"Джозеф Конрад. Зеркало морей (Воспоминания и впечатления) " - читать интересную книгу автора

горизонта. Он заимствует какую-то прелесть монотонности от величественного
однообразия моря. И кто любит море, любит и всегда неизменный порядок жизни
на корабле.
Нигде дни, недели, месяцы не уходят в прошлое так быстро, как в
открытом море. Они словно остаются за кормой так же незаметно, как легкие
пузырьки воздуха в полосе белой пены, бегущей по следу корабля, и тонут в
великом безмолвии, в котором проходит судно, как волшебное видение. Уходят
дни, недели, месяцы, и только шторм может нарушить эту размеренную жизнь на
корабле.
Но колдовское очарование монотонности, которое как будто сказывается
даже и на голосах и движениях людей, сразу исчезает, когда на корабле узнают
о близости земли.
Тут душа капитана снова приходит в смятение. Но теперь он не ищет
уединения, не склонен сидеть запершись в тесной каюте, безучастный ко всему,
и знать лишь радости утоления своего здорового аппетита. Когда начинаются
приготовления ко входу в гавань, командира терзает неуемное беспокойство. Он
уже не в состоянии оставаться хотя бы несколько секунд в своем святилище,
капитанской каюте. Он стремится на палубу, и когда наступает желанная
минута, жадно глядит вдаль прищуренными глазами. Душа его находится в
состоянии крайнего напряжения. Тем временем тело капитана слабеет из-за
потери аппетита. Таковы мои наблюдения, хотя, быть может, "слабеет" не то
слово. Вернее было бы сказать, что капитанское тело "одухотворяется" оттого,
что обладатель его пренебрегает пишсй, сном и всеми простыми телесными
радостями, какие может доставить морская жизнь. Правда, в двух случаях я
заметил, что в такие моменты забвение всех низменных потребностей организма
не распространялось, к сожалению, на спиртные напитки.
Но эти два случая были, собственно говоря, патологические и
единственные в моей морской практике. В первом случае жадная потребность в
возбуждающих средствах возникла просто от душевного беспокойства, и я не
решился бы утверждать, что капитан в какой бы то ни было степени утратил
из-за этого свои качества опытного моряка. Момент был очень тревожный: земля
оказалась неожиданно близко и не там, где ее ожидали, а погода к тому же
была пасмурная и дул сильный ветер. Сойдя вниз к капитану, так как мне нужно
было с ним поговорить, я имел несчастье застать его как раз в ту минуту,
когда он торопливо откупоривал бутылку. Должен признаться, это меня порядком
испугало: я хорошо знал болезненную обидчивость моего капитана. Мне удалось
отступить незамеченным, и затем я вошел снова, нарочно как можно громче
стуча сапогами по лесенке, ведущей в каюту. Но если бы я не был невольным
свидетелем этой сцены, ничто в поведении капитана в течение следующих суток
не вызвало бы у меня ни малейшего подозрения, что нашему капитану иногда
изменяет мужество.


III


Совсем иначе было с бедным капитаном Б. Тут спиртное не играло никакой
роли.
В молодости у капитана всегда, когда судно подходило к берегу,
начиналась жестокая головная боль. Когда я познакомился с ним, ему уже