"Роберт Джордан. Ловушка для демона (Конан)" - читать интересную книгу автора

городской стражи, а один раз едва успел юркнуть в лавку, торгующую дешевой
бижутерией, прежде чем два взвода стражников прошли мимо. Конан сообразил,
что идет к северу, то есть параллельно портовому кварталу. Копья
стражников, высоко возвышаясь над толпой, снова заставили кимерийца
свернуть на боковую улицу, битком забитую народом.
"Снова я ушел в сторону от порта", - подумал Конан и выругался от злости
и отчаяния, когда громкие голоса, требующие, чтобы им расчистили дорогу,
подсказали, что солдаты двигаются теперь по той же самой улице. Они явно
не заметили беглеца, но это не могло долго продолжаться, особенно когда
Конан стоял на голову выше самого высокого мужчины. Он ускорил шаги и
почти сразу же снова замедлил их. Около взвода солдат со сверкающими
наконечниками копий, отражавшихся в ярких лучах солнца, вошло в ту же
улицу, на этот раз с противоположной стороны. Конан не стал терять время
на проклятия. Узкая боковая улочка, резко пахнущая мочой и испражнениями,
была единственным спасением. Юркнув в нее, киммериец сообразил, что уже
был здесь прежде, вместе с Ордо, в первые дни своей работы с шайкой
одноглазого контрабандиста. Ступени улицы, сделанные из коричневого,
выщербленного кирпича, вели вниз по улочке, становившейся все уже и уже.
Они привели Конана к лотку уличного торговца фруктами. Конан перепрыгивал
через две ступени одновременно. Склонившийся над лотком человек, в халате
цвета верблюжьей шерсти, подскочил от неожиданности, когда киммериец
ворвался без стука через толстую деревянную дверь.
Маленькая комната была практически лишена мебели; исключением служил
маленький диван у стены и комод с целой кучей выдвижных полок. Кроме них
на голом деревянном полу стоял маленький стол, скособочившийся на
сломанную ножку, и одинокий стул, стоявший рядом. Несколько старых халатов
висели на колышках, вбитых в стену. Все в комнате казалось старым и
дряхлым, и сгорбленный человек вполне подходил к своему жилищу. Редкие
седые волосы и оливковая кожа, высохшая от старости, сморщенная, как часто
сворачиваемый пергамент, делали старика таким, что казалось, будто его
возраст приближается к сотне лет, не меньше. Его руки были, как кривые
когти, когда они сжимали пергамент, а горящие как огонь глаза, в складках
обвисшей кожи, были единственной частью его, которая показывала признаки
жизни.
- Прошу прощения, - быстро проговорил Конан. Он напряг память, пытаясь
вспомнить имя старика. - Я не хотел войти так внезапно, Гурран. (Это было
имя старого человека.) Я рыбачу вместе с Ордо.
Гурран хмыкнул и склонился задумчиво над пергаментами, которыми был
завален его скособоченный стол.
- Ордо, а? Его суставы снова болят? Ему надо сменить ремесло. Море не
совсем то, что нужно его костям. Или, может быть, ты пришел для того,
чтобы купить что-нибудь самому себе? Наверное, любовный напиток?
- Нет.
Конан все еще прислушивался к разговору солдат на улице. Только когда они
ушли, он рискнул снова заговорить, предварительно высунув нос наружу.
- Что мне действительно по-настоящему нужно, - пробормотал Конан, - это
найти способ сделаться невидимым, пока я не доберусь до порта.
Старик все еще оставался склоненным над столом, но его голова дернулась
по направлению к молодому варвару.
- Я составляю травы и настойки и иногда читаю судьбу по звездам, - сказал