"Дуглас Брайан, Ник Харрис. Голодный золотой божок (Серая птица) ("Конан") " - читать интересную книгу автора

- Подожди, подожди... - сбиваясь, забормотал Дорсети, шаря глазами
вокруг себя. - Я умею подделывать его подпись. Тело мы спрячем. Ты получишь
свое золото.
- Как бы не так! Твой отец был хитер. У менялы, кроме векселя, спросят
еще и заветное слово, который покойник менял раз в три дня.
- Я знаю, знаю! "Мандрагора".
- "Мандрагора" была три дня назад. Все, мне пора. - Сохо поднялся. -
Тебя четвертуют, я думаю. Прощай.
Дорсети догнал его в коридоре.
- Зачем тебе доносить на меня? Какая выгода?
Сохо с нескрываемой скукой оглядел его ног до головы.
- Все знают, что я - преступник, - проговорил он. - Но в глазах закона
я - добропорядочный горожанин. Время от времени репутацию нужно
поддерживать. Если я выдам коварного отцеубийцу, мне простится многое. И
потом - ты мне неприятен. Твой папаша был делец, а ты - помешанный.
Вызвав удивление Аэрона Сохо, Дорсети хохотнул.
- Почему, ну почему вы все мне об этом говорите? - спросил он.
Кинжал с его пояса еще в кабинете перекочевал в рукав туники. Сохо
слишком поздно заметил пустые ножны - холодная сталь уже перерезала ему
глотку.
Угасающим взором он видел, как его убийца прохаживается возле,
жестикулируя, словно актер перед публикой, и слышал сквозь шум
приближающейся смерти следующий короткий монолог:
- Судьба непредсказуема! Только что ты был страшным, почти всесильным и
крайне самоуверенным - и вот лежишь на полу, хрипишь, из тебя течет кровь на
дорогой ковер, а через терцию ты вообще превратишься в кусок падали. Не
правда ли, странно устроена наша жизнь?..
Потом Дорсети выронил кинжал, нашарил под туникой серебряный свисток,
висевший на цепочке через шею, и пронзительно засвистел. Личная гвардия дома
сбежалась, бряцая оружием. Увидев зарезанного, наемники переглянулись в
немом изумлении.
- Этот человек убил моего отца! - произнес Дорсети. - Я настиг его и
отомстил своею рукой.
- Послать за городской стражей? - спросил старший охранник.
Утром. Пока перенесите ублюдка в комнату для игры в шахматы. Там -
отец... Я хочу, чтобы он знал - я отомстил.
Старший охранник поклонился с глубоким почтением. Аэрона Сохо уволокли
за ноги. В блеске масляных ламп кровавые следы были похожи на капли сургуча.
- А ведь я нищий! - объявил себе Дорсети. - Не значит ли это, что мне
пора действовать? Право, это так непривычно, так неожиданно...
Тетка тоже не вечная, рано или поздно я верну отцовские деньги. А до
тех пор обзаведусь своими. Тра-ла-ла! - запел он и, приплясывая, направился
к винтовой лестнице.
Спустившись по ней в подвал, Дорсети отпер отцовскими ключами толстую
свинцовую дверь, поменял лампу на яркий факел и шагнул в темную духоту.
- Ремина, пора вставать! - заорал он. - Тра-ла-ла! Пришел конец твоему
заточению. Что есть жизнь, - как не заточение в убогой клетке тела?
Девушка в одной рубахе из мешковины, спавшая в колодках у стены,
проснулась. Испуг и недоумение отражались в ее лице, она всхлипывала, глядя,
как Дорсети пляшет с факелом в руке и зажигает большие настенные