"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

отшвырнул его в сторону. - Я хотел было вызваться для таких боев. Случалось
уже, что особо отличившихся в поединке Бартатуя зачислял в свое воинство.
Лучше уж быть солдатом, чем рабом. И сражаться под началом такого человека
не стыдно. Завоеватель есть завоеватель, даже если это и гирканийский пес.
- Ну так почему же ты на это не решился? - искренне удивился Конан.
- Есть одна загвоздка, - нехотя буркнул козак, - от этого даже такому
воину, как я, становится не по себе.
- Что же именно?
- Я разговаривал с рабами, которым разрешено прислуживать на пирах.
Бартатуя обычно устраивает потеху, когда к нему присоединяется какой-нибудь
новый союзник. Часто, если кто-то заслуженно побеждает в таком поединке на
радость зрителям, они желают продлить удовольствие и заставляют биться
вновь...
- И выставляют против него нового противника, - закончил фразу Конан.
- Точно! Иногда смельчака ждет пять-шесть схваток подряд. Даже
величайшего бойца может одолеть посредственный, но полный свежих сил воин.
- Это, между прочим, - заметил киммериец, - еще и способ убрать из
толпы невольников возможных бунтарей.
Рустуф, усмехнувшись, кивнул:
- Вот и мне так кажется... Пока, во всяком случае, очень мало кто
удостоился чести быть принятым в гирканийскую орду.
- Да, шансы не велики, - подытожил Конан, - но это все же лучше, чем
постыдное ярмо. Кстати, как отбирают людей для поединков?
Козак рассмеялся:
- Да ты, я вижу, не трус! Подожди, вечером нас поведут на водопой - к
тому времени мы все и выясним.
- А если нас поставят друг против друга? - неожиданно спросил Конан.
- Ну тогда посмотрим, кто из нас лучше бьется, - ответил Рустуф,
хлопнув киммерийца по плечу.
Конан лежал на животе, впервые за этот трудный, бесконечно долгий день
утоляя жажду. Невольников подвели к реке чуть ниже по течению от лагеря. Но
принимать выгодное положение в расчет смысла не имело - все равно на много
лиг вокруг другого источника живительной влаги не отыскать. Напившись
досыта, киммериец присоединился к толпе рабов, поджидающих, когда за ними
явятся стражники. Конан расположился позади Рустуфа с таким видом, будто
никогда в жизни даже словом не обмолвился с козаком.
- Марш в конуру, собаки! - рявкнул степняк-надсмотрщик, щелкнув
бичом. - Живее шевелите лапами! Другие тоже хотят пить!
Рабы побрели обратно к яме. Конан и Рустуф остались стоять. Когда
надсмотрщик грозно двинулся в их сторону, Рустуф неожиданно поскользнулся на
ровном месте, споткнулся и сильно толкнул киммерийца. Тот рухнул прямо на
подошедшего степняка. Гирканиец что-то невнятно прорычал и хлестнул Конана
бичом:
- Смотри себе под ноги, падаль!
- Еще никто не посмел безнаказанно хлестать меня бичом, - грозно
воскликнул киммериец. И прежде чем пораженный надсмотрщик пришел в себя от
удивления и гнева, Конан прыгнул и схватил кочевника за горло. Вырвав у
гирканийца бич, киммериец что есть силы вмазал тяжелой рукояткой степняку по
башке. Бил Конан с дьявольским расчетом: стальные мышцы варвара могли
развалить котелок кочевника, как гнилую тыкву, но сейчас Конан лишь оглушил