"Роберт Говард, Спрэг де Камп. Огненный" - читать интересную книгу автора

станет преследовать, но ни за что не отступится, если прихватим трофей из
его гарема. Как только до него дойдет, что ты удрал с наложницей, он
перевернет в Иранистане каждый камень и не успокоится, пока тебя не
отыщет.
Как видно, девушка не знала этого наречия, но зловещий, угрожающий
тон не оставлял сомнений. Она задрожала.
Конан оскалил зубы в волчьей усмешке.
- Как раз наоборот, - сказал он. - У меня аж кишки разболелись от
мысли, что придется удирать из страны, поджав хвост. Но с таким заманчивым
трофеем - это все меняет дело! И раз уж бегства не избежать... - Он
повернулся к Нанайе: - Надеюсь, ты понимаешь, что ехать придется быстро,
не по мощеной улице и не в том благопристойном обществе, которое тебя
окружало.
- Понимаю.
- А кроме того... - он сузил глаза, - я буду требовать
беспрекословного повиновения.
- Конечно.
- Хорошо. Тубал, поднимай наших псов. Выступаем сразу, как соберем
вещи и оседлаем лошадей.
Неясно бормоча что-то насчет недоброго предчувствия, шемит направился
во внутреннюю комнату. Там он потряс за плечо человека, спавшего на груде
ковров.
- Просыпайся, воровское семя! - ворчал он. - Мы едем на север.
Гаттус, гибкий темнокожий заморанец, с трудом разлепил веки и, широко
зевая, сел.
- Куда опять?
- В Кушаф, что в Ильбарских горах, где мы провели зиму и где - волки
Балаша наверняка перережут нам глотки!
Гаттус, ухмыляясь, поднялся:
- Ты не питаешь нежных чувств к кушафи, зато Конан с ними прекрасно
ладит.
Тубал сдвинул брови и, ничего не ответив, с гордо поднятой головой
вышел через дверь, ведущую в пристройку. Скоро оттуда послышались
проклятия и пофыркивание разбуженных людей.
Минуло два часа. Внезапно неясные фигуры, наблюдавшие за постоялым
двором снаружи, подались глубже в тень, ворота распахнулись и три сотни
Вольных Братьев верхами, по двое в ряд выехали на улицу - каждый вел в
поводу вьючного мула и запасную лошадь. Люди всевозможных племен, они были
остатками той разгульной вольницы, что промышляла разбоем среди степей у
моря Вилайет. После того как царь Турана Ездигерд, собрав мощный кулак, в
тяжелой битве, длившейся от восхода до заката, одолел сообщество изгоев,
они во главе с Конаном ушли на юг. В лохмотьях, умирающие с голоду, воины
сумели добраться до Аншана. Но сейчас, облаченные в шелковые, ярких красок
шаровары, в заостренных шлемах искуснейших мастеров Иранистана, увешанные
с головы до пят оружием, люди Конана являли собой весьма пеструю картину,
говорившую скорее об отсутствии чувства меры, чем о богатстве.


А тем временем во дворце царь Иранистана, сидя на троне, размышлял о
серьезных вещах. Подозрительность до того источила его душу, что ему