства все больше стали походить на простые коммерческие предприятия, которые конкурируют друг с другом, перехватывают друг у друга покупателей и заказчиков и вообще всеми силами стараются подставить друг другу ножку, выкрикивая при этом на всех перекрестках каждое о своей честности и невинности. /…/ Мне казалось что весь мир превратится в один большой универсальный магазин /…/ Так я частенько грустил… что мне так и придется прожить всю жизнь среди «тишины и порядка». На всякий случай, он сообщает (чтобы не было неясностей): «Как видите, я уже смолоду не был пацифистом».

Но война есть война. Пусть Гитлер и не был пацифистом, но и для войны он был совершенно неприспособлен. Он никогда не имел профессиональных обязанностей, он не знал что такое дисциплина, что такое субординация, что такое приказ. Он не отличался хорошим здоровьем, которое имели, скажем, крестьяне, которых мобилизовывали на фронт. Но он сделал это — подал 3 августа 1914 года заявление на имя Людвига III (короля Баварии) с просьбой зачислить его добровольцем и надо же — в течении 24 часов просьба была удовлетворена, хотя Адольф вообще-то не был даже гражданином Второго Рейха. Сохранилось знаменитое фото, где будущий фюрер, в шляпе, стоит на площади перед Feldherrnhalle в Мюнхене. Так он сделал свой выбор, свой первый настоящий шаг, шаг, который от него никто не ожидал, шаг рискованный, но наполнивший его жизнь принципиально новым содержанием, открывший, так сказать, новые горизонты. Это не был скачок, но это был сознательный выбор нестабильного пути в расчете на достойный результат.[343]

Потом будут говорить что Гитлер обладал феноменальной волей. Допустим. Только вот где эта воля была до 1914 года? Почему здоровый человек с феноменальной (как говорят) волей и довольно талантливый, оказался неспособным окончить школу, получить специальность и наладить собственную жизнь? У нас эти вещи легко совершают даже умственно-неполноценные или, как говорят американцы, «альтернативно-одаренные» субъекты, не имеющие и отдаленного подобия воли. Единственный волевой акт рассказанный самим Гитлером, это то, как он бросил курить, причем не от хорошей жизни, а потому что не хватало денег на книги.

Будут говорить что Гитлер был амбициозен. Ага. Это он в начале 20-ых годов стал амбициозен, когда попал «в струю», а до войны никакой амбициозности в нём не наблюдалось. Ну провалился на вступительных экзаменах, и что? Почему не попробовал поступать еще раз или в другое учебное заведение? Соотечественник Гитлера Эйнштейн тоже не поступил первый раз, зато поступил во второй.

Но во время Мировой Войны ситуация кардинально меняется. Нет, у него еще не появились амбиции, но все кто с ним служил, единодушно отмечают факт, что Адольф был «заговоренный». Пули его не брали, в то время как от стартового состава его 1-ой роты 16-го Баварского пехотного полка к лету 1915-го года в живых остались единицы. К концу третьего месяца войны, Гитлер — уже ефрейтор, награжденный Железным Крестом второго класса. До нас дошла характеристика данная ему командиром полка: «Фронт в Северной Франции и Бельгии, на котором постоянно находился полк Листа, был очень беспокойным, все время шли жестокие бои, и к каждому солдату полка предъявлялись самые высокие требования в плане готовности к самопожертвованию и личной храбрости. В этом отношении Гитлер был образцом для своего окружения. Его выправка, его образцовое поведение в любых боевых ситуациях производили сильное впечатление на его товарищей. Благодаря этому, а также его скромности и удивительной личной непритязательности он пользовался большим уважением как среди равных, так и среди старших по рангу».[344] И это говорят о бывшем бродяге без определенных занятий, ненавидевшего любую постоянную работу «от звонка до звонка». Чувствуете, как всё поменялось? Офицеры называют его по имени (неслыханное дело в германской армии!) видя в нём отважного солдата и интересного, начитанного человека. «Воля победила. В первые дни я шел в атаку в восторженном настроении, с шутками и смехом. Теперь же я шел в бой со спокойной решимостью. Теперь я в состоянии был идти навстречу самым суровым испытаниям судьбы не боясь за то, что голова или нервы откажутся служить». И только на третий год войны — первый «выход из строя» — ранение в бедро. В госпитале Гитлер впервые понимает, что он уже совсем не тот что был раньше, что он может и кое-что покруче чем быть просто «одним из восьми миллионов солдат». Он задумывается о спасении. В первую очередь — о спасении самого себя. «В течение этих месяцев я впервые почувствовал, насколько коварна была ко мне судьба, бросив меня на передовую линию фронта, где шальная пуля любого негра могла в любую минуту меня прикончить, между тем как на другом посту я мог бы оказать своей родине куда более значительные услуги». Гитлер возвращается на фронт раньше срока и сразу же получает Железный Крест 1-го класса.21 Осенью 1918-го года он попадает под действие французского горчичного газа. Госпиталь. Первое дыхание будущей революции, пока что в виде пропаганды «тыловых евреев уклонившихся от фронта через трипперный лазарет». Потом пастор, сообщающий что «всё кончено». Весть о капитуляции Германии в Компьене, когда её дивизии стояли в 130 километрах от Парижа и в 100 километрах от Петрограда. Гитлер рыдает в эвакогоспитале. Слезы, впрочем, быстро сменяются веселой зловещей агрессией. «…мне стала ясна моя собственная судьба. Теперь я только громко смеялся, вспоминая, как еще недавно я был озабочен своим собственным будущим. Да разве не смешно теперь было говорить думать о том, что я буду строить красивые здания на этой обесчесченной земле. В конце концов я понял, что совершилось именно то, чего я так давно боялся и поверить чему мешало только чувство. /…/ Мое решение созрело, Я пришел к окончательному выводу, что должен заняться политикой». Он отомстит за Компьен! Он никогда не капитулирует. Ведь у него есть воля! Он её воспитал в себе на войне! Так венско-мюнхенский бомж, сделав единственно правильный для себя выбор, стал кавалером двух Железных Крестов, героем Первой Мировой войны, что потом очень сильно пригодится ему в политической карьере. Точно как у римлян — хочешь стать государственным лидером, иди и сначала повоюй. Покажи себя как военный. Эрих Фромм объясняет готовность Гитлера к принципиально новой роли следующей достаточно убедительной схемой. «В кризисных ситуациях чаще всего нарцисс не способен оправиться от удара. /…/ Особо одаренный человек может найти другой выход. Он может попытаться преобразовать реальность так, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии. /…/ Если у лидера есть дар убеждения, если он умеет говорить с народом, если он достаточно ловок, чтобы организовать массы, то он может преобразовать реальность в соответствии со своей фантазией. Нередко демагог, стоящий на грани психоза, спасается от безумия тем, что внешне «сумасшедшие» идеи он выдает за «рациональные». И кажется, что в политической борьбе кое-кто руководствуется не только стремлением к власти, но и необходимостью спастись от безумия».[345]

Решение заняться политикой тоже было сложным, но своевременным. Вопрос — какой политикой? Он возвращается Мюнхен в начале 1919-года и пока остается в армии. Она гарантирует хоть какое-то пропитание в уже голодной стране. Бавария первой из германских государств становится республикой возглавляемой социалистами. 7 ноября, в годовщину переворота в Петрограде, немецкие социалисты координируемые Карлом Радеком, инициируют беспорядки в Берлине. За два дня до окончания войны королевский дом Виттельсбахов позорно бежит из Мюнхена, к власти приходят Советы рабочих и солдатских представителей, точно как ровно год назад в Петрограде. 11 ноября происходит бескровная революция в столице — немецкое правительство возглавляет еврейский журналист и пацифист Курт Эйснер, недавно выпущенный из тюрьмы куда он попал за организацию антивоенных забастовок. Для тогдашней Германии это было слишком и развязка должна была наступить очень скоро. 21 февраля 1919 года, еврей Арко ауф Валлей, несколькими днями ранее исключенный из общества Туле, ставшим alma mater для многих будущих виднейших национал-социалистов, убивает Эйснера. Страна погружается в хаос, а в нём, как мы говорили, кто угодно может оказаться где угодно. 6 апреля группа анархистов захватывает власть в Мюнхене, где в это время Гитлер подсчитывает лишнее белье в казарме 2-го пехотного полка и кормит корками черного хлеба маленьких мышат. И хоть анархисты считают что «анархия — мать порядка», всё же нигде в мире власть надолго им захватывать не удалось. В Мюнхене они продержались 6 дней. 14 апреля 1919 года — очередной переворот. На этот раз коммунистический, возглавляемый экспортированными с большевистской Совдепии товарищами Левине-Ниссеном, Левином и Аксельродом. Как интересно получается: в России революцию возглавил Ленин, а в Баварии — Левин. Красные относятся к фронтовикам вполне лояльно, им нужны опытные военные, тем более что большинство солдат настроены оппозиционно к социалистам. Гитлер даже надевает свои кресты, чего раньше он никогда не делал. Но чем он конкретно занимался в трехнедельный период советской власти мы не знаем и, вероятно, так и не узнаем. В «Моей Борьбе» по этому поводу есть всего несколько строчек, в них он сообщает что «пока не мог решиться примкнуть ни к одной из существующих партий», а также рассказывает о совсем странном эпизоде, когда его попытались арестовать трое агентов Центрального Совета. А ведь это важнейший момент, он потом во многом определит его политические ориентиры. С одной стороны, подозревать его в прямом сотрудничестве с красными нет особых оснований, с другой — он сам не пишет о каких-либо активных шагах против них со своей стороны. А ведь мог бы и написать, благо было о чём. О расстрелах заложников, о грабежах устраиваемых «красноармейцами», о мародерствах. Нарисовать, так сказать, звериное лицо коммунизма, ну и себя в процесс встроить. С нужной, разумеется, стороны. Но Гитлер этого не делает, хотя о последующих столкновениях с красными исписаны десятки страниц «Моей Борьбы». Похоже, он присматривался к ситуации. Действительно, что здесь такого? Не коммунисты подписывали капитуляцию. Зато они против буржуев, банков и монархии. И Гитлер против. Он надевает на рукав красную повязку, хотя это ему будет казаться «отвратительным». Потом он введет такие же. Только со свастикой. И флаг у него тоже будет красный.[346] И главные праздники почти как в Совдепии — 1 мая и 9 ноября. И всё-таки чувствуется что-то не то. Власть — не немецкая! Слишком много евреев. Слишком.[347] Она воспринимается как чуждая по форме и по содержанию. Она делается по лекалам Советской России, что ошибочно само по себе. Поэтому и продержится баварский коммунизм недолго — с 14 апреля по 1 мая 1919 года. Белогвардейцы — фон Эпп и фрайкоры — топят его в крови как раз в коммунистический «день солидарности трудящихся». Сотни людей, не имеющих никакого отношения к коммунистической диктатуре или имеющих опосредованное значение, попадают «под замес» и расстреливаются без суда. Это тоже оборотная сторона хаоса — возможность не соблюдать рутинное уголовно-процессуальное право и вершить дела по своему усмотрению. Гитлер под белый террор не попал. Как в свое время и лейтенант Бонапарт чуть было не попал под термидор. Вспоминается пословица: «лес рубят — щепки летят». Но Гитлера за что-то оценили. Очевидно, что не за конкретные действия которых не было, а скорее всего за какую-то информацию.

То, что произошло в ближайшие месяцы иначе как Великим Преображением не назовешь. Да, Гитлер пришел с войны другим человеком. Он научился устанавливать правильные или «надежные» связи. Но мало ли людей изменила война? И ведь не только он имел два Железных креста. Тем более что шансов остаться в армии практически не было, армию ожидало резкое сокращение, а за шесть лет безупречной службы Гитлер так и не был произведен даже в унтер-офицеры. В характеристиках отмечали, что у него нет командирских качеств и вполне возможно что их не было. Тогда не было. Но пришло время и они резко появились. И вот тут начинаются чудеса. Гитлер попадает в поле зрения Баварской полиции как ценный информатор и человек по понятным причинам пользующийся доверием в кругах демобилизованных солдат. После подавления коммунистического переворота, носивший красную повязку, но «оставшийся нейтральным» Гитлер, вошел в состав следственно комиссии выявляющей коммунистических сторонников. Гитлер становится агентом военной контрразведки и подчиняется лично её руководителю — Карлу Майру. 12 сентября 1919 года его посылают на заседание маленькой секты именующей себя «Германской Рабочей Партией», его откровенно бесит «кружковщина самого ужасного вида», тем более что сама секта насчитывает всего 46 человек «из самых низов населения», в основом рабочих железнодорожного депо, где зарабатывает на хлеб её председатель — Антон Дрекслер. На счету партии аж 7 марок! Таких политических сект в послевоенной Германии были тысячи и эта была ничем не примечательная. Обычный синтез левых идей с умеренным национализмом, что типично для страны находящейся в кризисе, для страны только что проигравшей войну. Но даже такая маленькая секта — это какой-то элемент порядка. Фрактальный кластер. Гитлер не мог поднять движение «с нуля». Эти 46 человек были лучше чем ничего. А вот чтобы превратить «Германскую Рабочую Партию» в реальное всегерманское движение, нужно было постараться. И Гитлеру это удалось. Правда, здесь ему опять предстояло сделать решающий выбор. «Мне предстояло решить самый трудный вопрос моей жизни: вступать или не вступать в этот союз. /…/ В течении ближайших нескольких дней я не находил себе покоя /…/ Тут можно было еще дать движению правильное содержание и верные цели — о чем не могло быть и речи применительно к уже существующим старым большим партиям./…/ Какие собственно данные были у меня лично, чтобы взять на себя столь грандиозную задачу? /…/ Я был беден… я не имел никаких средств… я не имел никакого имени … я принадлежал к числу миллионов тех безымянных людей, чье рождение и смерть проходят незаметно даже для ближайшей среды. Прибавьте к этому еще те трудности, которые вытекали из недостатка школьного образования. После двух дней тяжких колебаний и размышлений я наконец пришел к твердому убеждению что надо решиться на этот шаг. Это было самое важное решение в моей жизни. Ни о каком отступлении назад не могло быть и речи». Вот так. И не надо говорить, что тогда было другое время. Каждое время особенное по-своему. Да, страна была «в катастрофе», да, это несколько повышало шансы на успех, но главным было совсем другое. Мы видим, что в приведенных строчках не просматривается никакой «самоуверенности» и «амбициозности». У амбициозных действие зачастую опережает умственный процесс, они как бы играют на удачу, надеясь что «фишка ляжет». Очевидно, что Гитлер оценивал свои изначальные шансы невысоко, но как человек хорошо видящий связи понимал, насколько может увеличить его силу организованная структура. Это в армии он был ефрейтором, «одним из восьми миллионов» имеющих только одно право — выполнять приказ. Здесь же ситуация могла кардинально поменяться — у Гитлера появилась возможность самому стать командиром. Пока — политическим и не в самой крупной организации.

И понеслось! Уже через несколько дней, он — лицо партии и её главный оратор. Вдруг оказывается, что он способен «зажигать» большую толпу, доводя её чуть ли не до экстаза. Оказывается, что он двумя-тремя словами может заставить с позором покинуть митинг какого-нибудь «интеллектуала» или истерическую бабу, лезущую в мужские дела. Он, говорящий на второсортном и деревенском нижнебаварском диалекте. Оказывается, что он — опытный администратор и менеджер. Политик и дипломат. Ему дают деньги. Немцы и американцы. Русские иммигранты и евреи. Он ведет себя как пророк. Пока что как пророк «немецкого отечества». Ему не нужны какие-то специальные знания. Толпа дает ему дополнительную энергию, а виденье слабостей позволяет наносить самые эффективные удары. Через месяц он фактически оттесняет Дрекслера и становится лидером Баварского отделения партии. Чуть позже он оттесняет и общегерманского лидера — Харера. У него появляются апостолы. Ближние и более отдаленные. Он переименовывает организацию в Национал-Социалистическую Рабочую Партию Германии (NSDAP), дабы привлечь в движение как социалистов, так и националистов. Создать аттрактор для максимально возможного большинства. В начале 1920 года он лично разрабатывает дизайн флага и эмблемы партии — свастики в белом круге на красном фоне. 24 февраля 1920 года в мюнхенской пивной «Штернеккерброй» торжественно зачитывается программа партии. 25 пунктов. Показательно, что НСДАП, как организация, просуществует 25 лет.[348]

За четыре года, Гитлер, которого никто всерьёз не воспринимал, который не имел ни образования, ни постоянного места жительства, ни профессии, становится лидером быстро прогрессирующей партии всегерманского масштаба. С позиции теории систем тоже всё хорошо согласуется — в хаосе, на бифуркациях, при грамотном управлении, элементы порядка могут расти весьма и весьма быстро, особенно если провозглашаемые цели соответствуют арийской ментальности. Но «могут расти» и «растут» — не одно и то же. В хаосе успеха достигает тот, кто является частью организации, пусть и небольшой. Шансы тогда резко возрастают. Причем нет никакой уверенности, что Гитлер себя специально к чему-то готовил. Он всё делал может и интуитивно, но по правильному закону, а потому становился сильнее.

Приближается пятая годовщина «компьенского позора» и этот день нужно отметить стартом национал-социалистической революции, тем более в Баварии ширятся сепаратистские настроения, что Гитлера совершенно не устраивает, он хочет быть лидером всех немцев, а не только баварцев. День выбран удачно — 9 ноября 1923 года. Гитлер идет по улицам Мюнхена во главе колонны штурмовиков. Войска открывают огонь. Два человека идущие слева и справа от него падают замертво практически одновременно. Толпа рассеяна. Гитлер скрывается в доме сестры своего еврейского приятеля Эрнста Ганфштенгля, но его задержание — вопрос времени.[349] Арест и препровождение в крепость Ландсберг. Встреча с графом Арко, мотающим уже четвертый год за убийство Эйснера. Крик среди ночи: «Вставайте граф, фюрер пришел!» Теперь его до конца жизни будут называть не «Герр Гитлер», а «Майн Фюрер». Суд он превращает в обвинительный процесс против «предателей Германии всадивших ей нож в спину», заявляя в конце, что «богиня истории разорвет ваш приговор и объявит нас свободными». Признав Гитлера фактически невиновным, его всё же заточают в крепость Ландсберг на символический срок — 9 месяцев. Фактически, это простое лишение свободы, но не лишение связей.[350] Гитлера посещают все старые друзья по НСДАП и вообще все кого он хочет видеть. Происходит Второе Великое Преображение, по своим последствиям куда более важное чем первое. Гесс под его диктовку пишет первую часть «Майн Кампф» — будущей Библии Германского Нацизма. По аналогии с «обычной» Библией, «Моя Борьба» будет состоять из двух частей. Первая часть — исторически-описательная, вторая — программно-философская. В конце (по аналогии с «Апокалипсисом») — Гитлер даст прогноз будущего Германии, причем довольно точный. Он, по сути, живая легенда. Он уже не просто вождь немецких национал-социалистов, такой мелкий ранг его не устраивает. Он примеряется к роли Мессии-Спасителя, Прометея, культурного героя и надежды всего арийского человечества. Он мыслит глобально. Он говорит о мерах по тотальному снижению социальной энтропии, о завоевании жизненного пространства, о повышении качества расы, о воспитании молодежи, об увеличении численности немцев до 500–600 миллионов человек. Создается орден СС — центр формирование будущей расовой элиты управляющей миром. Сама НСДАП превращается в некое «передаточное звено» между прошлой Германией и будущим государством СС. Среди её гауляйтеров и бонз Гитлеру делается мерзко, ведь они не понимают всего размаха его задумок! «Тот кто видит в национал-социализме лишь политическое движение ничего не понимает в нем!» Национал-социалистическое государство должно превратиться в государство СС, в Асгард, в твердыню молодого поколения — предтечу будущих богов.

Но претендовать на роль Мессии — скользкая дорожка. Здесь нужна или очень большая сила или способность полностью понять окружающие процессы, что автоматически подразумевает обладание глубокими знаниями в различных отраслях. Причем, согласно теории катастроф, эти две вещи должны еще и правильно сочетаться. По мессианской дорожке можно идти только вперед и то, если всё делать правильно. Малейшая ошибка означает крах, причем не только личный, но и всего народа, всей расы. Как мы знаем, Гитлер, встав на тропу Мессии и Прометея, до финального состояния не дошел. Сгорел в масштабной бифуркации, куда попал из-за личных комплексов и недостаточного интеллекта. Понимая это, он хотел чисто по-немецки «сорвать весь банк» положившись только на силу и волю, а также на удачу. Воли ему хватило, а вот знаний — нет. Да и удача отвернулась. Мы когда говорили про бифуркации, приводили пример сказок, где путнику предлагается сделать выбор влекущий кардинальные последствия. Согласно принципам построения сказок, этот герой всегда положительный, ему сопутствует удача, а в конце он отхватывает главный приз. Обратим внимание на эту важнейшую связку «положительный герой — удача». Есть и другая схема. Герой (которого изначально никто всерьёз не воспринимает) получает некое средство способное удовлетворить все его желания, ну, скажем, выходит к речке порыбачить и вылавливает рыбу, которая за свободу обещает выполнять всё что он захочет. Мы уже знаем, что в сказках река — проекция времени («река времени»), а рыбка — это и есть та самая удача, которую можно «поймать», т. е. в переводе на системный язык нужно встроиться в систему, вписаться в закон, причем так, чтобы система работала на тебя по максимуму. Еще проще говоря — заставить время работать на себя. В «сказках про бифуркации» это своеобразно отражено — герою помогают, причем не только люди, но и звери, растения, природные стихии. Но удача капризна, ибо в бифуркациях системы неустойчивы по определению. Она может мгновенно отвернуться от вас, а причины ищете сами. Помните, как в пушкинской «Золотой Рыбке»: бабка требует то, чего требовать в принципе нельзя и оказывается опять у разбитого корыта, т. е. её бифуркация завершается молниеносным откатом к первоначальному состоянию к «разбитому корыту» или, по терминологии Зеемана, — в «маньяки». Гитлер без сомнения удачу поймал. Как кто-то в те годы выразился: «Адольф закусил удила».

До поры до времени всё шло по закону. На него непрерывно организовывают покушения, за всю жизнь их будет около пятидесяти, но только последнее, 20 июля 1944 года, когда Гитлера Бог уже не «крышевал», закончится незначительными ранениями. Добиться власти в Германии легальным путем кажется невозможным. Ситуация стабилизируется год от года, а при таких условиях массы не проголосуют за партию, почти все пункты программы которой сводятся к осуществлению энтропийных скачков. Это противоречит всем известным законам. И никакое увеличение численности НСДАП ситуацию не спасает. Нужно разупорядочивание. Нужен кризис. Естественный или искусственно созданный. Нужна очередная бифуркация. Катастрофа. Она начинается в октябре 1929 года с обвала на Нью-йоркской бирже. Теперь НСДАП будет пухнуть как на дрожжах, но Гитлер побеждает на выборах в Рейхстаг с не совсем приличным показателем в 43 % (это 44 % мест в Рейхстаге), т. е. за него голосует меньшинство, а против него голосует на 13 % больше чем «за». Поэтому еще раз напомним: тот, кто считает что Гитлер победил демократическим путем, или что за него проголосовали «все немцы», — считает неправильно. Гитлер победил не демократическим путем, а с использованием демократических процедур. Этого достаточно чтобы сформировать правительство, но не достаточно для полного контроля. Ведь вдруг на следующих выборах нацисты не победят? И вообще неясно, как народ отреагирует на планируемые мероприятия по оптимизации Германии? Отсюда самый простой вывод: следующих выборов не будет. Никогда. Во всяком случае, в ближайшие тысячу лет — на такой хронологический срок задумывается Третий Рейх, точно по аналогии с античным Римом и Священной Римской Империей Германского Народа.[351] Действия? Партии (кроме НСДАП) запрещаются, общественные организации (не подконтрольные НСДАП) распускаются, профсоюзы преобразовываются в Немецкий Трудовой Фронт.

Рейху, как и Риму, нужна армия. А Германии её иметь запрещено. Формально. Фактически же, немцы сразу же после Версаля начинают создание армии будущей Германии. Ей разрешено иметь 4 тысячи офицеров и 96 тысяч солдат набираемых на добровольной основе. Вот этих солдат и готовят как будущих офицеров. Помимо этого нелегально существуют т. н. «фрайкоры» — добровольческие корпуса — основа будущей армии. К приходу нацистов, у Германии фактически несколько десятков тысяч офицеров и несколько сот тысяч тех, из кого этих офицеров можно сделать в кратчайшие сроки. Но этого мало. Нужно чтобы солдатами стали всё. В марте 1935 года вводится всеобщая воинская обязанность. Франция протестует, но одна сделать ничего не может. Она вообще больше ничего никогда не сможет. Через год несколько немецких батальонов входят в граничащую с Францией рейнскую область, демилитаризованную по Версальскому договору. Гитлер дает специальное указание, чтобы в случае даже намека на встречные действия со стороны французов, войска немедленно покинули её. «Если бы французы выступили, нам пришлось бы уходить с побитой мордой», — чуть позже вспоминал он. Но Франция опять молчит. Точнее — не молчит, но и ничего не делает. 1936 год. Пик «триумфа воли». В Берлине проходит Олимпиада. Адольф Гитлер выдвигается на соискание Нобелевской премии Мира, но не проходит, забаллотированный норвежским комитетом. Премию вручают пацифисту (тоже немецкому) Карлу Осецкому, незадолго до вручения перемещенному в концлагерь. 1937 год проходит более спокойно — немцы помогают генералу Франко, противостоящему коммунистам в Испании. Франко потом их кинет. А с 1938 года, когда Германия оптимизирована, начинается сбор внешних немецких земель, так бездарно растраченных в многочисленных войнах. Гитлер совершенно точно предсказывает, что он пройдет бескровно, что Германии на этом пути не помешает ничто. Ему, как и Христу, будут кричать «Осанна!», точнее — «Хайль!», ведь он — главный немец мира! Его родина — Австрия — куда он въезжает как триумфатор, просто воссоединяется с Германией, игнорируя очередную статью Версаля запрещавшего подобный «аншлюс». Затем приходит черед Чехословакии.

Когда мы говорим «Чехословакия», подразумевается что это государство чехов и словаков. Но в 1938 году всё было не так. Немцев там проживало 3 321 688 человек и по численности они опережали словаков. Справедливо было бы назвать страну «Чехогерманословакия», но немцы в ней были гражданами второго сорта по всем параметрам. Знаете, осколки империи обычно довольно злы по отношению к бывшим имперскообразующим нациям. Любой может пронаблюдать это на примере распавшегося СССР. Чехи имеют небольшую, но отлично оснащенную армию, однако сама страна — структурно слабая.[352] Воевать за неё никто не собирается, её лидеры — Масарик и Гаха — надеются на помощь Англии и Франции. Но Франция уже закончена как полноценное государство и воевать за кого-то не желает и не может. Скоро начнут воевать за неё. А Англия без реального союзника не континенте — тоже ноль. Что делать? Фюрер приглашает в Мюнхен, на родину национал-социализма, премьеров Чемберлена и Далалье и они (вместе с Муссолини) подписывают отступную — согласие на возвращение Судетской области населенной немцами — Германии. Теперь в Праге понимают, как дешево стоят чешские акции, тем более что фюрер путем угроз отделяет от страны словацкую часть, превращая саму Чехию в карликовое государство. И всё, заметьте, без выстрелов! «Чехи — это одна банда симулянтов» — заявляет он военным, вдруг осмелившимся намекнуть на неплохую чешскую армию и сложный рельеф этой страны. Военные ведь знают, а он — чувствует, а иногда чутье выше знаний. Он оказывается прав! Военные недоумевают. С Чехией вообще решено покончить.[353] Престарелого Гаху вызывают в Бертехсгаден и Геринг с Гитлером проводят с ним жесткую беседу, во время которой Гаха даже теряет сознание. Спасает инъекция спецкоктейля от доктора Мореля. Гаха подписывает все бумажки. В марте 1939 года немецкие танки входят в Прагу. Население, причем на этот раз совсем не немецкое, также встречает их криками «Хайль!», отлично понимая кто теперь опять в доме хозяин, благо времени с распада Австро-Венгрии, когда вся Прага говорила по-немецки, прошло немного. Это вам не советская армия в 1968-ом! Последним в списке бескровных захватов станет балтийский порт Мемель. Так, по меткому выражению С. Жарикова, «Гитлер прикинулся шлангом и заставил весь мир биться в истерике».[354] Впрочем, песня только начинается! Адольф — «в законе», он всё делает правильно и ему «прёт».

Рейнская область, Австрия, Судеты, Чехия. Каждая из этих задач была сложнее чем предыдущая, но все они блестяще решались. Все-таки масштаб Германии куда больший по отношению к любой из этих областей, а энтропия — меньше, что дает возможность сконцентрировать энергию в нужном направлении. Когда-то Хримтурс обещал возвести стены Асгарда за 18 лет, Локи подговорил Вотана сократить этот срок до шести. Гитлер, придя к власти, говорил, что Германия должна быть готова к большой войне к началу 50-ых годов (т. е. через 18 лет), пока же планируется начать перестройку Берлина. «Через десять лет вы не узнаете своих городов!» И немцы таки не узнают![355] А в большую войну придется ввязаться на шестой год, когда «стены Асгарда» были далеки от завершения. На очереди первая по-настоящему сложная преграда — Польша. У нее 60 дивизий и почти 1000 танков. Поляки по истории никому никогда просто так не сдавались. Против России за последние 150 лет поднимали три восстанья. Киев брали в 1920 году. Они точно будут воевать. Они граничат с СССР и если он вступит в войну на их стороне, Рейх закончится, по сути, так и не начавшись. А на западе — Англия с Францией. Франция, понятное дело, одна за Польшу тоже воевать не будет, Гитлер об этом еще в «Майн Кампф» писал. А Англия? Ведь у неё флот на порядок лучше чем у Германии, а половина германского тоннажа рассредоточена по всем портам — от Уругвая до Японии и будет блокирована в первый же день войны. Но Герои играют ва-банк и выигрывают! Главное — бороться за правое дело! А правое ли оно? Пока да. Пока.[356] Ведь что такое Польша, при всём ее национализме и агрессивном ханжеском католицизме? Так, зона англо-французских интересов и ничего больше. Англо-французская подстилка с неукротимым гонором. Что будет, если она исчезнет? Да, Шопен и Коперник гениальны, но они жили давно и творили совсем не в Польше, ставшей ареной драк между магнатами, которые могли у себя на родине жить в грязных избах и спать на полу, но изумлять парижскую публику появлением в дорогих мехах и хвастаться якобы фамильными бриллиантами. А какую территорию она получила в Версале! Это ведь уму непостижимо: страна не существующая, а потому и не участвующая как самостоятельная единица в Войне, получает земли, которые она имела еще до первого раздела в 1772 году! Англофранцузы расщедрились за счет немцев и русских. Молотов совершенно справедливо назвал её «уродливым детищем Версаля». И если Сталин окажется не полным дураком, можно будет спокойно организовать четвертый окончательный раздел. Собственно, от неё и требуется-то мизер — отдать «данцигский коридор». Поляки, в соответствии с указаниями из Парижа и Лондона, проявляют совершенно непозволительное упрямство. Но как договориться с этим коварным горцем, когда доступ к нему возможен только через жирного американизированного еврея Меера Литвинова-Валлаха? А воевать на два фронта? Повторить план Шлиффена, который так быстро провалился, когда русские в сентябре 1914-го начали наступление в Восточной Пруссии? Нет. Он пойдет другим путем. Он не будет таким лохом как Кайзер, которого он же высмеял в своей книге.

Сталин мысли фюрера понял. Он сам снял Литвинова, давая понять, что с ним можно будет непосредственно договориться. И вот в Москву летит Риббентроп. Заключается пакт о ненападении и оговаривается сферы интересов. Потом Риббентроп будет рассказывать, что чувствовал себя в Москве «как среди старых партийных товарищей». Теперь, по мысли Гитлера, Англия и Франция точно не смогут ничего сделать. Ведь когда сильная Россия действовала согласованно с сильной Германией, в Европе можно было делать всё что угодно — делить Польшу три раза, гнать Наполеона до Парижа, давить венгерское восстанье. На французской границе оставляют шесть дивизий пожилых резервистов, а все лучшее идет на будущий польский фронт.

Поляки, конечно, защищались как могли. Этого у них не отнимешь. Но им никто не помог, хотя фюрер был шоке, когда 3 сентября англофранцузы объявили ему войну. Ему! Арийскому мессии! Шесть дивизий на западной границе никак не смогли бы их остановить, но кто-то, знакомый с современным состоянием Франции, мудро подсказал ему, что «если они и объявят войну, это совсем не значит что они будут воевать». Английская морская блокада тоже оказывалась малоэффективной, ведь теперь Германия не только получала всё необходимое из СССР, но еще вела оживленную торговлю с Японией через Транссиб. Английский флот здесь бессилен. А Франция, объявив войну, знай себе, сидит за линией Мажино, а немцы уже под Варшавой. И Польша тоже не из одних поляков состоит. На востоке компактно проживает 15 миллионов украинцев и белорусов, испытывающих прессинг польских националистов. 17 сентября польскую границу переходит Советская армия, за пять дней занимая всё что ей положено «по пакту». В Бресте русско-немецкий военный парад под командованием генералов Кривошеина и Гудериана. За всю польскую кампанию немцы потеряли убитыми 8 тысяч человек. Примерно половину стрелковой дивизии. Советская Армия потеряла меньше тысячи человек. Вот она, сила Польши! Поэтому не удивляетесь её истерической реакции, когда Россия и Германия от которых сейчас остались «ручки да ножки», предпринимают хотя бы малейшие шаги по сближению. Я не знаю какое будущее ждёт Польшу, но когда её делили в 1939-ом, у неё было 60 дивизий. Сейчас нет ни одной (по другим данным, все же есть три дивизии). В общем, это даже не страна, а картонная коробка облепленная американскими рекламными стикерами. Никакого внутреннего наполнения у неё нет. Вот она и вышла из советской сферы влияния только для того, чтобы тут же войти в американскую. Но НАТО, где она на шестеричных ролях, ей не поможет, как не помогли в свое время англофранцузы. Поэтому все настоящие польские расисты с которыми мне доводилось беседовать, однозначно против НАТО. Но правителей выбирают не они, а народ. А выбор народа можно понять только оперируя статистическими подходами и здесь нужна специальная подготовка.

Итак, Польша была завоевана, но по масштабу она сопоставима с Германией. В «пассиве» Гитлер имеет состояние войны с Англией и Францией. Моря и океаны, а это 61 % поверхности Земли, для его флота закрыты, англичане их полностью контролируют. Их «разнообразие» на море несравненно выше и у Гитлера нет никаких шансов. Но на суше ситуация обратная — Европа давно гниёт. Германия выше только потому, что Гитлеру удалось эти гнилостные процессы остановить, выбросить элементы хаоса за пределы страны или уничтожить. В наше время они зашли так далеко, что Европу можно подчинить и оккупировать мирным путем, Гитлеру всё же потребовались маленькие победоносные войны. Именно маленькие.

Военные операции 1940 — первой половины 1941 гг. были совершенно фантастическими по срокам и методам реализации. Геббельс, назвавший Гитлера «величайшим полководцем всех времен и народов» совсем не преувеличивал. Посмотрите сами: сильная Польша завоевана в 1939 году за 29 дней. Бельгия, прикрываемая английской армией, — за 18. Голландия — за 5. Дания — за 1. Норвегия — за 30. Франция, по потенциалу почти не уступавшая Германии — за 44. Югославия — за 23, Греция — за 11. Кто и когда так быстро завоевывал Европу? Гениальный Наполеон со своими не менее гениальными маршалами — просто практикант-стажер в сравнении с ефрейтором Адольфом. Италия, Венгрия, Румыния и Болгария стали союзниками Германии. Швеция, Швейцария, Испания и Финляндия были нейтральными, но их нейтралитет был активный. В пользу Германии, разумеется. В Голландии доживает свой последний год кайзер Вильгельм II, в чьей армии когда-то служил ефрейтор Гитлер. Внук кайзера, наоборот, служит в армии Гитлера. Оставались две страны — Англия и Россия. Англия маленькая, меньшая чем Польша, но её отделяет от Европы неглубокий проливчик. Тридцать километров. Вроде мелочь, но их никак не преодолеть.[357] А вот Советский Союз рядом, с ним граница — от Баренцева до Черного Моря. Его население в два с половиной раза больше чем в Германии. Видите, что получается? Гитлер достиг величайшего триумфа, он объединил (впервые в истории!) все немецкие земли, он фактически объединил Европу, его положение блестяще, но одновременно и исключительно неустойчиво! Ему нужно искать выход. Мы говорили про последнюю страницу в позитивной истории народа. Интересно, когда она была написана, например, для Франции? Ведь факт молниеносной её оккупации Вермахтом отнюдь не был следствием номинальной слабости французской армии. Немцы имели небольшое преимущество в авиации, причем только в прифронтовой полосе. Тем более, что как и в Первой Мировой, на Францию работала английская морская блокада. Можно сказать, что Компьен стал триумфом Франции, пусть и не совсем честным, но он оказался последним триумфом, последним эпизодом достойным быть занесенным в историю этого государства. С тех пор Франция будет только отступать. Причем по всем направлениям. Через 21 год в том же Компьене её генералы подпишут унизительную капитуляцию, наверное, самую унизительную из всех когда-либо подписанных французами. Гитлер от радости выбежит из того самого вагона маршала Фоша, вытрет ноги об мемориальную плиту, а затем будет плясать, похлопывая себя по ляжкам.[358] Немцы к тому времени успеют, как в 1870 году, промаршировать по Елисейским полям и выбросят в море последние остатки английской армии на континенте. Французская нация закончилась. Она стала неспособной ни к чему великому. Это была последняя страница её истории и написали её немцы. Сейчас Франция поёт свой национальный гимн подбадривая негров из бывших африканских колоний и устраивает «молчаливые марши протеста» против беспредела африканских иммигрантов. Англо-американцы через четыре года выбросят немцев и восстановят французскую государственность, но государство и нация — понятия отнюдь не всегда пересекающиеся. Мы писали в первой части о «цветных» беспорядках во Франции, которые все еще помнят. Но Гитлер предсказал их еще в 1924 году!

«Все в больших размерах черпает Франция новый человеческий материал для своих армий из африканских колоний… В расовом отношении Франция претерпевает теперь столь сильные негритянские влияние, что скоро можно будет говорить о возникновении нового африканского государства на европейской территории… Если Франция в продолжении еще каких-нибудь трех веков будет развиваться в том же направлении, последние остатки франкской крови исчезнут, растворившись в новом европейскоафриканском мулатском государстве…» Трех веков! Да века не пройдет, как всё написанное сбудется!

А Англия? Гитлеру нужен флот. А история показывает, что у сухопутной страны никогда не будет флота адекватного флоту морской страны. Никогда. Вот почему и кайзеровский и гитлеровский флот, несмотря на весь размах с которым они строились, закончили ничем. То же самое можно сказать и о русско-советском флоте. Четыре раза — после Петра, после Кронштадта, после начала войны с Гитлером и после крушения СССР он глупо прекращал свое существования как реальная боевая сила, а что там на кораблях — чугунные пушки или межконтинентальные ракеты, не имело никакого значения. Флот — это всего лишь инструмент и ничего более. И если его держат не те руки, а тем более пытаются применить в условиях где он работать не будет, его содержание будет совершенно бессмысленно. Ни немецкие, ни русско-советские флоты, ни в Первую, ни во Вторую войну, не решили ни одной стратегической задачи, сожрав безумные средства так необходимые для усиления сухопутных армий и авиации. В общем, Англию пока было «крыть» нечем. Но и Англия не может противостоять на материке, так как не имеет надлежащих сухопутных армий и авиации. По закону необходимого разнообразия получалась ничья. Германия сидела на материке, Англия — на острове и на море. Но главное — англичане однозначно заявили: мира не будет! А на востоке — СССР, с которым мир, но который, по словам Черчилля, есть «загадка внутри секрета окутанного тайной». Что выкинет этот азиатский параноик? А вдруг он прямо завтра нападёт? А если американцы начнут реально помогать англичанам? Количество политических комбинаций могущих обернуться против Германии росло и Гитлер это понимал. Удача пока работала на него, но просто так она ни на кого не работает. Жизнь — это движение, поэтому удачу нужно подкармливать правильными поступками. Нужны были дальнейшие действия и время отпущенное на них истекало, т. е. время работало против него, а время — это самая большая сила. Понятно, что разнообразие также усиливалось не в его пользу, а это — гарантия поражения. Нужно было сделать нечто такое, что сразу выровняло бы шансы, нужно было прорвать кольцо окружения. В Англию было не заехать и не заплыть, английский флот качественно выше немецкого, а вот с Совдепией, хоть она и в десятки раз больше, можно было разобраться. Попытаться разобраться. Гитлер со своими штабистами изучает все нюансы наполеоновской кампании, ведь Наполеон величайший полководец! Дошел до Москвы! Он помнит свое пророчество в «Майн Кампф»: «Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии». Как обычно он оказался прав, хотя писал о военном союзе, которого никогда не было. Но нанести удар по большевизму, разве не величайшее деяние? Черчилль говорит о готовности заключить союз с дьяволом, если тот будет воевать с Гитлером, т. е. понимает кто пока на него работает. Но как мы знаем, дьявол слабее, если всё делать правильно. И главное — он здесь ничего не может сделать, ибо пока позиции Гитлера сильнее. Вторжение намечено на самый длинный день в году, на 22 июня. День Солнца. День руны «Зиг».

Ошибаются те, кто считает что война с СССР прямо с 22 июня 1941-го года пошла для немцев не по плану. Нет, первые полтора месяца вообще превзошли все ожидания. Ни один немецкий фельдмаршал, ни сам Гитлер не ожидали ничего подобного. Миллионы военнопленных. Примерно полтора миллиона перешедших к немцам. «Предательство» целых народов. Трофеи, количество которых поразило воображение фюрера и не только его.[359] Паника в советском руководстве. Исчезновение Сталина на 10 дней, а потом его невнятная речь-проповедь 3 июля. Стук зубов о стакан. В немецком Генштабе — небывалая эйфория, ведь блицкриг в Польше и во Франции существенно отставал по темпам. Посудите сами, Минск, находящийся в двухстах километрах от границы был взят на 6 день войны. Псков — на семнадцатый, Смоленск — на двадцать шестой. А Париж — только на тридцать четвертый, хотя находился от границы на тех же двухстах километрах что и Минск. К концу августа был блокирован Петербург, Киев готовились сдавать, а авиация ровно через месяц — 22 июля — бомбила Москву. Гальдер на 14-ый день пишет в своем дневнике, что «война против России выиграна». Но это была ошибка. Пока что была выиграна война против СССР. Г. Климов в своей книге «Песнь Победителя» пишет: «Самым крупным просчетом [Кремля] оказалось моральное состояние народа. Русский народ ясно показал, что у него нет никакого желания защищать Политбюро. Моральное состояние армии оказалось гораздо ниже, исходя из этого потери в людских резервах гораздо выше. Пришлось принимать чрезвычайные меры, придать войне национальный характер, чтобы устранить этот просчет».[360] Навсегда была сорвана попытка разжечь мировую революцию, ради которой он создавался, а во всех других случаях его существование было бессмысленно, и распад теперь становился вопросом времени. Был сорван упреждающий сталинский удар по Европе. Почему Гитлер выиграл эту войну? А потому, что пока его победы работали на расу. Но против России война только начиналась, и теперь многое зависело от Гитлера и германского руководства. Они с этой задачей не справились.

Итак, мы подходим к главному системному вопросу: почему всепобеждающий Гитлер проиграл Вторую Мировую Войну? В «Моей Борьбе» о будущих «взаимоотношениях» с Россией — целая глава. Предпоследняя. Так и Россия станет предпоследней великой страной которой он объявит войну. А последней — Америка. Не пройдет и четырех лет, как советские и американские солдаты будут обниматься на Эльбе.

Но — обо всем по порядку. Гитлер считал, что царская Россия стала мощной страной благодаря германскому организующему элементу в её высших кругах. Это было не совсем правильно, но это и не было явной ошибкой, как никак немцев начал массово приглашать еще Алексей Михайлович, а начиная с Петра III Россией управляли чистокровные немцы женатые на немецких принцессах. Затем Гитлер констатирует факт замены немцев евреями и делает вывод, что евреи стали «не элементом организации, а ферментом дезорганизации», не задумываясь, впрочем, над фундаментальным вопросом: как так получилось, что «хорошие» и «упорядочивающие» немцы были заменены на «плохих» евреев? И почему такая замена не состоялась в Германии? Он, переживший коммунистическую диктатуру в Мюнхене, должен был это понимать. Затем он анализирует творчество Бисмарка, которого однозначно никогда не читал, где тот предостерегает Германию от войны с Россией и делает поправку на время, дескать, сейчас Бисмарк думал бы по-другому, ведь «попавшая в лапы еврейского большевизма Россия созрела для крушения». Вот тут и сказался недостаток образования. Бисмарк, Шлиффен, Мольтке-старший, Людендорф и Гинденбург, конечно были более образованы, в том плане, что их знания были систематизированы и Россию как государство они все-таки потрудились изучить, в отличие от Гитлера, который из русских писателей читал только Достоевского, описывающего жизнь петербургских привилегированных дегенератов, а из политических деятелей (если в данном случае применим этот термин) уважал только — кого б вы думали? — Гришку Распутина![361] Бисмарк вообще-то не говорил что Россию нельзя победить. Он говорил, что её нельзя победить, пока она не разгромлена политически. Гитлер, то ли не знал, то ли упустил эту ключевую оговорку. Т. е. Россию нельзя победить пока она политически не разупорядочена. Поэтому, когда план Шлиффена провалился осенью 1914-го года, в немецком генштабе начали всерьез подумывать о внутренней дезорганизации России используя революционные партии, что удалось полностью. Разгромив её политически в 1917-ом, они затем легко вынудили большевиков оформить отделение в пользу Германии двух миллионов квадратных километров территории. Без единого выстрела. Правда, революционный джин разрушил потом и Германию, но это уже другая история. Главное — рецепт Бисмарка сработал. Потому что был правильным. Может Гитлер думал что политически Россия разгромлена большевиками? Даже если мы и допустим что он был прав, то формула войны с Россией должна была выглядеть как «немцы плюс славяне, минус евреи», т. е. «порядок плюс порядок, минус хаос». Или, в общем виде, «славяне плюс европейцы, минус евреи и прочие неарийцы». Но так не получилось. Получилось с точностью до наоборот. Добровольными союзниками немцев в войне с Россией оказались венгры (по формулировке Гитлера — «гунны»), румыны («деградирующая нация»), болгары («туркмены»), финны (относительно того считать или нет их арийцами, существует неясность). Норвежцы, датчане, голландцы, бельгийцы, поляки, чехи, были завоеваны. А еврейская организация в СССР оказалась не хуже немецкой в Германии, хоть и была принципиально иной по структуре, она все-таки азиатская. Гитлер ненавидел славян. Почему? Да потому что боялся их. Гитлер вообще ненавидел только тех, кого боялся. Боялся, видя, что их больше. Видя, как они теснили немцев в его родной Австрии. Видя, как его лучший детский товарищ Август Кубичек, чьи предки приехали из Чехии, с первого замаха поступил в престижную венскую консерваторию, в то время, как он сам никуда не поступил и вынужден был полгода врать Кубичеку что «ходит на занятия». Боялся, зная как они остановили немецкий «Дранг нах Остен» возле Танненберга в 1410 году. Зная, как они разгромив армии его любимого Фридриха II (его он считал гениальнее Наполеона) ворвались в Берлин. Зная, как они вломившись в Восточную Пруссию не дали немецким армиям в начале сентября 1914-го взять Париж обстреливаемый дальнобойными орудиями. Гитлер, кстати, в этом случае мог бы опоздать на Западный фронт, Франция бы капитулировала раньше. И наверняка попал бы на Восточный, что было бы полезнее для углубления его будущего видения реальности. Он помнил, как ему пришлось заключать унизительный пакт с кавказским параноиком для того чтобы развязать себе руки в Европе. Его краткосрочный прогноз относительно похода Восток: «когда мы нападем, весь мир затаит дыхание». Поэтому была принята «оптимальная» формула, согласно которой евреи подлежали уничтожению, а славяне — превращению в главную рабочую силу без всяких, даже формальных прав. Результат предсказуем — еврейская отработанная веками азиатско-кагальная организация, соединилась с громадным славянским потенциалом. Правда, не сразу, но этот, самый важный этап войны, евреи полностью выиграли. Гитлер не оставил русским никакого другого выбора кроме как действовать вместе с евреями, хотя конечные цели двух столь разных народов принципиально не совпадали. Главное — они совпали в нужный период в отношении Германии и его лично. Немецкая организация проиграла еврейской, а немецкий потенциал — славянскому.

Колесо удачи закрутилось в обратном направлении. Сначала медленно, с остановками, но с каждым днем всё увереннее и увереннее, сужая ареал «Великой Германии» до размеров бункера Рейхсканцелярии и завершив процесс знаменитым выстрелом в рот 30 апреля 1945 года. Что же произошло? Ведь СССР якобы был колоссом на глиняных ногах. Как этот параноик Джугашвили со своими кавказско-азиатскими комиссарами сумел разгромить крупнейшее арийское государство в Европе, причем без всякого смысла для арийских народов самого СССР? Ответить на этот вопрос поможет системный анализ. Да, американцы слали дяде Джо всё что тот просил, но давайте будем понимать, что воюют-то все-таки люди, а не ленд-лизовское сырье.

Итак, что мы имели на 22 июня 1941-го года. Германия — недавно ставшее унитарным государство, мононациональное, христианское, однопартийное, расово-чистое и с огромным потенциалом. Внутренняя энтропия Германии искусственным путем снижена до минимально возможных пределов. Германии подчинена почти вся Европа, кроме гор Югославии очаги сопротивления отсутствуют. На Германию работают рудники Швеции и банки Швейцарии, индустриальные сердца Силезии, Чехии и Северной Франции. В германской армии и в СС воюют представители почти всех «покоренных народов». Германские инженеры на пороге создания ракет средней дальности и реактивной авиации, германские физики подходят к практической фазе создания атомной бомбы.

С другой стороны — Советский Союз. Во власти преобладают межвидовые гибриды — Джугашвили, Берия, Микоян, Каганович, Мехлис и т. д., но всё же их процент после Великой Чистки существенно снижен. Гигантский промышленный рост первых пятилеток способствовал появлению довольно существенной арийской прослойки инженеров и квалифицированных рабочих, пусть и тайно ненавидящих режим, но одновременно являющихся его опорой («надежная система из ненадежных элементов»). Сталин тоже максимально сбил энтропию, другое дело, что в СССР, при множестве больших и малых народов его населяющих, сделать это гораздо труднее и уровень энтропии всё же выше чем в Рейхе. Розенберг, живший в России до революции, знающий русский язык, предлагает «компромиссный вариант»: максимально давить славян, но одновременно находить точки соприкосновения с малыми народами. А из «малых народов», арийцы только прибалты, не считая молдаван, вошедших в состав «великой Румынии» и исключенных из немецкого оборота. Вот и получилось, с что немцами наиболее плодотворно и эффективно сотрудничали калмыки, вырезавшие целые полки под Сталинградом, крымские татары и некоторые народы Кавказа. Карачаевцам, кабардинцам, балкарцам, чеченцам — были предоставлены элементы местного самоуправления. Были сохранены марионеточные правительства Прибалтики. Крымские татары при немцах смогли организовать в 1942 г. в Симферополе свой меджлис. Украинские националисты попробовали через неделю после начала войны провозгласить «независимую Украину» и их «хардкор» мгновенно оказался в Бухенвальде. Про них потом вспомнят, когда дела пойдут не так, и потребуется сначала резать поляков, а потом воевать против красных. А иначе там бы и сгнили. Т. е. самая большая свобода была дана тем, кого так ненавидят нынешние славянские почитатели Гитлера. Все они по приказу Сталина в 1944-ом году организованно поменяли прописку на Среднюю Азию и Казахстан, откуда их вернул политически недальновидный Хрущев. Для славян немцы в изобилии открывали храмы, что сейчас сильно повышает их рейтинг в глазах некоторой части правоверной православной паствы, но вспомним, что и Сталин делал примерно то же, пусть и с незначительным опозданием. Например «Союз Воинствующих Безбожников» был распущен на второй день войны, а храмы начали открываться с конца 41-го года, когда Москва была на осадном положении. По этой же причине многие православные обожают Сталина. Вот так и получается: одни православные — Гитлера, другие — Сталина.

Гитлер, блестяще начав Восточную компанию, совершил затем главную системную ошибку — решив стать арийским мессией, он исключил больше ста миллионов арийцев из своих раскладов, поставив их в один ряд с «евреями» и «прочими недочеловеками». Г. Климов пишет: «Гитлер сыграл в руки Сталина крупнейший козырь — доверие народа. …Когда через несколько дней пришли первые известия об ошеломляющих успехах немецких войск, о катастрофических поражениях Красной Армии, люди успокоились. Многие в принципе, в глубине души, даже радовались войне. Именно такой войне. Они внутренне воспринимали эту войну, как крестовый поход Европы против большевизма. Это парадокс, о котором мало кто подозревает в Европе, а русские люди стараются не вспоминать об этом — слишком горько было разочарование потом». Что он должен был получить в итоге? А то, что славяне, евреи и «прочие недочеловеки» оказались в одних рядах сражающихся против его Рейха. Солженицын абсолютно прав, когда говорит что русские и евреи стали самыми верными союзниками Сталина. Далее читаем: «Люди восприняли войну как облегчение… Кривая психического процесса облегчения постепенно спадала по мере того, как люди убеждались в необоснованности своих надежд… Затем началась переразрядка полюсов… Одновременно с ростом отрицательного отношения к внешнему фактору войны, была посеяна и пустила ростки новая надежда — достигнуть лучшего будущего можно своими силами, для этого нужно изгнать внешнего врага… С чудовищными трудностями народ шагал к победе, движимый ненавистью к врагу и все возрастающей надеждой на лучшее будущее после войны. Русские убивали немцев мстя за неоправданную надежду, разбитую мечту… Никогда они не стали бы воевать ради сохранения той родины, какую они знали еще до войны. Сначала они не хотели воевать, надеясь, что немцы принесут им Мессию, теперь же они воевали потому, что Мессию они увидели с другой стороны… Впервые я почувствовал, что я член нации, а не единица марксистской классификации. Это пришло не только в мою душу, но и в души миллионов людей. Это пришло не как результат маневра кремлевской политики к национальному, отечественному. Маневр Кремля являлся только следствием, вынужденным выходом из создавшегося положения».[362] И если для евреев изначально не было никакого выбора, то русским и большинству других славян Гитлер не оставил никакого выбора. Так, СССР, из колосса превратился в государство, где у народа появилась цель — разгром немецких армий. Вот как интересно выворачивался исторический процесс: Гитлер, идя (как он считал) в «разупорядоченную страну», очень сильно поспособствовал её упорядочиванию. Такой себе «антибисмарк». А когда 100 миллионов человек живут одной целью, вероятность её осуществления очень и очень высока, ведь сила системы состоящей из такого огромного количества одинаково ориентированных звеньев неизмеримо больше чем просто сумма их единичных сил.

Да, часть восточных славян воевала в составе Вермахта, но этого было мало! В составе Красной Армии воевало куда больше. Соотношение примерно 10 к 1. Это была главная системная ошибка фюрера. Ему хватало силы, но вот таланта понять некоторые вещи не хватило.[363] Он стал заложником неправильных выводов и личных амбиций, построенных на этих выводах. Удача отвернулась от него, хотя некоторое время для исправления ошибок ему было дано. Даже многие из арийцев, которые не были против, не были и за, что нельзя считать позитивным результатом. Выживание и триумф фюрера как «арийского мессии» был возможен только в случае, если бы он непрерывно усиливался, если бы он делал всё новые и новые арийские сегменты частью своей системы, или частями работающими на свою систему. Здесь же он столкнулся с силой примерно равной ему и сделал очень много для того чтобы она обернулась против. А когда миллионы арийцев уничтожают друг друга, выигрывают неарийцы. Вот в 1945-ом и настал их звездный час.

Крупнейшие арийские государства Европы — Англия и Россия — оказались против него. И если Англия в 1941 году пока не слишком «доставала», хотя победить её военным путем было невозможно не имея адекватного флота, то войдя в Россию, просто так остановиться было нельзя. Генералы бомбят его донесениями о том, что народ встречает Вермахт как освободителей, что войска сдаются в плен целыми армиями, что с немцами готовы сотрудничать, но он не реагирует. Вслед за Вермахтом, уже получившим директиву освобождающую военных от всякой ответственности за любые преступления против мирного населения, идут зондеркоманды СС Гиммлера, а он еще в мае 1940 года издал меморандум «Об обращении с инородцами на Востоке», в котором мы читаем следующее: «Для ненемецкого населения Востока не должно быть обучения выше, чем четырехклассная народная школа. В этой народной школе должны учить лишь простому счету до пятисот, написанию своего имени и тому, что Господь Бог требует слушаться немцев. Умение читать я считаю излишним».[364] В 1942 году этот меморандум был ужесточен. Здесь, в общем, тоже всё было вполне традиционно. Вспомним, как саксонская узурпаторша российского трона Екатерина II (обожаемая почти всеми монархистами) делилась советами относительно совершенствования системы образования с графом Салтыковым: «…простого народа учить не следует. Если он будет иметь столько же познаний, как Вы и я, то не станет уже нам повиноваться, как повинуется теперь». В 1917 году весь немецкий царствующий дом был сметен революцией и через год уничтожен практически в полном составе. Тоже самое постигло и армии Гитлера пришедшие на Восток в 1941-ом, а потом и всю верхушку Третьего Рейха.

Первый звоночек, пока что именно звоночек, а не погребальный звон, прозвучал для Гитлера, когда его войска в июле 1941-го более чем на месяц забуксовали под Ельней. До этого немцы нигде и никогда так долго не буксовали. Буксовали две недели в центральной Бельгии и под Варшавой. Многие исследователи считают, что именно эта остановка спасла Москву от неминуемого падения в октябре того же года. Может и так. Гитлер, никаких выводов не сделал, виновата то ли его самоуверенность, то ли амфетамины доктора Мореля, но его приказы с каждым днем носили все более и более странный характер. 12 сентября он издает распоряжение запрещающее брать Петербург. Двум армиям предлагается взять город в кольцо, а граждан уморить голодом. Гитлер заявляет: «Ввиду того, что строительство Петербурга катастрофическим образом сказалось на судьбе Европы, город затопить и провести по Неве границу между Великой Германией и Великой Финляндией». Несколько позже, аналогичный план (взорвать и затопить) предлагается в отношении Москвы. Страх перед славянами начинает брать верх и вырываться в истерически-панические проекты. Как ни крути, русские были в Берлине и в 1760 и в 1813 годах. Немцы ни по Москве, ни по Питеру не маршировали никогда. Поставив славян в один ряд с недочеловеками, дабы избавить себя от необходимости производить расовую фильтрацию, он толкнул их в объятия своих главных врагов — Англии и Америки, а евреи, как мы говорили, стали союзниками еще раньше. Только благодаря его стратегическим ошибкам, цели славян и евреев совпали. Как и в революцию, когда они совпали из-за ошибок немецких царей. Против него были и те и другие. И если по относительному числу Героев СССР (т. е. на 100 тыс. человек) русские в войну 1941-45 года держат первое место, то евреи прочно занимают второе.

Но об этом он также не узнает. Пока что на дворе ноябрь 41-го. Вдруг (о ужас!) выясняется, что его арийское нордическое войско не способно воевать зимой. Двигатели не заводятся, смазка замерзает, а немецкие фройляйн собирают посылки с теплыми вещами «для нужд армии». Сохранились километры кинопленки, где вчерашнее суровое воинство Вотана, потомки гипербореев, вёльсунгов, «детей вечного льда» и еще хрен знает кого, наряжается в бабские кофточки, гламурные вязаные шапочки и цветастые носочки. Но это тоже не помогло. Творец блицкрига лета-осени 41-го фельдмаршал фон Бок, заявляет Гитлеру, что Россию захватить невозможно. Москву, которую рассматривали в бинокль взять так и не удастся. И Петербург тоже. И выйти к намеченному конечному рубежу — Волга-Северная Двина — тоже не удастся. Ни на одном участке.

Историки и военные аналитики недоумевают, почему Гитлер вроде бы так обожающий свою армию совсем не позаботился о такой легко решаемой мелочи как зимнее обмундирование и зимняя смазка? Считается, что его метеорологи якобы проанализировали климатические циклы и дали заключение, что зима 1941/42 в России будет вполне обычной. Другие утверждают, что астрологи с которыми консультировался Гитлер, хором уверяли, что зима вообще будет необычайно теплой. Вот почему вскоре все астрологи отправились в концлагеря. Но дело не в метеорологах и не в астрологах. Очевидно, что Гитлер поднялся на такой уровень, когда нельзя было всё объяснить каким-то формальным анализом, пусть даже этот анализ был методологически безупречным. Действовал бы он в рамках общеарийского дела, зима была бы теплой. Может быть даже самой теплой в истории. И Москву бы взяли вовремя и всё остальное тоже. И бомба бы у него была. И стоял бы славяно-германский союз на века. И не закончился бы путь Гитлера также печально, как и путь его прототипа — Иисуса Христа. И была бы реальная объединенная Европа, а не этот дегенеративный американский довесок что мы имеем сейчас. И никаких «цветных» проблем бы не было. И качество белого человека было бы несравнимо лучше. Язычник скажет, что арийские боги помогавшие Гитлеру отвернулись от него и в рамках своей доктрины будет прав. Вспомним, как Тор проломал голову Хримтурсу, когда стены Асгарда были завершены. Были там свои старые счеты. Мы же констатируем, что именно Гитлер способствовал консолидации славян вокруг сталинского режима, что он продлил его существование и обеспечил своим врагам полное преимущество в «разнообразии». Теперь он будет получать удары со всех сторон.

5 декабря, когда температура опустится ниже 40 градусов мороза, Красная Армия начнет наступление, встречая на пути лишь брошенные танки, тяжелые пушки и немцев с отмороженными конечностями. Их даже в плен не брали. И действительно, зачем зря медикаменты переводить? На своих не хватает. Гитлер, обожающий разглагольствования на темы «огня и льда», теперь всегда будет испытывать страх перед снегом. В марте 42-го он каждый день будет получать данные о том «лежит ли еще снег в этой стране»? Он впервые допускает мысль о поражении, но расплатиться за него должен весь немецкий народ. 27 января 1942 года Гитлер сказал: «Если немецкий народ не готов сражаться для своего выживания, что ж, тогда он должен исчезнуть». А ведь еще недавно он говорил, что у него нет жены, потому что он «обручен с Германией», а все немецкие дети — его дети. Поэтому сначала в жертву будет принесена Германия, а потом и её дети, которых бросят в последнее сражение — в упор расстреливать фаустпатронами русские танки. Может быть поэтому у Германии скорее всего нет будущего? Перед этим их специально выстроят возле входа в бункер, откуда фюрер выйдет чтобы похлопать их по щечкам и в последний раз увидеть белый свет. В следующий раз его оттуда вынесут.[365]

Со снегом и сорокоградусным морозом его армия столкнется ровно через год, в декабре 42-го под Сталинградом. И тоже не в свою пользу. Это Гитлер понял и прочувствовал. Но вот как он это объяснял? «Застольные Речи» прерываются в аккурат перед решающим моментом Сталинградского противостояния. Валить всё на евреев становилось бессмысленно, в этом случае можно было бы попытаться вспомнить про еврейский «четвертак» в своей крови.[366] Теперь его поражение становилось вопросом времени. Теперь ужас за ужасом будет преследовать его вплоть до знаменитого выстрела в Рейхсканцелярии. И главное: Гитлер перестает быть пророком. Всё что он пророчит, происходит с точностью до наоборот. Он уже не триумфатор, он — банкрот. Бог ему не помогает.

Не видел он и еще одну важную вещь. По мере продвижения Вермахта шло великое переселение советской промышленности. Ничего подобного никто и никогда не делал. Даже такой организованный народ как немцы. Прямо под бомбами Люфтваффе, под грохот пушек и в условиях тотальной светомаскировки, были остановлены заводы, упакованы станки и прочее оборудование, погружено в вагоны, а затем отправлено за тысячи километров, чтобы через месяц-другой-третий заработать вновь. Морозы, конечно, мешали, зима 1941-42 была самой холодной в ХХ веке на европейской части СССР, но они никак не сказались на темпах. А ведь завод — это не десять вагонов и не сто. Иные по три-четыре тысячи занимали. А иные и по десять. Всего потребовалось миллион вагонов. На Урале и в Сибири, заводы, занимающие тысячи квадратных метров, возводились за десять-двадцать дней, давая продукцию уже к началу ноября. Сколько было запущено таких заводов? 2250 за три года, читай — за тысячу дней. Т. е. больше двух в день. И всего этого Гитлер тоже не знал, иначе он задумался бы над вопросом славяно-еврейского хаоса в СССР. Не знал он и то, какая помощь идёт туда с Америки. Да, на него работала вся Европа, кроме Англии, разумеется. Но что такое «вся Европа» против Америки с СССР? Против Англии со всеми её колониями? И вот уже на тевтонское войско подул встречный ветер. С востока. Потом подул и с Запада. Разгром в заснеженной степи под Сталинградом, гибель самых элитных дивизий Рейха под Курском, проход тридцати тысяч пленных немцев по улицам Москвы, восстановление территории СССР в предвоенных границах, вторжение Красной Армии в Европу, и финал: 6000 арийских танков и 41 000 арийских артиллерийских стволов громящих «столицу тысячелетнего Рейха», десятки тысяч арийских самолетов союзников, стирающих с лица земли немецкие города основанные на местах бывших римских поселений, капитуляция, разделение Германии с существенным сокращением её территории, «еврейская» атомная бомба, оккупация, которая неизвестно когда закончится, запрет не только иметь, но даже разрабатывать наступательные вооружения, физическая ликвидация всех главных действующих лиц Третьего Рейха. Тех, что сами не успели самоликвидироваться. Как Гитлер или Гиммлер с Геббельсом.

Удивительно, но в последние дни жизни Гитлер признает собственные ошибки, объявит что «будущее полностью принадлежит «сильнейшей восточной нации», что «Америка — это ребенок пораженный слоновой болезнью» и «её ожидает гибель еще до наступления поры зрелости», одним словом, к нему вернётся пророческий дар![367] Он много еще скажет в эти последние часы и всё сбудется! Но это так, агония, просветление перед смертью. Ему покажут будущее только потому, что сам он на него никак не сможет повлиять. В легендах, как арийских, так и неарийских, часто встречается сюжет, когда главный герой перед смертью рассказывает о будущем. И мы это всё пишем не только для того чтобы показать как именно Германия проиграла войну благодаря «стратегическому гению фюрера», нет. Нам было бы совершенно наплевать как на неё, так и на её фюрера, но фюрер, задумав совершить арийский реванш и проиграв битву за расу, подставил всю эту расу под удар. В биологическом плане, ни немцы, ни славяне, не восстановились после войны. Европа была переделана по американским схемам, но и Америка упустила свой шанс и сейчас полностью деградирует в соответствии с «планом» фюрера. И вот уже мы подходим к финальной стадии, когда цветные массово вторгаются на белые земли и действуют теми же методами, которыми действовали белые когда приходили к ним. Точно как и предсказывал фюрер![368]

Христос свою личную партию проиграл, после чего совершил то, что Ницше назвал «замаскированным самоубийством». Гитлер ни от кого не маскировался, он тоже остался в столице до конца. У Христа нашлись продолжатели, адаптировавшие его учение «не для заблудших овец дома Израилева», а для тогдашнего деградирующего арийского Рима. Конечно, даже когда христианство восторжествовало по всей Империи, Европа и арийцы не имели ничего общего с Иудеей и евреями. Христианство стало инструментом. Теперь им стал Гитлер и национал-социализм. Делать культ из Гитлера совершенно бессмысленно, как и бессмысленно было делать его из Христа, хотя я вполне допускаю, что по мере обострения кризиса расы, Гитлер может во многом подменить его роль, как ни крути, до 22 июня его точно можно было назвать «Адольфом-спасителем». Да, лично он никого не спас. А Христос кого спас? Христос создал проект. А Гитлер разве не создал? У Христа были последователи. А разве у Гитлера их сейчас не во много-много раз больше чем тогда у Христа? Христианство было «религией рабов»? А разве сейчас национал-социалистами являются президенты, министры и национальная буржуазия? Вы много таких знаете? Пропаганда национал-социализма и нацистской символики запрещена, а разве не было запрещено христианство, пока третье поколение не превратило его в госрелигию, после чего все остальные «веры» были безжалостно уничтожены новым первым поколением?

В этом и состоит феномен Гитлера, позволяющий однозначно квалифицировать его как Культурного Героя.

Теперь мы вернемся к самой Германии и немцам. Безусловно, Гитлер лично виноват что война закончилась столь катастрофически для арийского человечества и столь триумфально для тех кто этому человечеству противостоял, но давайте будем помнить, что он не был подобием восточного деспота, который делал что хотел ни перед кем не отчитываясь. Его власть была большой, но ограниченной. Достоверно известно, что он не предпринимал ни одного ответственного шага не посоветовавшись с компетентными людьми. И его ошибки — это не просто следствие личной некомпетентности, но и отражение определенных изъянов в психологии немцев как системы. Всего немецкого народа. Ведь Третий Рейх во многом повторил судьбу Второго, создание которого тоже началось с раздела Польши между Германией, Австрией и Россией, а завершилась разгромом сначала Австрии и Дании, а потом и Франции. Второй Рейх обломил зубы воюя одновременно с Россией, Англией и Америкой. Как и Третий. Два таких «макросовпадения» не могли произойти просто так, тем более что опыт второго Рейха изучался ведущими людьми Третьего. Но Второй просуществовал 47 лет, а Третий еле-еле продержался двенадцать, и если вспомнить что Первый простоял тысячу, хоть и был фиктивным образованием, то можно понять, что никакого «четвертого рейха» не будет. Потому что быть не может. 1000-47-12. Отложите по одной оси количество лет, а по другой — временные промежутки между Первым и Вторым и между Вторым и Третьим. В первом случае, это будет 64 года, во втором 15 лет. Со дня краха Третьего прошло уже 60 лет и «немецкая экспонента» давно улетела к нулевым значениям. Поэтому не ждите света оттуда где уже давно всё погасло. Не ждите пророка из чужого отечества. И если мы предположим что немцы развивались по некой схеме, как в общем и всякий другой национальный организм, то очевидно что в этой схеме были свои изъяны приведшие к столь плачевному результату, хотя казалось что именно перед этой нацией был расстелен коврик в сверхчеловечество. Философски создание «немецкого супергосударства» было обосновано Гегелем. А была ли кем-то обоснована его гибель? Вопрос звучит странно, но такой человек тоже был!

Осенью 1944 года, когда войска Второго Карфагена подходили к Рейну, а армады Третьего Рима, соответственно, к Будапешту, Варшаве и Кёнигсбергу, когда немцы в соответствии с прогнозом десятилетней давности, перестали узнавать свои города, Гитлер издал специальный приказ предписывающий запретить по всему Рейху постановку оперы Рихарда Вагнера «Гибель Богов», которую он сам смотрел более ста раз — совершенно нереальное достижение, учитывая исключительное эмоциональное воздействие этого произведения на мистически-агрессивных истероидных психопатов, к коим без всякого сомнения принадлежал Адольф. Казалось бы, что здесь такого? Ну запретил одну из опер, мало ли кто и что запрещал? Но Гитлер дает пояснение: «В «Гибели богов» Вагнер заложил мистическую основу гибели 3-го Рейха». Он уже знает что война проиграна, он ищет причины поражения, хотя, как и подобает лидеру, внешне демонстрирует оптимизм. Он хочет «отменить будущее». Но Вагнер-то сам ничего не придумал, он всего лишь написал цикл опер основанный на древнегерманской мифологии. А что такое мифология народа? Это история его поколений, во всяком случае, у арийцев именно так. Это схема мышления народа. Как и сказки. Вот почему мы периодически обращаемся и к тому, и к другому. Для большей надежности, всё-таки они проверены временем. Заметим, что Вагнер был одним из главных идеологов и главным композитором Второго Рейха. Даже больше чем композитором. Он превратил музыку в социальное явление, такое не удавалось никому. Он сделал из неё культ, а из своего театра в Байрейте — храм. Сделанное может быть названо «музыкальным террактом» или просто революцией в музыке. Вагнер, кстати, употреблял по отношению к своему творчеству термин «музыкальный терроризм». Сейчас очень легко понять, когда было написано то или иное произведение — до или после Вагнера, так сильно он изменил музыку. У него было бесконечное число подражателей, но имена их известны лишь узкому кругу музыковедов, никто из них не достиг ничего выдающегося. И то, что Гитлер услышал Вагнера и остался его обожателем до самой смерти, вполне закономерно. На Вагнера если и «подсаживаются», то сразу, как на тяжелый наркотик, вот почему психотропное воздействие его музыки изучается до сих пор. Но и это не всё. Вагнер завершил классическую музыку. Он не завёл ее в тупик, он выжал из музыки всё, что можно было выжать. С тех пор музыка будет только деградировать, пока не скатится на уровень примитивной попсы поющийся под фонограмму и рэпа, который в общем даже не музыка, а читка текста под звуковой фон.

Итак, Вагнер написал четыре оперы под общим названием «Кольцо Нибелунгов», причем брал не немецкий, а скандинавско-исландский вариант. Но на самом деле первая опера «Золото Рейна» — это только пролог, введение в цикл, она самая короткая. А основное действие развёртывается в трёх последующих. Три оперы — три поколения. Полный цикл — четыре оперы — четыре ветви свастики. Почему «кольцо» — тоже понятно; кольцо — символ вечного возврата. Начинается «Золото» с песен Дочерей Рейна, причем Рейн как река символизирует простое течение времени в котором и идут все материальные процессы. Тут появляется Альберих, по выражению Вагнера — «карлик с типично еврейскими чертами лица», контролирующий низший подземный мир. Он домогается «любви» арийских «наяд», хотя любви ему не надо, ему нужны только тела, он хочет насиловать. Дочери его претензии со смехом отвергают, пробалтываясь, впрочем, об одной важной вещи — о Золоте лежащем на дне реки, и о том, что если из него сделать Кольцо, то можно стать властелином мира. Обманным путем Альберих завладевает золотом, спрашивая напоследок: Bangt euch noch nicht?» (Ну что, я вам еще смешон?). Так Альберих превращается в олигарха. На него работает подземный офис, где безликие рабы-нибелунги, ставшие таковыми поддавшись на искушение богатством, перерабатывают золото собранное по всему миру. Они считают что работают на себя, но работают они на карлика-олигарха Альбериха. Нибелунги — отражение современных структур занимающихся «переработкой бабла» и производством избыточных ценностей. Низший «невидимый» мир. Нифльхайм. Такие себе «яппи» в чистом виде. Им ничего не нужно, они получают свою долю позволяющую «прилично существовать». Брат Альбериха Миме (тоже карлик) сковал для него золотой шлем, одев который можно менять внешность, а то и вообще становиться невидимым. Быстро вспоминаем про одну из этнических групп «меняющих внешность» или «становящуюся невидимой». Теперь выносится окончательный план: невидимой рукой захватить весь мир при помощи Золота и подчинить себе богов. Об этой затее узнают Вотан и Локи. Они спускаются в подземный (низший) мир, в Нифльхейм, и, попросив Альбериха превратиться во что-то маленькое, отбирают у него шлем, а его самого увозят в Вальгаллу. Но не думайте что Альберих проиграл, он знает слабости богов, он знает что они не обладают абсолютным знанием и полным видением, а потому решает заставить их играть по своим правилам. Он предлагает им всё золото мира в обмен на свободу. Глупые боги соглашаются, более того, отнимают у него даже кольцо играющее роль суперсредства в борьбе за власть. Но вся штука в том, что это средство создано «недочеловеком», кольцо — это «правила игры» созданные Альберихом, он знает, что попав в другие руки оно ничего хорошего новым обладателям не принесет, ибо даже боги теперь будут играть по его недочеловеческим правилам. Он прямо заявляет это отдавая перстень: «Wie durch Fluch er mir geriet, verflucht sei dieser Ring!» («Как был рожден проклятьем, так будь проклято это Кольцо!») Теперь и Вотан тоже немного «недочеловек» и он не может победить. Золото начинает работать на хаос. Боги, богини и великаны тут же ссорятся из-за кольца, идет большая драка с убийствами и результат — кольцо оказывается у Фафнира — великана превращенного в крылатого змея за то, что убил из-за кольца своего брата Фазольта. Он — совершенно случайная фигура, казалось бы не имеющей никакого правда им обладать. Так боги, вступив в контакт с враждебной им системой, начинают играть по её правилам, что в конце приведет их к гибели. Фафнира можно уподобить современным Соединенным Штатам и их символу — доллару, обозначением которого является змей обвивающийся вокруг деревьев.

Центральный персонаж цикла — Вотан. Вотан — это Германия. И как страна и как народ. Он не бог в современном понимании этого термина, он — культурный герой, он — патриарх. Он — вне поколений. Вотан висит на мировом ясене Игдрассиль, он вечен и стабилен, он контролирует время. Но однажды, в обмен на абсолютную силу и абсолютное знание, он соглашается лишиться собственного глаза. Затея удается, но глаз — это видение, это понимание процессов. Вотан может творить, но теперь он неизбежно будет ошибаться, так как утратив контроль над причинами, он не сможет оценивать следствия. Он философ, но его картина мира не полная. Вотан хочет достичь всего, но сила его не абсолютна, он сам от нее отказался, поэтому он обречен на поражение.

Дальше темп событий ускоряется, действие с божественного уровня переходит на человеческий. Как и в греко-римских преданиях, боги спускаются на землю и вступают в связь со смертными женщинами, от которых рождается первое поколение «богочеловеков». Лично Вотан «оплодотворяет» представительницу рода Вёльсунгов, а продуктом становятся близнецы — Зигмунд и Зиглинда. Зиглинду в детстве похищает «цветной», точнее черный конунг Хундинг, делая впоследствии своей женой. Зигмунд вырастает с идеей спасти сестру, вырвав её из объятий недочеловека, заодно прихлопнув его. Путешествуя по разным странам, он, спасаясь от урагана, попадает в дом, где его встречает женщина поразительно на него похожая. Возвратившийся Хундинг понимает, что если отец его жены Вотан, то и человек на неё похожий — тоже не совсем простой. Он чувствует смертельную опасность, но в дело вмешивается Зиглинда, подсыпав ему снотворное. Так биология или кровь берет верх над супружеским чувством, вспомним хотя бы историю Аттилы и Кримхильды из немецкой версии «Нибелунгов». Пока муженек спит, Зиглинда рассказывает гостю, что когда-то видела, как одноглазый незнакомец вонзил в ясень меч, который никому не удавалось вытащить. Зигмунд наконец-то понимает, кто есть этот незнакомец и кем является стоящая перед ним женщина, в порыве нахлынувших чувств он вырывает меч и они оба бегут из дома Хундинга в горы. Вотан знает, что Хундинг будет их преследовать, а потому уговаривает свою приближенную валькирию Брунгильду обеспечить победу именно Зигмунду. Дело портит мстительная жена Вотана Фрикка, уговаривающая его не поддерживать Зигмунда в поединке. Как уговаривает? Помните мы говорили про то, как древние боги сжирали своих детей, про «отмену будущего» и современную фетальную медицину? Так, через жертвоприношение детей (т. е. будущего) стремятся продлить настоящее. Вот Фрикка и нашла слабое место у Вотана объяснив ему, что Зигмунд или его наследник, сместит Вотана, т. е. сам станет как бог. В решающий момент битвы, Вотан бросает копье в меч Зигмунда и он разлетается на куски. Зигмунд падает сраженный Хундингом, но и Вотан понимает что совершил очередной низкий поступок. Теперь он наоборот, решает проложить мост в будущее, а потому возвещает, что Брунгильда больше не будет валькирией, она заснёт и станет женой первого, кто её разбудит, при этом сама Брунгильда договаривается с отцом окружить её преградой, которую может преодолеть только герой. Вотан окружает дочь пламенным кольцом и исчезает. Так первое поколение Титанов сменяется вторым поколением — поколением Героев. Об этом вторая опера — «Валькирии». Хоть Зигмунд и убит, спасается его сестра Зиглинда, которая к тому же беременна! Жизнь продолжается! Сын Зигфрид, этот «самый нееврейский персонаж какой вообще можно вообразить», как указывал Отто Вейнингер, растет в доме горбатого карлика Миме — брата «еврея» Альбериха. Он не знает и не хочет знать, что есть какой-то закон. Он — абсолютно свободен и вообще считает себя сыном волка. Адольф в переводе с древненемецкого тоже обозначает «волк». Волк-Зигфрид. Волк-Адольф. Зигфрид не знал своей родословной, но вспомним, что родословная Адольфа по отцу — тоже темное пятно. И если Зигфрид родился от кровосмешения брата и сестры, то Адольф от кровосмешения отца — Алоиза Шикльгрубера — и его троюродной сестры Клары Пёльцль. Сама фамилия «Шикльгрубер» может быть переведена как «хранитель шекелей», т. е. золотых монет.

Миме видит, что Зигфрид потенциально может всё, но его нужно грамотно направить. Адольф и созданный им Третий Рейх, тоже, казалось, сможет многое. Адольфа тоже направляли. Кто-то научил его пангерманизму, кто-то — расизму, а кто-то — геополитике и войне за жизненное пространство. Эту модель позаимствовали американцы, в фильмах которых, талантливых белых направляют на «подвиги» негры или евреи. А что может быть нужно «недочеловеку» Миме? Конечно золото! Но Золото, мало того что лежит на дне Рейна, так его еще и охраняет дракон Фафнир — прототип коллективного образа современной белой Америки — стероидного накаченного быдла, чья главная задача, если отбросить всю идеологическую шелуху, сводится к охране разного рода «альберихов» и их золота. Сейчас американский золотой запас — самый большой в мире. К нему так просто не подступиться, нужно чудо-оружие. Вундер-ваффен. Золото ХХ века лежало в Англии и Америке, отделенных от Германии водой и туда без чудо-оружия тоже было не добраться. Оружие у Зигфрида есть, но немного в недоделанном состоянии, точнее — есть только детали. Осколки Нотунга — меча Зигмунда. Миме хитер, но не талантлив, а тем более — не гениален. Он знает что нужно делать, но сам реально без помощи Героя ничего не может. Зигфрид, который не изучал ничего, но при этом понимал многое, и в принципе мог потенциально понять всё, ремонтирует меч и в схватке убивает Фафнира. Но это только предварительная победа. Такую же одерживает и Гитлер выбрасывая всех врагов с континентальной Европы. Кровь дракона попадает Зигфриду на язык и он начинает понимать зверей и птиц. Став обладателем «звериных», т. е. изначально заложенных первобытных знаний, Зигфрид мгновенно вонзает меч в Миме и завладевает главным атрибутом рейнского клада — Кольцом. Пошла игра без правил. Она эффективна если у вас больше разнообразия. Теперь он может всё. Не только потенциально, но и реально, если будет действовать правильно. Еще раз обратим внимание: не по правилам, а правильно. Главное — он может спасти мир, ведь именно это задача супергероя. Первым делом он находит свою «маму-валькирию» Брунгильду, которую пробуждает ото сна пройдя сквозь огненное кольцо. Гитлер находит Еву Браун (Браун—Брунгильда). Эта сцена — ключевая в третьей опере — «Зигфрид». Его стремительное преображение, его выход из под контроля, опять пытается остановить дед Вотан, но в конфликте молодости и старости побеждает молодость, как и положено. Против Гитлера «возбухает» старая военная гвардия («дело Бломберга-Фрича»), но она так же успешно нейтрализована.

Старики ему уже не мешают. Конфликт отцов и детей как обычно успешно разрешен. Время за нас! Но так только кажется. Зигфрид хочет достичь всего с помощью кольца, которое уже проклято и которое способно приносить удовлетворение только таким низшим субъектам подземного мира как Альберих и Миме. Он утрачивает способность различать друзей и врагов, хотя сразу этого не замечает, что понятно: второе поколение уверенно, что может всё, но знаний для достижения «всего» явно не достает. Он плюет на пророчества и разумные доводы, у него изначально благородные цели, но он свернул с правильной дороги, он прошел «точку бифуркации» и теперь исправить ситуацию невозможно. Последняя опера — «Гибель Богов» — рисует нам конец мира. На охоте, люди третьего поколения — Хаген и Гюнтер — угощают Зигфрида напитком возвращающим ему память, теперь он понимает что к чему, но уже поздно — Хаген всаживает в него копье. Брунгильда решает прекратить этот ужас, во многом начавшийся из-за женщин, и выбрасывает Кольцо в Рейн. Зигфрида сжигают на костре, затем в него же бросается и Брунгильда. Гитлера сжигают с Евой Браун. Всё закончено. Золото вернулось в Рейн, завершен очередной исторический виток.

Я родился, когда умирали последние старики увидевшие свет в годы премьер «Нибелунгов» и «Парсифаля».[369] За это время произошла одна важная подмена, которую ни Вагнер, ни Гитлер, предвидеть не могли. Сейчас сложно сказать, сознательно ли Гитлер следовал схеме этих опер или же всё получилось именно так только потому что по другому не могло получиться, но мы должны помнить: мир непрерывно усложняется — от поколения к поколению. Хорошо было Зигфриду — он бился за обладание золотом, которое хоть и убило его, но все же представляло из себя определенную ценность. Да, понятно, Золото в операх — всего лишь символ и ничего больше. Но давайте подумаем, а что является символом сейчас? Автомобиль, который сгниет через десять лет? Электронная техника, которая завтра сломается или устареет? Домик, сделанный их гипсокартона и стекловаты? Ячейка в бетонной многоэтажке, с решетками на окнах, последовательностью бронированных дверей и камер наблюдения, больше напоминающая комфортабельную тюрьму, в которой, несмотря на кажущееся удобство, свободным точно не вырастешь. Золото? Да, золото имеет цену и цена эта растет. Но при этом оно максимально выведено из оборота. Раньше у человека была золотая монета и она была ценностью. При любых раскладах и в любой стране. А у вас много золота? Не думаю. А что у человека есть сейчас? Счет в банке? Но этот счет — всего лишь последовательность электронных импульсов на жестком диске. Наличные деньги? Но эти деньги, как уже неоднократно говорилось, ничем не обеспечены и вся их ценность имеет только информационное наполнение, т. е. считается, что деньги стоят столько, сколько на них написано. А завтра может посчитаться иначе. И если произойдет очередная катастрофа, что останется у такого человека? У него и отбирать-то ничего не потребуется, ибо формально он имеет многое, но реально лишен даже таких элементарных возможностей как дышать чистым воздухом и есть продукты не накаченные химией. А если и потребуется, то сможет ли он защитить тот мизер что у него есть? У вагнеровских героев были волшебные шлемы и мечи, у средневековых — тоже шлемы и мечи, но не волшебные. А что есть у вас, кроме кухонных ножиков и тупого топорика для разделки мяса? И сумеете ли вы этим топориком грамотно распорядиться? Так избыточное информационное наполнение, проще говоря — «понты» нашего поколения, заставили его ради сомнительных сиюминутных удобств отказаться от всех без исключения ценностей позволивших арийцам стать во главе эволюции. Гитлер, как воплощение воли немецкого народа, предпринял попытку решить все эти проблемы максимально эффективно и в самые короткие сроки, в течение нескольких поколений, и по тому как шло дело, можно было не сомневаться в конечном успехе. Но мы должны помнить, что Гитлер — это обычный человек, сначала нашедший правильный путь, путь, что добавлял ему силу и работал на арийскую расу, а затем потерявший его, как только пренебрёг расовыми принципами. А белая раса — это нечто более мощное чем Кольцо, за которым скрывались ошибки, обманы и проклятья. Это — всё. Вагнер, заканчивая «Нибелунгов», снабдил его следующим послесловием: «Вотан поднимается в Вальгаллу, держа в руке своей обломки копья. Он приказывает срубить ствол Ясеня Мира. Брунгильда возвращает Кольцо глубинам Рейна. Умри спокойно, бог! Валькирия возвещает оставшимся в живых от великой резни будущий закон Вселенной. Ни золото, ни величие богов, ни лживые узы жалких договоров не сделают нас счастливыми. Сделает это только любовь». Далеко смотрел. Золото и величие богов сейчас никого не интересуют, а вот лживые узы жалких договоров (т. е. избыточные связи) тяготеют над арийским человечеством, сужая степень его свободы ежедневно и ежечасно. И как много людей останется в живых от «будущей великой резни» зависит от того, насколько быстро они осознают что неправильно отрегулированная избыточная система — это вампир забирающий у них энергию и расплачивающаяся в лучшем случае дешевыми недолговечными игрушками, а затем одним махом разорвут все избыточные связи, прекратив играть по навязанным ею правилам. Так законы Вселенной начнут работать на их усиление.