"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора - Есть таинство, - прошептал старик; голос его шелестел, как ветер в
сухой траве. - Великое таинство, обновляющее наши силы. Оно свершится очень скоро. Для него нужна женщина. Такая, как ты, госпожа моя. Многие испугались бы взять на себя женскую роль в этом обряде, но ты смела, ты пойдешь на все, чтобы сохранить свою власть. - Он говорил тихим, заговорщицким голосом. Лакшми бросила взгляд на женоподобного мальчика - на его раскрашенном лице лежала печать неизбывного зла. По ту сторону костра маячил человек-олень, его странное одеяние блестело в отсветах пламени. - Хорошо, - кивнула она. - Избавьте меня от чужестранца, и я поучаствую в вашем таинстве. Как только Лакшми ушла, бубны и флейты вновь завели свою безумную песню. Если семя подозрения, посеянное в душе Бартатуи, не даст всходов, шаманы сделают свое дело. Проще было бы нанять обыкновенного убийцу, но Лакшми сомневалась, что удастся подговорить какого-нибудь степняка выступить один на один со свирепым, непобедимым киммерийцем. У вендийки всегда имелся запасной план на случай провала: иначе действовать слишком рискованно. План касался Конана и Бартатуи. Кстати, и Хондемира тоже. Конан во главе пяти сотен всадников ехал по разоренной войной земле. Каждые несколько лиг им попадались дымящиеся пепелища сожженных деревень. Дорога кишели беженцами, тащившими узлы со спасенным скарбом. - Никогда не пойму селян, - говорил Рустуф. - Почему, когда нападают на их деревню, они хватают свое барахло и бредут невесть куда? С чего они взяли, что идут в безопасное место? Конан объявил привал - пускай лошади отдохнут, да и дорога освободится от толпы жалких беженцев. Степняки хотели было проложить себе путь мечами, - Не знаю, - откликнулся Конан на реплику козака. - Может, оттого, что мы жжем деревни. - Да разве долго построить новую хижину? Останься они у себя - были бы живы и здоровы. Войско пройдет, и тогда в деревне можно было бы раздобыть еду. А они все как один устремились туда, где наверняка подохнут от голода или заразы: в осажденный город. - Они боятся, что их ограбят, - заметил Фауд. - А уж это вовсе глупость, - скривился Рустуф. - Их уже ограбили. Пока они у себя в деревне, отнять у них нечего. А так они тащатся по дорогам, несут всю свою кладь на хребте, и ее ничего не стоит поддеть на копье, даже не слезая с лошади. Они тупо ползут к тем, кто грабит их каждый день, - к местным заправилам. Деревенских дурней заставят горбатиться на оборонных работах, а когда продовольствия останется только для воинов и придворных, выгонят на все четыре стороны. Конан пожал плечами: - Не знаю. Селяне всегда так поступают во время войны. Я в навозе никогда не ковырялся. И не собираюсь... Ладно, пора ехать. Гирканийцы двинулись дальше, то и дело разгоняя плетками испуганных селян. Временами мимо проходили другие отряды степняков - гирканийцы спешили огнем и мечом утвердить свое господство в согарийских землях. К вечеру отряд киммерийца миновал разоренную область - теперь Великий Путь был относительно свободен. Судя по тому, что говорили разведчики о дороге на Бахрошу и о расстоянии до этого города, Конан не ожидал появления вражеского войска раньше завтрашнего дня, а может, и послезавтрашнего. И все же многоопытный |
|
|