"Спрег ДеКамп, Лин Картер. Гиперборейская колдунья ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Видение это было страшно. Ведьма же продолжала свою монотонную песнь,
походившую на завыванье холодного ветра.
Туманный образ стал уплотняться: мантия стала темно-зеленой, лицо
красновато-коричневым, как у стигийцев и жителей Шема. Застыв от ужаса,
мальчик вгляделся в лицо призрака. Ему казалось, что он когда-то уже видел
его или, по крайней мере, слышал о нем - эти хищные черты, этот безгубый
рот, эти горящие изумрудным светом глаза...
Тонкие губы задвигались и раздался странный, словно слетавший откуда-то
издалека голос.
- Приветствую тебя, о Лахи! - сказал призрак. В ответ ему ведьма
сказала:
- Приветствую тебя, Тот-Амон!
Конн окаменел, - теперь он знал, что пленили его не обычные похитители.
Он попал в лапы к самому страшному и коварному врагу своего рода, - в лапы
предводителя черных магов мира, стигийского колдуна, некогда поклявшегося
именем своих страшных богов погубить Коннана-Киммерийца и стереть с лица
земли Аквилонии.


6. За вратами смерти

Конан пришел в себя перед рассветом. Голова его раскалывалась от боли,
лицо было покрыто коркой запекшейся крови. И все же он был жив.
Болотных дикарей рядом с ним не было. Они исчезли в ночи, прихватив с
собой и награбленное, и трупы своих людей. Постанывая, Конан сел и обхватил
голову руками. Его обобрали донага, оставив на нем лишь башмаки да
изорванные в клочья одежды. Теперь у него не было ни коня, ни оружия, ни
провизии. Неужели болотные люди решили, что он мертв? Судя по всему, так оно
и было, такими ударами можно было свалить и быка, - если бы не толстая
кость, Конан отправился бы к праотцам.
В народе ходили легенды о том, что эти дикари были выродившимися
потомками беглых рабов и преступников, искавших прибежища на болоте.
Кровосмесительные браки низвели их до уровня диких зверей. Удивительным было
то, что дикари не сожрали его, - люди, дошедшие до животного состояния, как
правило, питают особенную приязнь к человеческой плоти. Конан поднялся на
ноги и только тогда понял, что же отпугнуло дикарей.
На измятой грязной траве отчетливо виднелся знак Белой Руки.
Ему не оставалось ничего другого, как только идти пешком. Обратив одну
из ветвей росшего неподалеку дерева в увесистую дубину, Конан продолжил свой
путь на северо-восток, следуя по тропе, отмеченной знаками.
Он вырос в суровом краю и потому к подобным походам ему было не
привыкать. Много воды утекло с той поры; много лет ему, королю гордой
Аквилонии, не приходилось ни ходить по следу, ни скитаться в диких землях,
где каждый шаг сопряжен с опасностью. Теперь он был только рад тому, что
старые привычки нисколько не забылись. Отодрав от прикрывавших его тело
лохмотьев узкую полоску, он сделал из нее пращу и несколькими меткими
бросками подбил пару уток. При всем желании он не мог развести на болоте
огня и потому ему пришлось есть их сырыми. Ему пришлось отбиваться и от
свирепой своры диких псов, и дубина его для этой цели пришлась весьма
кстати. Порой ему приходилось довольствоваться лягушками и раками, которых