"Леонард Карпентер. Проклятое золото ("Конан") " - читать интересную книгу автора

голову.
- А теперь, после этого кошмарного случая с Гурдой, упокой Амалиас ее
душу, в доме стало еще хуже. Моя жена, твоя мачеха, она и так никогда не
отличалась хорошим здоровьем, ну а с тех пор, как погибла Гурда, сдала
окончательно. Нам еще повезло, что у нас есть Ина. Ты знаешь, что твоя
мачеха почти не встает с постели. Наш деревенский знахарь Урм велел давать
ей в три раза больше настойки лотоса, чем раньше. А у нас здесь эта настойка
ой как дорого стоит. А сколько пришлось заплатить за лечение руки Азы... -
Арнулф посмотрел на девочку, но тут же опять перевел взгляд на огонь. - Еще
хочу сказать тебе про браслетик из ракушек. Я знаю, как он тебе достался.
Арль очень глупо поступил, придумав всю эту историю, но он не имел никакого
права дарить его тебе. Я вижу, из него вышли чудные бусы для твоей куклы,
но, понимаешь ли, он принадлежал... принадлежит моей жене, и, если она его
хватится, будет очень неприятно... Если бы ты могла вернуть его... - Арнулф
умолк, не решаясь протянуть руку к кукле. - Я знаю, ты отдашь его сама, -
промямлил он немного погодя, - но хватит об этом. - Он хрипло откашлялся.
- Мы приняли тебя в свой дом. Мы пожалели тебя, ведь твои родители
находились в родстве с моей женой, а других близких у тебя нет. Если бы
только боги не сразили их такой страшной смертью... - Он покачал головой,
слова застревали у него в горле. - Но почему-то они это сделали. Почему, мы
никогда не узнаем. - Он тяжело вздохнул. - С тех самых пор ты не произнесла
ни слова. Поверь, я понимаю, как тебе невыносимо тяжело. От старой жизни у
тебя не осталось ничего, кроме этой куклы... - Нам всем очень-очень жаль
тебя. - Арнулф заставил таки себя посмотреть на девочку. Он протянул руку,
желая погладить ее по голове, но Тамсин отшатнулась. Арнулф опять тяжело
вздохнул и продолжал: - Знаешь, мне кажется, что ты зря молчишь. От твоего
молчания никакой пользы, только всем плохо. И соседям это не нравится, уже
поползли какие-то слухи, а в такой маленькой деревне, как наша, это совсем
нехорошо. - Он устало потер лоб рукой.
И про куклу твою тоже люди болтают всякое. А мне кажется, что твое
молчание и кукла как-то связаны, что ты молчишь из-за куклы. И еще мне
кажется, что на наш дом пало проклятье богов, так в нем стало тяжко жить. -
Арнулф надолго замолчал, собираясь с духом.
- Я думаю, - сказал он наконец, - тебе следует отдать мне свою игрушку.
Она из прошлого, пойми, а тебе надо постараться забыть прошлое. Дай мне ее.
Может, тогда ты будешь говорить и играть, как остальные дети. Я ее не обижу,
ты не бойся. Отнесу в поле, туда, где мы оставляем подношения нашим богам,
чтобы они были к нам милостивы, и похороню ее там. Отдай, и опять все станет
хорошо.
Он потянулся, намереваясь взять у девочки игрушку. Тамсин не
попятилась. Напротив, она резко выбросила руку вперед, так что кукла
оказалась в нескольких дюймах от лица Арнулфа.
- Не прикасайся ко мне и не оскверняй меня, - послышался голос. Арнулфу
почудилось, что он исходит от куклы, но, должно быть, все-таки это говорила
девочка, хрипло и злобно. - Иначе твои окровавленные кости окажутся на том
поле, где вы оставляетe подношения богам!
Тамсин убрала руку, снова привычно обняла куклу и безмятежно воззрилась
на Арнулфа, будто ожидая ответа.
Ее отчим отвалился на спинку стула. На лбу у него сияли капли пота.
Руки заметно дрожали. Он был бледен как смерть.