"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

- Где этот старый гнилозубый урод? - заорал киммериец. - Я сверну ему
цыплячью шею.
Ответом послужило гробовое молчание. Выругавшись, Конана подошел к
ближайшему костру, взял горящую головню и поднес ее к подвешенному на ремне
узелку. Тот задымился. Вдруг волосы на голове у варвара встали дыбом: узелок
начал извиваться и корчиться. Эти гнусные корчи шли откуда-то изнутри
узелка. Наконец вспыхнул ремень. Узелок упал на землю и стал раскрываться,
словно диковинный цветок. Оттуда показался гомункулус - с крыльями летучей
мыши, черный, как полночное небо, ростом в два фута. Уродец зашипел на
варвара, обнажив два ряда крохотных острых зубов. Гомункулус был совершенно
лысый, глаза - как два сверкающих уголька. Гаденыш, словно чародей - в плащ,
кутался в клубы едкого дыма. Гирканийцы, трясясь от страха, попятились.
Уродец завопил истошным голоском и бросился на киммерийца. Конан
выхватил меч и разрубил маленького демона надвое. Меч прошел сквозь
гомункулуса так легко, будто он был из дыма. Но две разрубленные половины
сразу же срослись вместе, и враг в прежнем обличье вновь скрючился перед
Конаном. Варвар рубанул еще, на этот раз - хлестким, зигзагообразным ударом.
И пока куски маленького чудовища опять срастались, поддел на меч и швырнул в
огонь все еще дымящийся узелок.
Крылатый гомункулус громко зашипел и закрутился волчком. Когда остатки
узелка догорели, уродец изошел вонючим дымком и сгинул.
- Обычный призрак, ничего особенного, - презрительно фыркнул Конан. -
Трюк балаганного фокусника, не страшнее зубочистки.
- Нет, командир, - пробормотал Гаюк. - Это был улу-бек. Дух воздуха. Он
повинуется шаманам. У шаманов большая власть над духами.
- Вы прямо как дети неразумные, - усмехнулся Конан. - Ваши шаманы
просто шуты гороховые. Держат вас в страхе дешевыми фокусами! - Конан
чувствовал, что напрасно тратят слова, вразумляя степняков. Уговаривать их
без толку. Когда человек верит во что-то сверхъестественное, никакие доводы,
и даже опыт на собственной шкуре, не переубедят его.
- Идите спать, - приказал киммериец. - На сегодня представление
окончено.
Мало-помалу, переговариваясь друг с другом, степняки разошлись. Рустуф
и Фауд двинулись за Конаном в шатер. Они уселись на войлочную кошму,
скрестив ноги. Фауд протянул Конану чашу с вином, и киммериец наконец
промочил глотку, пересохшую за день изнурительной схватки и дальнего
перехода.
- Завтра, - сообщил он, - я разворошу все это шаманье гнездо. Бартатуя
меня поддержит. Они ему тоже давно поперек горла стоят.
- Толковая идея, - согласился Рустуф. - Но покажи мне такого колдуна,
который не талдычит всем встречным-поперечным, что, если он умрет, на них
падет страшное проклятие?
- Так и есть, - кивнул Фауд. - Спроси ребят-степняков: они как один
скажут, что, если шаман умрет насильственной смертью, несчастья падут на всю
орду. Шаманам приходится так защищаться - у них много врагов. Если ты
открыто против них выступишь, кочевники тебя попросту пристукнут.
- Но как мне держать в узде своих воинов, если они считают, что я -
заклят и обречен? Почему эти тупорылые вонючки взъелись на меня? Разве я
причинил им какой-то вред?
Конан на мгновение помрачнел. Он и прежде, в лучшие времена, ненавидел