"Леонард Карпентер "Путь воина" (Конан)" - читать интересную книгу автора

возникло нечто среднее между улыбкой и презрительной гримасой. Он поднял
обе руки над головой, резко опустил их вниз, а затем выкрикнул
единственное слово на языке, которого Акимос не знал, да и не желал узнать.
Шкатулка вдруг странным образом трансформировалась. Сперва она в
мгновение ока разбухла и продолжала расти, пока не стала размером с
пастушью хижину. Она изменила цвет с желто-коричневого на аквамариновый, а
потом на опаляющий взор изумрудный окрас, который, казалось, так и пылал,
затем на полуночно-черный. Шкатулка стала такой черной, что даже сумрак
пещеры мог показаться ярким полднем.
Акимос попытался заглянуть в эту черноту, но тут же почувствовал, как
душу, словно клещами, вытягивает из тела, и плотно зажмурил глаза.
Кошмарное ощущение, что его высасывают, исчезло.
Купец облизнул пересохшие губы и открыл глаза. Шкатулка вновь обрела свой
нормальный цвет, однако размеры остались такими же нелепыми. Она еще
вырисовывалась на уровне человеческого роста, и теперь по ее поверхности
на змеиный манер извивались странные знаки и еще более странные фигуры.
Акимос боролся со страхом, без большого успеха пытаясь подобрать названия
магическим знакам и фигурам. Но вот колдун произнес знакомое проклятие на
древнекофском, и тогда купец понял, что Скирон выпустил здесь на волю.
Выпустил на волю по его побуждению...
Последние знаки и фигуры, извиваясь, сползли со щкатулки, на мгновение
зависли в воздухе, а затем исчезли. Когда они пропали, Скирон снова
крикнул. Дикий возглас без слов - страшный мяукающий звук, словно кошка
вопит в предсмертной агонии.
Прямо на глазах у Акимоса шкатулка раскрылась и у крышки выросли зубы.
Зубы, по сравнению с которыми и львиные показались бы карликовыми, зубы
длиной в полруки Скирона.
Чародей сделал очередной магический жест. Шкатулка подпрыгнула в воздух,
обрушилась на раба и вонзила кошмарные зубы ему в шею.
В пещере царила предельная тишина, тишина загробного мира. Раб не мог
издать ни звука, хотя алая кровь струилась у него из разорванных вен.
Скирон подождал, пока Акимос не перестал слышать даже собственное
дыхание. А затем, словно отзывая от гостя сторожевого пса, он подошел к
шкатулке и шлепнул по ней обеими ладонями.
Та раскрылась, выпустив раба, несчастный рухнул к ногам хозяина. Затем,
прежде чем кто-либо успел сделать вздох, шкатулка уменьшилась до своих
прежних размеров и с лязгом упала на грязный пол.
Скирон провел обеими ладонями над жаровней, вытягивая облачко
голубоватого дыма величиной с голову младенца. Держа его так, словно оно
было яичной скорлупой, он отнес его к распростертому рабу и дал облаку
упасть на окровавленную шею.
Раны от жутких зубов и даже кровь на коже исчезли. Раб открыл глаза,
пощупал шею и, казалось, собрался снова упасть без чувств.
- Встать, дурак! - приказал Скирон. - Если мне самому придется нести
поклажу, то в следующий раз я, возможно, дам тебе истечь кровью. - Чародей
произнес эту фразу специально для Акимоса, рабу же он все передал
специальными жестами.
Бедняга тут же вскочил на ноги, бросился гасить и собирать колдовские
инструменты хозяина в кожаный мешок. Скирон остановился перед Акимосом. В
одной руке он держал шкатулку.