"Роберт Говард, Спрэг де Камп. Огненный" - читать интересную книгу авторастанет преследовать, но ни за что не отступится, если прихватим трофей из
его гарема. Как только до него дойдет, что ты удрал с наложницей, он перевернет в Иранистане каждый камень и не успокоится, пока тебя не отыщет. Как видно, девушка не знала этого наречия, но зловещий, угрожающий тон не оставлял сомнений. Она задрожала. Конан оскалил зубы в волчьей усмешке. - Как раз наоборот, - сказал он. - У меня аж кишки разболелись от мысли, что придется удирать из страны, поджав хвост. Но с таким заманчивым трофеем - это все меняет дело! И раз уж бегства не избежать... - Он повернулся к Нанайе: - Надеюсь, ты понимаешь, что ехать придется быстро, не по мощеной улице и не в том благопристойном обществе, которое тебя окружало. - Понимаю. - А кроме того... - он сузил глаза, - я буду требовать беспрекословного повиновения. - Конечно. - Хорошо. Тубал, поднимай наших псов. Выступаем сразу, как соберем вещи и оседлаем лошадей. Неясно бормоча что-то насчет недоброго предчувствия, шемит направился во внутреннюю комнату. Там он потряс за плечо человека, спавшего на груде ковров. - Просыпайся, воровское семя! - ворчал он. - Мы едем на север. Гаттус, гибкий темнокожий заморанец, с трудом разлепил веки и, широко зевая, сел. - В Кушаф, что в Ильбарских горах, где мы провели зиму и где - волки Балаша наверняка перережут нам глотки! Гаттус, ухмыляясь, поднялся: - Ты не питаешь нежных чувств к кушафи, зато Конан с ними прекрасно ладит. Тубал сдвинул брови и, ничего не ответив, с гордо поднятой головой вышел через дверь, ведущую в пристройку. Скоро оттуда послышались проклятия и пофыркивание разбуженных людей. Минуло два часа. Внезапно неясные фигуры, наблюдавшие за постоялым двором снаружи, подались глубже в тень, ворота распахнулись и три сотни Вольных Братьев верхами, по двое в ряд выехали на улицу - каждый вел в поводу вьючного мула и запасную лошадь. Люди всевозможных племен, они были остатками той разгульной вольницы, что промышляла разбоем среди степей у моря Вилайет. После того как царь Турана Ездигерд, собрав мощный кулак, в тяжелой битве, длившейся от восхода до заката, одолел сообщество изгоев, они во главе с Конаном ушли на юг. В лохмотьях, умирающие с голоду, воины сумели добраться до Аншана. Но сейчас, облаченные в шелковые, ярких красок шаровары, в заостренных шлемах искуснейших мастеров Иранистана, увешанные с головы до пят оружием, люди Конана являли собой весьма пеструю картину, говорившую скорее об отсутствии чувства меры, чем о богатстве. А тем временем во дворце царь Иранистана, сидя на троне, размышлял о серьезных вещах. Подозрительность до того источила его душу, что ему |
|
|