"Леонард Карпентер. Конан Великий ("Конан") " - читать интересную книгу автора

начать преследование противника по всему фронту.

Глава II НА ПОЛЕ БРАНИ

Ночь, мрачная укрывательница черных деяний смерти, набросила свой плащ
на долину Тайбора, словно сомкнув навеки глаза павших воинов. Но вскоре
серебряное око ночного божества почти полным диском поднялось над
горизонтом, заливая долину своим ледяным
безжизненным светом, обнажая то, что смерть хотела бы скрыть до тех
пор, пока трупы не обезобразят до неузнаваемости тлен и воронье. Словно
борясь со слабым холодным лунным полусветом, тьма затянула небо дымом,
шедшим от горящих по краям долины деревень. Их подожгли отступающие, не
желая оставлять противнику ни единого целого дома. Так, в борьбе холодного
света и горькой, едкой тьмы протекала ночь.
Вслед за луной, с востока на поле боя вышла одинокая тень, пустившаяся
в извилистый путь среди груд человеческих и лошадиных трупов. Эта тень могла
показаться духом сражения, усталым от войны богом или же... самое
невероятное предположение оказалось истиной: по долине, шатаясь от
усталости, преодолевая боль от многочисленных ран, брел человек в изорванной
одежде, в изрубленных и исколотых вражеским оружием доспехах. Без шлема, с
рассыпавшейся по плечам гривой черных волос, он брел по полю с длинным мечом
в руках. Высшего качества, королевский по стали и украшению клинок был
иззубрен и покрыт слоем запекшейся крови, смешанной с грязью. Одинокий воин,
с трудом удерживая меч, пошатываясь, брел по долине, обходя совсем
непреодолимые завалы из трупов.
Неожиданно он остановился и прислушался: до его ушей донесся слабый,
нечленораздельный стон. Сориентировавшись на звук, одинокий воин подошел к
еще живому, смертельно раненному офирскому пехотинцу. Солдат в синем плаще
был пронзен копьем насквозь. Стальной наконечник вошел в его живот и, выйдя
из спины, пригвоздил несчастного к земле. Остроконечный шлем офирца был
отброшен в сторону, а земля в пределах досягаемости его рук изрыта в
бессильных попытках освободиться. Услышав шаги, солдат в последнем усилии
поднял голову и, давясь собственной кровью, заливавшей ему рот и стекавшей
по подбородку, прохрипел:
- Добей меня... Во имя Митры, я молю тебя о милости... добей...
Его отчаянная мольба была оборвана ударом меча, вонзившегося ему в
горло. Пусть и не очень точный, удар все же сделал свое дело; когда тело
офирца перестали бить последние судороги, одинокий воин выдернул меч из его
шеи и побрел дальше. Некоторое время спустя его внимание привлекло какое-то
движение среди мертвых тел. Тяжелыми шагами воин приблизился к шевелящемуся
человеку - здоровяку-гандерландцу, чей живот был наискось вспорот ударом
алебарды. Не издавая ни звука, если не считать тяжелого, хриплого дыхания,
обезумевший от боли, обреченный солдат продолжал бороться. С того места, где
его настиг удар врага, он прополз несколько шагов, волоча по траве
вываливающиеся из живота внутренности. Иззубренный клинок описал в воздухе
широкую дугу и, задев край шлема обреченного солдата, вонзился в его шею,
застряв в кости у основания черепа. Милосердному палачу пришлось немало
потрудиться, чтобы освободить свое оружие. Отдышавшись, он оперся на клинок
и оглядел поле боя, гадая, сколько еще несчастных - его верных подданных и
попавших в жестокую мясорубку солдат противника - дожидается последней