"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Каждый мог на полном ходу расседлать коня и перенести седло, оружие и все
пожитки на другого скакуна.
По совету Гаюка Конан разделил отряд на пять десятков так, чтобы
наиболее искусные в стрельбе и верховой езде равномерно распределились между
отрядами. Рустуф и Фауд получили в подчинение по десятку. Еще двумя
десятками назначили командовать опытных воинов. Последний же десяток Конан
взял себе, назначив Гаюка своим помощником.
Когда показавшийся таким длинным день стал клониться к закату,
киммериец обратился к своим воинам:
- То, как вы держитесь в седле и стреляете, мне понравилось. Но в бою
приходится сталкиваться и кое с чем другим. Завтра, после учений на
стрельбище, мы хорошенько потренируемся с мечом и пикой. Все мои люди должны
овладеть этим оружием.
Ответом послужили тоскливые взгляды, но никто не протестовал вслух.
Гирканийцы не очень-то высоко ценили меч и пику: их использовали, только
чтобы добивать поверженных врагов, на которых жалко тратить стрелу.
Едва киммериец отпустил своих бойцов, как невдалеке показалась одинокая
фигура незнакомого всадника. Все гирканийцы были превосходными наездниками,
но этот степной воин буквально сливался с конем в некое единое целое.
Киммериец нисколько не удивился, признав во всаднике самого Бартатую. Каган
не позаботился взять с собой охрану, да и оружия у него не было, кроме разве
что кинжала за поясом.
- Приветствую тебя, каган, - сказал Конан.
- Приветствую тебя, киммериец. Слышал, ты успешно вступил в должность.
- У тебя всюду есть глаза и уши, каган, - заметил Конан. Бартатуя
усмехнулся:
- Слепой и глухой каган никому не нужен. Никогда нельзя об этом
забывать... Приходи сегодня вечером ко мне в шатер. Я буду пировать со
своими вождями. Мне нужно будет кое-что с тобой обсудить.
Каган развернулся и поскакал прочь, предоставив Конану гадать, с какой
это стати могущественный властитель оказывает такую честь простому
полусотнику.
Пир в тот вечер оказался поскромнее, чем накануне. Вожди расселись
вокруг помоста Бартатуя. Конан нашел себе местечко с краю стола; спиной он
опирался о каркас шатра. Еду подавали если и не экзотическую, то во всяком
случае обильную, и Конан жевал с аппетитом. Но пил он умеренно: слишком
неустойчиво пока его положение в гирканийском воинстве, чтобы позволить себе
расслабиться.
Он поникал, что соседи вовсе не склонны общаться с ним, презренным
чужестранцем. Впрочем, бывалому варвару не привыкать к такому положению. И
Конан воспользовался вынужденным одиночеством, чтобы повнимательнее
рассмотреть общество, где волей судьбы оказался.
Он заметил, что люди, схожие по облику, одежде я вооружению, держатся
кучно и стараются не смешиваться друг с другом. Объединяла их, похоже, лишь
верховная власть Бартатуи. Обычаи также были несходны друг с другом. В одной
компании жадно набрасывались на горячее мясо, в другой - от такой пиши с
отвращением отворачивались. Некоторые покрывали лицо и тело обильной
татуировкой, у других такого в заводе не было.
Внимание Конана привлекла одна из таких групп. Это были степняки с
длинными, заплетенными в косички волосами. Бороды они чисто брили или