"Роберт Джордан. Конан и огненный зверь (Конан)" - читать интересную книгу автора

свободно размахивать палочками, отбивая ритм. Десятка два человек в
остроконечных шлемах и коротких кольчугах без рукавов следовали за
барабанщиком. Половина из них несли копья, а половина - луки и колчаны за
спиной, и все были одеты в белые широкие шаровары и красные сапоги.
Конан оглядел кортеж лишь до того места, где шествовали всадники. Их
возглавляла женщина верхом на гарцующем черном мерине, который был на
локоть выше всех коней свиты. Женщина была высокой, с развитыми формами.
Ее одеяние, состоящее из узкой рубахи и еще более узких штанов, и то и
другое из коричневого шелка, и алой мантии, откинутой на круп лошади, и
все это ничуть не скрывало изгибов тела женщины. Светло-коричневые волосы,
позолоченные солнцем, вились вокруг плеч и обрамляли гордое лицо с ясными
серыми глазами.
Это была женщина, на которую стоит посмотреть, подумал Конан. И кроме
того, он знал о ней, как и любой вор в Шадизаре. Княжна Йондра была
известна благодаря своей надменности, своей любви к охоте, умению
управлять лошадьми, а среди воров - благодаря тому, что обладала ожерельем
и тиарой, от вида которых у многих текли слюнки. В них были вправлены
чистейшие рубины, более крупные, чем последняя фаланга большого пальца
массивного мужчины, обрамленные сапфирами и черными опалами. Обитатели
Пустыни дразнили друг друга, предлагая собеседнику украсть эти украшения,
ибо из всех, кто уже пытался это сделать, единственный, не попавшийся на
копье стражника, умер со стрелами в глазах, выпущенными самой Йондрой.
Говорили, что она была больше разгневана тем, что вор вошел в ее покои
тогда, когда она купалась, чем его неловкой попыткой кражи.
Конан уже приготовился уступить дорогу процессии, как воины в накидках из
леопарда, теперь не более чем в пяти шагах от него, направили на
киммерийца острия своих копий. Они не замедлили шага, а шли так, будто от
этой угрозы киммериец должен помчаться в поисках укрытия.
Лицо огромного киммерийца напряглось. Они что, приняли его за собаку,
чтобы сгонять с дороги? Достоинство молодого человека, и без того изрядно
пострадавшее в последние дни, было уязвлено. Он выпрямился, и руки его
направились к потертой, обмотанной кожей рукояти меча. Над толпой, стоящей
по обеим сторонам улицы, повисла мертвая тишина.
Глаза воинов с копьями расширились при виде того, что молодой человек
остался стоять на месте. Улицы всегда расчищались перед их госпожой -
обычно хватало и барабана, а в самом крайнем случае было достаточно
блеснуть на солнце наконечником копья. Оба поняли одновременно, что это не
ученичок, которого можно оттолкнуть в сторону. Как один, они остановились
и приняли боевую стойку.
Барабанщик, самозабвенно лупя палочками, продолжал размахивать руками,
пока не оказался между двумя воинами. Там палочки его застыли - одна
поднятая, другая у самой кожи барабана, - а глаза забегали, отыскивая
выход. Все трое перегородили улицу и вынудили остальной кортеж княжны
Йондры остановиться - вначале охотников в кольчугах, затем и всадников, и
так до самого конца, пока все не прекратили движение.
Конан понял всю нелепость создавшегося положения и почувствовал, как ему
становится смешно - против собственной воли. И как он только так влип,
подумал он.
- Эй ты! - прозвучал низкий женский голос. - Ты, верзила с мечом! - Конан
поднял глаза и обнаружил, что поверх голов людей с копьями и луками на