"Джон Коннолли. Белая дорога ("Чарли Паркер") " - читать интересную книгу автора

воду в поисках стабильной температурной среды. Потом, обычно в середине
марта, когда солнце начинает пригревать камни, они начинают просыпаться и
приступают к поиску партнера. В июне-июле у них появляется потомство. Обычно
в выводке десять - двенадцать детенышей. Иногда их может быть только три.
Однажды был зафиксирован рекорд - восемьдесят пять змеенышей, а это само по
себе изумительно, что бы вы ни думали об этих тварях. Подвязочники
обосновались в моем сарае, видимо, из-за того, что поблизости почти нет
хвойных деревьев. Хвойные закисляют почву, а это не нравится ночным
пресмыкающимся, которые и есть любимое лакомство подвязочников.
Я положил доски на место и вернулся на солнечный свет, Уолтер не
отставал от меня ни на шаг. Подвязочники - абсолютно непредсказуемые твари.
Некоторые из них могут брать еду у тебя с ладони, а другие будут кусаться,
причем до тех пор, пока им не надоест, или они не устанут, или их не
прикончат. Здесь, в сарае, они вряд ли кому-то навредят, а местные
обитатели - скунсы, крысы, лисы, еноты - очень скоро пронюхают об их
существовании. Я решил оставить змей в покое до тех пор, пока обстоятельства
не вынудят меня поступить иначе. А что касается Уолтера, что ж, ему придется
научиться не лезть не в свои дела.
Сквозь деревья в низине поблескивает болото, и дикие птицы летают над
его поверхностью: их очертания угадываются сквозь колышущуюся траву и
камыши. Американцы-пионеры назвали это место Землей Разнотравья, но их уже
давно нет, и для тех, кто живет сейчас, это просто болото, где реки Дунстан
и Нансач сливаются вместе на пути к морю. К диким уткам, здешним постоянным
обитателям, на летнее время присоединяются древесные и черные утки,
шилохвостки, чирки, но вскоре визитеры покидают здешние места, будучи
неспособными пережить местную суровую зиму. Их свист и крики наполняют
воздух, к ним присоединяется жужжание насекомых - шум жизни, сопровождающий
спаривание и кормежку, охоту и бегство от опасности. Я наблюдал за
ласточкой, которая совершила резкий пируэт над гниющим бревном. Это лето
выдалось сухое, и для ласточек было особое раздолье с пищей. Те, кто жили
недалеко от болота, были особенно признательны этим птицам: они поприжали не
только комаров, но и гораздо более противных слепней, которые своими
сильными челюстями полосовали кожу, как бритвами.
Скарборо - старинное поселение, одна из первых колоний, появившихся на
северо-западе Новой Англии. Оно было не просто временной рыбацкой
деревушкой, а местом, которое стало домом для многих семейств в округе.
Некоторые из них были выходцами из Англии, среди них и предки моей матери;
другие перебрались из Массачусетса и Нью-Хемпшира, привлеченные
благоприятными условиями для земледелия. Первый губернатор Мэна родился в
Скарборо, хотя и покинул его в возрасте девятнадцати лет, когда стало
понятно, что особых перспектив с точки зрения благосостояния и карьеры здесь
нет. Как и большинство городов на побережье, Скарборо видел немало сражений
и основательно омыт кровью. Федеральные магистрали изрядно подпортили
местный пейзаж, но, несмотря на это, соляное болото выжило, и его
поверхность отсвечивала в лучах заходящего солнца, как раскаленная лава.
Пока болото не трогали, но постоянно продолжающаяся жилищная застройка
Скарборо означала, что новые кварталы - не всегда привлекательного вида, а
порой весьма неприглядные, - подступали все ближе и ближе к его границам:
застройщиков привлекала и природная красота, и незримое присутствие прежних,
уже не существующих поколений. Большой остроконечный дом, в котором я жил,